Очень скоро на призыв откликнулось несколько старших сущностей. Они были заметно сильнее тех, с которыми обычно работал Орук. Он даже на краткое время стал сомневаться, что выдержит контакт с духами достаточно долгое для осуществления сделки время. По знаку все еще сидящего с закрытыми глазами шамана, птице отрубили голову и прижали палками трепыхающуюся тушку к земле в пределах очерченного посохом круга. Дальше необходимо было перелить энергию жертвы через себя духам, для привязки их к выполнению договора. Духи не могли получить энергию исходящей из жертвы жизни напрямую, она слишком быстро рассеивалась в среднем плане.

Переливая по капле энергию, шаман бормотал слова договора. Навершие посоха засветилось. Одновременно с увеличением свечения, тушка жертвы под испуганные возгласы воинов начала истаивать, превращаться в прах. Один из духов, разогнал прочие сущности от притока энергии и принял слово договора.

Оттерев со лба трясущимися руками пот, шаман кивнул Аюку. Тот заметно обрадовался.

– За стену не выходить.- Усталым голосом выговорил шаман, разлепляя непослушные губы.
– Аюк. Надо чтобы кто-то высыпал содержимое этого мешочка ровными долями с четырех сторон от места, где мы находимся. Руками порошок не трогать, если не хотите остаток жизни провести гугукая и гадя под себя. Нужен самый сообразительный, что бы не ошибся с мерами порошка.

– Ришига. Все слышал? Постарайся.
– Сказал Аюк, многозначительно сунув здоровый когтистый кулак под нос выбранного воина. Тот, не дожидаясь продолжения, схватил мешочек и, держа его на вытянутых руках, побежал, высоко вскидывая колени. Непонятно чего он боялся больше, ошибиться в дозировке или запачкаться содержимым.

– Кто у тебя лучше всего метает копьё? Ты? Хорошо. Бросишь копье по моей команде, куда я укажу

– Готовьтесь! Эльфы уже здесь.

Пока Мальцев блуждал в воспоминаниях, ветер успел высушить всю воду с кожи и теперь резкими холодными порывами выбивал из тела дрожь. Вот и повод поработать. Покрутив кистевыми движениями клинки, Федор размял плечи и, покачав головой вверх вниз, влево вправо, перехватил рукояти мечей ближе к гарде. Направив клинки вверх и в сторону воображаемого противника параллельно друг другу, руки полусогнуты, плечи слегка опущены, Мальцев ненадолго застыл в стойке. Из глубин памяти раздался резкий скрипучий голос.

– Спину держи прямой, скотина. Кисти расслаблены. Следи за ногами. Волосатые яйца Кахула! Что за деревенщина!

Что это? Очередной глюк? Интересные ингредиенты в зелье.
– Машинально выправив стойку, Федор помотал головой, выкидывая из головы мысленный мусор. Выпад вперед правой рукой, левая в средней позиции уводит клинок соперника. Снова удар сверху правой, левая защищает правый бок. Сдвоенный удар слева сверху, прыжок, клинки перекрещены, удар в торс.

Тело удивительно послушно исполняло сложные связки и приемы, о которых ранее он и помыслить не мог. Воодушивившись, Федор ошибочно решил увеличить темп. На очередной связке, меч вырвался из левой руки и на ладонь воткнулся в землю в опасной близости от ноги. Спину обдало холодом.

Задумчиво почесав затылок, Мальцев пришел к гениальному выводу, что надо укреплять связки. Простым повторением приемов ничего не добиться. С другой стороны, соваться в лес без подготовки, еще опаснее самостоятельных тренировок. Второго шанса злобная фауна ему не даст. Компоненты же для совершенствования физического состояния росли именно в лесу. Вот уж повезло, так повезло.

Присев под дерево, он закрыл глаза, припоминая мысли и действия мастера. В памяти отложились названия амулетов: "повелитель зверей", "отводящий стрелы" и "лечебный". Первый должен помочь при встрече со зверюгой. По воспоминаниям наставника, этих животных специально разводили для патрулирования пограничной территории. Вроде как они из ряда долгоживущих, поддаются дрессировке и даже обладают примитивным разумом. Всё не то.

Федор попытался вспомнить, что еще говорил ему мастер. Виски пронзила боль, выдавливая слезы из глаз, в голову ворвался сумбурный ворох воспоминаний.

Он, стоит на ступенях громадного здания. Сумерки. Стылый осенний ветер рвет скудную одежку и заставляет прижиматься к старшему брату, который отеческим жестом гладит его по голове, дрожащей рукой. Брат говорит с высоким человеком, одетым в светлую свободную одежду. Лиц никак не получается различить.

Брат получает деньги и с поклонами и слезами на глазах, пятясь уходит, а он тщетно рвется из крепких рук монаха, протягивая руки и умоляя его не бросать тут. Картинки менялись и смешивались, подталкивая друг друга. Образы теснились в голове и то приближались, то откатывались подобно прибою.

Вот он стоит перед невысоким седым человеком, мастером гимнастики, раскручивая легкий деревянный шест. Виртуозно чередуя удары, нападает на него, стараясь ударить или на худой конец просто задеть. Неуловимое тягучее движение, шест прилип к рукам мастера. Короткий полет кувырком на плиты храма завершает испытание.

Обидный смех младших учеников. Тайком вытирая слезы, он идёт назад в стайку молодых послушников. Высокий для своего возраста послушник, с такой же бритой головой, как и у него, поворачивается и хвастается тем, что продержался на сто капель дольше. Его имя Аксантис, он сын богатого вельможи.