Луи положил удилище и обнял Донни за шею.

— Если я когда-нибудь перестану бояться рыб, я буду рыбачить, как ты. Не говори только об этом папе. Но ты же знаешь, мне становится так плохо, когда он убивает их, даже когда я еще не знал про символ.

Луи умолк, потому что к ним приближался папа с огромной рыбиной в руке.

— Эй, кумушки, посмотрите, что я вытащил из воды к нашему столу, пока вы здесь чирикаете.

Свободной рукой он поднял Луи, показывая ему рыбу.

— Посмотрите, посмотрите сюда, — с раскрасневшимися от удовольствия щеками к ним подбежала Чайна.

— Наконец и я поймала рыбу. Я не могу поверить в это. Луи, это чудесно! Правда?! Пойдем ловить со мной.

Луи дернулся в руках папы, давая ему понять, что его надо опустить. Он не хотел выглядеть ребенком в глазах Чайны. Если она поймала рыбу, то он тоже должен сделать это.

Донни улыбнулся и кивнул ему в знак поддержки и одобрения.

Луи взял свою удочку и последовал за Чайной. Биг Бен положил свою мощную руку Донни на плечо и сжал его. Донни вздохнул. Так Бен выражал свое сожаление.

— Хочешь пива? Ты напряжен, расслабься.

— Нет, спасибо. Ничего так не успокаивает, как рука мастера.

Бен рассмеялся:

— Эй, мой мальчик, сила в них убывает с каждым днем. — Он сделал паузу. — Спасибо, что приехал, Донни. Я хотел поговорить с тобой. Мне уже шестьдесят, и это немалый возраст. Не думаю, что смогу воспитать Луи без тебя и Дженни. Я не был никогда так растерян, как сейчас.

Он задумался. Его зять принадлежал к другой категории мужчин, чем он сам. Он был сильным и благородным, но с первого же дня их знакомства какая-то непонятная отчужденность, дистанция существовала между ними. Хотя, без сомнений, Донни любил его.

Бен сильнее сжал плечо своего зятя. Донни, не поворачивая головы, похлопал его по руке.

— Я всегда с тобой, Бен. Но ты не нуждаешься ни в ком, в том числе и во мне, чтобы решить свои проблемы. Ты всегда это делал прекрасно. С обоими детьми у тебя все получалось, как надо. И еще совсем не поздно.

— Да, ты прав, док. Слишком много трещин появилось в заборе. Их надо заделывать. И ты поможешь мне в этом.

— Папа, папа! Я что-то вытащил! Иди быстрее! — закричал Луи.

Донни и Бен посмотрели друг другу в глаза.

— Папа!

Биг Бен Коуэн поспешил с ощущением, что он знает, что делать.

Леди Мариэлла Сент Джон вздохнула и закрыла глаза.

— Ох, дорогая девочка, эти непослушные шейные мышцы, словно заморожены. Будь добра, обрати на них внимание.

Мэтч нажала сильнее. «Это все телефон. Надо меньше болтать по телефону, от него всегда болит голова». Мэтч сильно смазала пальцы ментоловым маслом и принялась растирать, месить ее шею, плечи, лопатки, словно кусок белого жирного теста. Она прилагала огромные усилия, чтобы разработать застывшие мышцы.

Леди Мариэлла была постоянной клиенткой Мэтч. Она жила в районе Южного Хамптона в доме, принадлежащем ее третьему мужу, и имела семизначный счет в банке. Сюда она приезжала на два летних месяца, июнь и июль, однако прислуга круглый год поддерживала в доме порядок и уют. Богатство и безделье леди Мариэллы вызывали у Мэтч злость и зависть.

Этим летом поток клиентов был особенно велик. «Золотые птички», — так называла Мэтч своих клиенток. Нарядные и беззаботные, они залетали к ней и без умолку щебетали о своих делах и проблемах. А Мэтч погружала свои пальцы в их все еще упругие тела, мяла, терла, массировала их, пока они заливались своей птичьей трескотней.

— Из-за СПИДа, дорогая, — продолжала болтать леди, — я вынуждена была отказаться от многих своих любовников. Некоторые из них были просто незаменимы. Элегантные, симпатичные! Очень грустно.

В дверь постучали. Это был Глен.

— Леди Сент Джон, прошу прощения. Я попытался накормить Освальда, но он отказывается есть.

— Скажи-ка, телятину ты купил у деревенского мясника? — спросила леди Мариэлла.

Глен напрягся:

— Нет, его лавка была еще закрыта. Но я купил мясо не хуже. Оно более чем подходит фокстерьеру.

— Пора повернуться, — заметила Мэтч. Она устала и хотела побыстрее закончить массаж, тем более что эта толстая кукла ей надоела. Никакие деньги не усмирят ее раздражение.

Леди Мариэлла повернулась на спину, приоткрыв свою обвислую грудь. Лицо Глена осталось непроницаемым.

— Дорогой мой, — с издевкой произнесла леди Мариэлла, — когда я говорю о деревенской телятине, надо покупать именно деревенскую телятину. Я не удивляюсь, что он отказывается есть. А сейчас, пожалуйста, скажи Арнольду, чтобы он отвез тебя обратно, и сделай все, как я сказала.