Честность и открытость этой женщины произвели глубокое впечатление на Тедди. Она надеялась, что любовные планы Эстер Левинсон в Лондоне не окажутся слишком оптимистичными.

— Эстер, но почему вы думаете, что в Европе легче найти хорошего человека?

— Я так не думаю, — громко расхохоталась Эстер. — Я всего лишь сказала, что потеряла надежду найти хорошего человека.

— Но, чтобы завести ребенка... когда вы предполагаете начать семейную жизнь?

Эстер заглянула в ежедневник.

— У меня записано, что с двадцать четвертого декабря прошлого года. Если мой акушер не законченный осел, это должно быть, случилось на рождественской неделе.

Тедди недоуменно взглянула на нее.

— Я на четвертом месяце беременности. Я же сказала, Тедди — я не тряпка.

Тедди не сомневалась, что Эстер согласится работать в «Барнеков». Вопрос был в том, согласятся ли в ФРЖ принять ее на работу. Она провела с Эстер больше часа и неохотно с ней рассталась. У Эстер было львиное сердце. Перед принятием решения она точно учла все обстоятельства, которые нужно преодолеть, и подсчитала риск своего плана. Дело было не в том, что в «Соломоне» хотели, чтобы она ушла из-за своего материнства — там были бы рады взять ее обратно после отпуска. Дело было не в отце ребенка, который даже не знал, что скоро станет отцом. Просто Эстер понимала, что выбрала новую жизнь, и хотела изменить ее радикально. Ее обязательство работать было неизменным — теперь ей было для кого добиваться успеха. Эстер была добросовестной дочерью и сестрой — она помогла отцу рано уйти от дел и перевезла его в солнечную Флориду, выучила братьев и сестер, теперь они делали независимые карьеры. Она была добросовестным сотрудником, постоянно работая по шестнадцать часов в день. Не собиралась сдаваться и сейчас.

— Я так представляю, Тедди, — объяснила Эстер. — Если мне позволят начать работу, скажем, в сентябре или октябре, я найду пару месяцев, чтобы изучить тонкости и наметить пути действия до того, как взять месяц на ребенка.

— А захотите ли вы вернуться к работе после рождения ребенка?

— Конечно, ведь у меня нет выбора. Выбор может быть, когда ребенка заводят двое, а я одна буду нести ответственность за его воспитание. Я никогда не подведу фирму, потому что никогда не подведу своего ребенка.

— Я уверена, что наш клиент учтет это.

Тедди выразила уверенность, хотя и подозревала, что будет очень нелегко доказать Полу Драйверу, что у нее голова на месте. Она рисковала лишиться доверия клиента, предложив ему Эстер. Женщина, американка, беременная и при этом незамужняя — все это отнюдь не соответствовало критериям, полученным от заказчика.

К счастью для Тедди, Кандида не сопровождала ее в поездке в Нью-Йорк. Кандида меньше прониклась бы положением Эстер Левинсон, хотя Тедди знала, что ее босс высоко оценила бы хватку и силу характера Эстер. Но Кандида в это время была озабочена устройством собственного кандидата. Она договорилась встретиться с Малькольмом Фиачайлдом за чашкой кофе в «Лангане». Как она и предвидела, тот ухватился за возможность увидеть ее. Малькольм уже больше года был на привязи у Кандиды и не проявлял никаких признаков желания сбежать. Кандида приручала его, как приручают охотничьего щенка — не жалела похвал, была быстра на выговоры — и его доверие было постоянным. Кроме того, она иногда позволяла ему спать в постели хозяйки.

Этим утром Кандида была настроена снисходительно. Она ласково поцеловала Малькольма в щеку и позволила взять себя за руку, когда они уселись в маленькой нише в глубине бара.

— Кандида, дорогая, мы не виделись целых три недели...

— Две недели, Малькольм. Мы ходили в «Ковент Гарден» две недели назад.

— Ну, а мне, как всегда, казалось, что дольше. Все-таки смотреть проклятую «Турандот» и видеться с вами наедине — не одно и тоже. Когда вы позволите мне забрать вас на выходные?

— Сейчас для этого слишком напряженный момент — у меня Тедди в Америке, Джейми в Париже, а Луиза и Филип бог знает где. Я даже оторвала Дэвида от расчетных книг и попросила помочь в поиске. Все вечера и выходные я провожу у телефона. Обещаю, что летом мы сможем куда-нибудь уехать. Как бы то ни было, сегодня мы вместе, порадуемся хотя бы этому. Кстати, у меня для тебя хорошая новость.

Малькольм чуть не задохнулся от предвкушения.

— Давай выпьем немного шампанского, а затем я расскажу тебе о... об одной маленькой идее, которая у меня появилась. Интересной мысли, я бы так сказала...

Шампанское было заказано, налито и выпито. Малькольм ловил каждое слово, слетающее с губ Кандиды. Она рассказала ему о Глории Мак-Райтер, что та — ловкий и успешно работающий торговец — пришла в ЭРК и попросила подыскать другую работу. Глория была сыта по горло «Стейнбергом», но не хотела вывешивать анкеты, а просто попросила Кандиду переговорить с несколькими известными фирмами и узнать об условиях.

— Тебе известно, как редко появляется кто-нибудь стоящий, Малькольм? Сейчас никто не ищет работу. Глория решила, что с нее достаточно — ей не нравится старший торговец в «Стейнберге» и она считает, что уровень руководства ухудшается. Я вспомнила, как ты возмущался мной в октябре по поводу перемещения Билла Бареджа и других, и подумала, что могу загладить вину, предложив тебе Глорию. И вот она здесь, на тарелочке. Возможно, лучший торговец в Лондоне. С моими наилучшими пожеланиями.

Кандида подозвала официанта, чтобы тот принес еще бутылку шампанского. Ей не потребовалось долго убеждать Малькольма, что Глория лучший торговец в Лондоне. Через час он не только набросал предварительные условия контракта, но и дал убедить себя, что взять Глорию — его собственная идея. Они выпили за его гениальность, и Кандида скромно приняла его благодарность за оказанную помощь.

— Итак, Малькольм, я предложу Глории встретиться с тобой на этой неделе, и мы быстро договоримся. А теперь расскажи, как дела в «Голдсмите»... какие ходят слухи?