— Да, я знаю. Ему, наверное, тяжело жить с такой виной.

— Безусловно. Я говорил ему сотни раз — это не твоя вина, не грызи себя за это всю жизнь.

— Но мне кажется, что он не расстается с мыслью о собственной вине оттого, что Кандида не может ни простить, ни забыть это.

— У Джека всегда было куда больше причин прощать и забывать, чем у Кандиды. И он куда лучше, чем она. Это, конечно, не значит, что я дурно отзываюсь о своей плоти и крови. — Филип сунул в рот ложку взбитых сливок, колечко белой пены осталось вокруг его губ.

— Что вы имеете в виду, Филип? Как может мать забыть такое? Как она может простить мужчину, из-за которого утонул ее ребенок, даже если это ее собственный муж?

Во второй раз Филип уставился на Тедди так, будто она позеленела у него на глазах.

— Разве вы не знаете, Тедди? Это ведь Кандида присматривала за Томми, а Джек оставался наверху в спальне. Это Кандида заснула, и Томми утонул.

Оуксэйка, 4-е октября 1983

Кандида распахнула двери, ведущие из комнаты на балкон, и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Рекламные проспекты не лгали, Оуксэйка была одним из чудеснейших мест в мире, драгоценностью среди городов, расположенной в мексиканской долине Съерра Мадре дель Сур. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как Кандида и Джек приезжали сюда на медовый месяц в 1979 году. Ничего, за исключением того, что четыре года назад они снимали в отеле «Президент» апартаменты для новобрачных, а на этот раз сняли апартаменты из двух смежных комнат, в меньшей из которых все еще спал блаженным сном их двухлетний сынишка Томми.

Кандида потянулась к распростертому телу лежащего рядом мужа.

— Проснись и встань, дорогой. Сегодня божественное утро, я не хочу, чтобы ты пропустил его.

Джек заворчал и натянул на голову красиво расшитое покрывало, но его жена не признавала ответа «нет». Она забралась под льняную простыню и заскребла длинными ногтями по телу Джека, добираясь до чувствительных к щекотке мест. Джек с воплем вскочил на постели и схватил Кандиду в медвежьи объятия. Она уютно устроилась у него на руках.

— Что тебе снилось? — приласкалась она к мужу.

— Ты. Все мои хорошие сны связаны с тобой.

— Лжец.

— Ты права. На самом деле я видел сон о Рамоне Монсонисе. Знаешь, из испанской фирмы, которая выпустила те акции. Мне приснилось, что они с Белтон-Смитом устроили вольную борьбу посреди Бродгейта. Пожалуй, это был зловещий сон. Монсонис победил.

Кандида хихикнула.

— Я надеялась, что в ближайшие две недели ты не будешь думать о работе, не говоря уже о том, чтобы видеть про нее сны. Ты же обещал.

— Вольную борьбу ты считаешь работой? — Джек зарыл лицо в сладко пахнущее облако ее волос, щекоча и настойчиво покусывая ее шею. Картина схватки его босса и Рамона Монсониса стала быстро блекнуть. Он попытался представить, как выглядела бы Кандида на вольной борьбе... Его мечтания были прерваны многозначительным толчком его жены. Джек увидел, что Томми, со взъерошенными после сна светлыми волосами, протирает глаза, стоя в дверном проеме их спальни.

— Залезай, старина, — Джек со вздохом откинул край простыни.

Маленькая семья сгрудилась вместе, обсуждая планы на предстоящий день. Джек предлагал весь день провести в постели, Кандида предпочитала совершить путешествие в разрушенный город Монте Альбан, расположенный на вершине горы, откуда открывался вид на Оуксэйку. Томми, в типичной для двухлетнего ребенка манере, настаивал на том, чтобы провести этот день у бассейна, громче всех защищая свое предложение. Джек и Кандида были слишком привязаны к ребенку, чтобы отказать ему, а, может быть, и слишком разнежены, чтобы выслушивать слезы и капризы, следовавшие за отказами. Они благосклонно уступили.

За неделю, проведенную в «Президенте», Томми завербовал всю добродушную, черноглазую мексиканскую прислугу отеля к себе в добровольное услужение. Если запросы Джека и Кандиды встречались вежливостью и безупречным прилежанием, то каждый каприз Томми исполнялся с рабской покорностью. Гордые родители отдыхали после ленча на террасе у плавательного бассейна, наблюдая, как трое садовников, возделывавших идиллические земли отеля, соперничали друг с другом — кто выше поднимет Томми на цитрусовые деревья, выстроившиеся вдоль внутреннего двора.