— Ах, ты не понимаешь!

— Это я-то не понимаю? Да я пробиваюсь сквозь такие дебри и все же не устраиваю сцен. Миссис Слайтон вроде бы не возражает против нашего с Дэвидом брака и даже поговаривает о пышной свадьбе. Но мы-то понимаем: его любезная мамочка приняла меня только потому, что я ближайшая подруга твоего высочества.

— Но это же чудесно, дорогая! Почему ты мне об этом не сказала?

— Потому что я далеко не уверена, что действительно хочу выйти замуж за Дэвида.

— Вы что, поссорились?

— О нет, ни с ним, ни с будущей свекровью. Дэвид мне очень нравится, но он на всю жизнь так и останется маменькиным сынком. У нас будет, так сказать, брак втроем.

— Но ведь Слайтоны довольно состоятельны? Выдвини Дэвиду ультиматум. Скажи, что хочешь иметь собственную квартиру и как можно дальше от дома его матери. Если он тебя любит, то согласится, и тогда все устроится само собой.

— Ты бы лучше разобралась в собственных делах! Чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу.

Кристина опять была в центре внимания на большом празднике. Все любовались ею, и она надеялась, что никто из присутствующих никогда не узнает, как в действительности обстоят ее дела.

Она дважды танцевала с Ричардом Салливеном, который держался весьма предупредительно и любезно, но соблюдал дистанцию. Кристина решила, что и он тоже глубоко разочаровался в ней.

— Теперь всегда, вспоминая Гринвуд или Америку, я буду прежде всего думать о вас, самом милом человеке, какого я когда-либо встречала, — сказала Кристина Салливену.

— Как знать, может быть, мы еще увидимся. Я часто бываю по делам в Европе. Пожалуйста, не подумайте, что я на вас в обиде. И если вам когда-нибудь понадобится моя помощь или если вы передумаете, вам достаточно будет сказать одно только слово.

На следующее утро все в доме долго спали, не спалось только Кристине. Она почти всю ночь провела без сна, пытаясь разобраться в своих чувствах. Завтра…

Да, завтра она сядет в самолет и вернется в Европу. В первом классе, в последний раз как принцесса, провожаемая множеством людей.

А что потом? Никто не придет ее встречать, никто не обрадуется ее приезду. И денег у нее ровно столько, чтобы при самых скромных затратах прожить две-три недели. За это время необходимо будет найти работу, чтобы обеспечить свое существование. Будущая жизнь представлялась ей серой и унылой, как мелкий моросящий дождь за окном, удивительно отвечавший ее настроению.

Около одиннадцати Кристина натянула теплый пуловер и спустилась вниз. Никто еще не вышел к завтраку, однако она была уверена, что прислуга предложит ей горячий кофе или чай. Не успела Кристина выпить чашку кофе, как в дверях возникла чернокожая горничная и взволнованно сказала:

— Там пришел принц.

— Как вы сказали, кто пришел?

— Не знаю, как правильно выразиться, — извинилась горничная. — Мистер сказал, что он принц фон Арнемлинг и ваш жених.

Кристина решила, что здесь какое-то недоразумение или, того хуже, глупая шутка, которую позволил себе кто-нибудь из ее новых знакомых.

— Так пригласите его войти, — довольно равнодушно ответила она и подлила сливок в кофе.

Но кувшинчик тут же выскользнул у нее из рук и упал в хлебницу, потому что улыбающийся господин, возникший в дверном проеме, был действительно Лотар.

— Как ты здесь оказался? — задала она самый банальнейший из вопросов, боясь, что сейчас проснется и сон исчезнет.

— Я должен отвечать на этот вопрос? — Улыбка на его лице погасла. — Разве недостаточно того, что я здесь? Честно говоря, я надеялся, ты обрадуешься.

— Нет, этого не может быть. — Кристина недоверчиво покачала головой. — Как ты узнал, где я?

— Из газет. Прошу, выслушай меня. Я не стану навязываться или обманывать, но я приехал, чтобы забрать тебя домой.

Кристина, сама того не замечая, крошила кусочек хлеба.

— Разве ты не получил мое письмо? — спросила она после долгой мучительной паузы. — Я же написала, почему не могу выйти за тебя замуж.

— Потому что не хочешь мне навредить. Это истинная причина?

Она подняла на него взгляд, но так и не смогла рассмотреть Лотара как следует: ей мешали слезы.

— Я люблю тебя. Я написала тебе об этом, с тех пор ничего не изменилось. Но я… просто не хочу, чтобы ты повторил судьбу твоего дяди Теодора.