— Он не сделает этого! — сказала она ясным, твердым голосом. — Мы расторгли помолвку.

Она села рядом с Ральфом на край кровати и нежно погладила любимую сестру по щеке.

— Мама, мамочка! — подбежала маленькая Пири. — Почему ты лежишь в чужой кровати?

Девочка протиснулась между Лаурой и Ральфом, вскарабкалась к матери на кровать и обвила ее шею своими ручонками. Амалия не выдержала и разразилась рыданиями.

— Мамочка, а почему ты плачешь? — допытывалась Пири. — Я не люблю, когда ты плачешь. Разве кто-нибудь умер?

Амалия улыбнулась сквозь слезы:

— Никто не умер. Я плачу оттого, что люблю тебя.

Пири кивнула. Это она могла понять.

— Амалия, — осторожно начала Лаура, — прошу, поверь мне. То, что связывало нас с маркизом, было вовсе не любовью, а чудесной дружбой. Если ты не против, мы и впредь останемся друзьями. Ты поможешь нам в этом?

Амалия, растерянно переводя взгляд с одного на другого, неуверенно кивнула.

Лаура встала и взяла Пири за руку:

— Давай оставим маму и дядю одних. Ты мне поможешь сварить какао?

— О, конечно, я ужасно хочу пить!

Ральф неподвижно сидел возле своей любимой. То, что сделала Лаура, заслуживало восхищения. Он осторожно взял руку Амалии и заговорил охрипшим голосом:

— Любимая моя. Я не могу жить без тебя. — Он задохнулся от сильного волнения. — Хочешь ли ты стать моей женой? Прошу тебя, не говори «нет»!

Она посмотрела на него долгим взглядом:

— Да, Ральф, но не так скоро.

Он облегченно рассмеялся:

— Об этом уже позаботилась Лаура.

И он рассказал, что Лаура просила подождать со свадьбой, пока она не вернется из турне по Европе. Амалия села на кровати и залилась слезами счастья.

Спустя полгода Лаура вышла замуж за князя Эберхарда фон Раушенбаха, Амалия стала маркизой де Ровуа. Обе сестры долгие годы были счастливы в браке, пока не овдовели. Правда, Амалия осталась богатой вдовой и жила в Милане, а Лаура вела спокойную и размеренную жизнь в Раушенбахе, но это не мешало ей чувствовать себя счастливой и любить сестру не меньше прежнего.

Однажды, приехав погостить к сестре, Амалия подружилась с семьей де Ториак и стала крестной матерью новорожденной Кристины, у которой на пути к счастью тоже встала сестра.

Конечно, в замке Арнемлинг заметили исчезновение Кристины, и все были подняты на ноги.

Мать девушки только и делала, что стенала и плакала. Впервые за долгие годы виконт оказался сильнее супруги. Он согласился остаться в кавалерском доме еще на два дня, но не дольше. При этом он категорически запретил жене показываться на людях.

— Не хватало еще, чтобы об этой истории раструбили на весь свет, — сказал он. — И ни в коем случае не пытайся говорить с княгиней.

Возможный скандал интересовал Лотара куда меньше, чем судьба Кристины. Воображение рисовало ему жуткие картины, и он упрекал себя, что не сумел защитить и успокоить невесту. Но терзания молодого человека стали совершенно невыносимыми, когда родители Кристины, вернувшись в Раушенбах, позвонили и с тревогой сообщили, что Кристины нет и там. Не было ее и у крестной матери в Милане.

В конце концов истинное положение дел уже нельзя было дольше скрывать от больного князя. По просьбе княгини Катарины Теодор взял эту трудную миссию на себя.

Старый князь долго рассматривал снимок в газете.

— И кому же, интересно, пришло в голову, что Арнемлинг рухнет из-за этой картинки? — спросил он после гнетущей паузы. — Разумеется, я не приветствую такие вещи. Но ведь времена меняются.

— Я тоже так считаю, — поддакнул Теодор. — О подробностях тебе лучше спросить Катарину.

— А при чем здесь Катарина?

— Пусть она сама тебе расскажет. Но одно ты должен знать: твоя жена мечтает сделать наследником Бернарда. А поскольку из-за болезни ты выпустил бразды правления из рук…

— Бернарда? — перебил князь. — И еще эту занудную донну Айседору в качестве его жены?

Теодор кивнул. Старый князь задумался.

— Я хотел бы поговорить с Катариной. Не будешь ли ты так любезен прислать ко мне дворецкого? Хочу дать ему соответствующие указания.