Шрифт:
Они долго обсуждали это событие и наконец пришли к выводу, что аптекарь подливает воду в касторку.
— А священник чихнул четырнадцать раз! — продолжала рассказывать женщина, вся красная от волнения.
— Ты не ошиблась?
— Пусть у меня отвалится нос, если он чихнул хоть одним разом меньше!
— Боже, что станет с миром, если и дальше так пойдет!
Они снова долго судачили и пришли к выводу, что священник слишком много наливает масла себе в салат.
Однажды эта женщина и ее приятельницы (а их было больше, чем дней в неделе) спрятались под окнами синьора Делио, чтобы пошпионить за ним. Но синьор Делио и не думал чихать — он не нюхал табака и не был простужен.
— Ни разу не чихнул! — огорчилась женщина, которая считала «апчхи!». — Должно быть, тут-то и зарыта собака!
— Конечно! — поддержали ее приятельницы.
Синьор Делио услышал их разговор. Он взял молотого перца, насыпал его в пульверизатор и незаметно обсыпал сверху сплетниц, что притаились у него под окном.
— Апчхи! — чихнула женщина, которая считала «апчхи!».
— Апчхи! Апчхи! — стали чихать ее приятельницы и никак не могли остановиться.
— Я чихнула больше, чем вы! — заявила вдруг женщина, которая считала «апчхи!».
— Нет, мы чихнули больше! — закричали приятельницы.
Тут женщины вцепились друг другу в волосы и давай колошматить одна другую. Платья на них порвались, и у каждой оказалось по выбитому зубу.
С тех пор женщина, которая считала «апчхи!», перестала разговаривать со своими приятельницами. Она купила себе записную книжку с карандашом и стала ходить одна-одинешенька. Каждое «апчхи!» она отмечала в записной книжке плюсиком.
Когда она умерла и люди нашли ее записную книжку, заполненную плюсиками, они удивились:
— Смотрите, должно быть, она отмечала этими плюсиками все свои добрые дела! Как же много добра она сделала людям! Уж если она не попадет в рай, то нас туда и подавно не пустят!
Страна, где нет ничего острого
Джованнино-Бездельник очень любил путешествовать. Путешествовал он, путешествовал и оказался в удивительной стране, где дома строили без углов — они были круглые. И крыши тоже ставили не углом, а плавно закругляли. Вдоль дороги, по которой шел Джованнино, тянулась живая изгородь из кустов роз, и ему, конечно, захотелось вдеть одну розу в петлицу своей курточки. Он собирался осторожно, чтобы не уколоться о шипы, сорвать цветок, как вдруг заметил, что шипы нисколечко не колются, — они, оказывается, вовсе не острые и только слегка щекочут руку.
— Чудеса, да и только! — удивился Джованнино.
В ту же минуту из-за куста с розами появился городской стражник, и, очень вежливо улыбаясь, спросил его:
— Вы, должно быть, не знаете, что нельзя рвать розы?
— Мне очень жаль… Я не подумал…
— Тогда вам придется заплатить только половину штрафа, — сказал стражник все с той же приветливой улыбкой и стал выписывать квитанцию. Джованнино заметил, что карандаш у него был не заточен — совсем тупой, и спросил стражника:
— Простите, а можно взглянуть на вашу саблю?
— Пожалуйста, — ответил тот и протянул Джованнино свою саблю. Она тоже оказалась не острой, а тупой.
— Так, что же это за страна такая? — удивился Джованнино. — Куда я попал? Здесь все так странно!
— Это страна, где нет ничего острого, — объяснил стражник, и так вежливо, что все его слова надо было бы писать только с заглавной буквы.
— А как же гвозди! — удивился Джованнино. — Они ведь должны быть острыми!
— Мы давно уже обходимся без них. Ведь есть клей! А теперь, будьте добры, дайте мне две пощечины,
От изумления Джованнино широко открыл рот, будто собирался проглотить сразу целый торт.
— Что вы! — воскликнул он наконец. — Я вовсе не хочу оказаться в тюрьме за оскорбление городского стражника. Уж если на то пошло, так это я должен получить две пощечины, а не вы.
— Но у нас так принято, — любезно объяснил стражник, — полный штраф — это четыре пощечины, а половина штрафа — две.
— Две пощечины — стражнику?
— Стражнику.
— Но это ужасно несправедливо! Так нельзя!
— Конечно, несправедливо! Конечно, так нельзя! — ответил стражник. — Это настолько несправедливо и ужасно, что люди, чтобы не давать пощечин ни в чем не повиннным стражникам, просто не делают ничего такого, что запрещается законом и за что нужно брать штраф. Ну, так я жду — дайте мне две пощечины! И в другой раз, синьор путешественник, вы, конечно, будете осторожнее, не так ли?