— Понимаю. Если она не захочет видеть меня, передай, пожалуйста, что мне очень жаль.

Ответа не последовало. Я постоял какое-то время неподвижно, ожидая, что он догонит меня, потом крикнул:

— Хорошо. Наша дуэль окончена, насколько я понимаю.

И двинулся дальше. Немного погодя я дошел до выхода и переступил порог. Джарт стоял снаружи, разглядывая массивный фарфоровый фасад.

— Хорошо, — кивнул он. Я подошел ближе.

— Есть еще кое-что… — сказал он, по-прежнему не глядя на меня.

— Вот как?

— По-моему, они передергивают.

— Кто? Как? Зачем?

— Мама и Логрус, — сообщил он. — Чтобы посадить тебя на трон. Кто невеста Камня?

— Должно быть, Корэл. По крайней мере Дара использовала этот термин в подобном смысле. А что?

— В прошлом цикле я подслушал, как она отдает приказы некоторым из своих хендрейкских родичей. Она послала специальную команду, чтобы похитить эту женщину и доставить сюда. У меня создалось впечатление, что Корэл предназначена тебе в королевы.

— Нелепо! — возразил я, — Она замужем за моим другом Люком. Она королева Кашфы…

Джарт пожал плечами:

— Всего лишь сообщаю тебе то, что сам услышал. Это было связано с вопросом о восстановлении равновесия.

Ну и ну. Смысл безупречный: вместе с Корэл Владения автоматически получают Судный Камень, или око Змея, как его здесь называют, и равновесие при этом явно смещается. Потеря для Амбера — выигрыш для Владений. Достаточно добиться моей цели — согласия Корэл, и катастрофа будет надолго отложена.

Нет, слишком безнравственно, чтобы я допустил это. Бедная девочка и так довольно натерпелась из-за того, что ей довелось быть в Амбере в плохое время и испытать ко мне симпатию. Можно, конечно, обратиться к отвлеченной философии и решить: да, это нормально — принести одну невинную жертву ради блага многих. Так рассуждали в колледже, как-то связывая это с основными законами существования. Но Корэл — моя подруга, моя кузина, и в некотором смысле любовница — хотя при таких обстоятельствах, которые трудно принимать во внимание; да и быстрая проверка чувств, настолько быстрая, чтобы вновь неожиданно не попасться, показала, что я способен влюбиться в нее. Все это означало, что философия еще на круг отстала от реального мира.

— Давно она отправила этих людей, Джарт?

— Не знаю, когда они отправились… и даже отправились ли уже, — отозвался он. — Но, учитывая разницу во временном масштабе, они вполне могли уехать и уже вернуться, сделав дело.

— Действительно, — сказал я и добавил: — Вот дерьмо! Он повернулся и посмотрел на меня:

— Это важно и при всех других раскладах, полагаю?

— Для нее, а она важна для меня, — ответил я. В его голосе послышалось замешательство:

— В таком случае почему бы просто не позволить доставить ее тебе? Если ты сядешь на трон, это подсластит пилюлю. Если нет, ты в любом случае будешь с ней.

— Чувства трудно держать в тайне даже среди неколдунов, — сказал я. — Корэл могут использовать как заложницу, держа меня в узде.

— Ох. Неловко говорить, что это меня радует. То есть я имею в виду… Я рад, что ты еще о ком-то беспокоишься.

Я опустил голову. Мне захотелось протянуть руку и коснуться брата, но я не стал этого делать.

Джарт негромко прогудел, как иногда делал ребенком, когда что-то обдумывал. Затем произнес:

— Мы должны добраться до нее раньше, чем они, и переправить ее в какое-нибудь безопасное место. Или умыкнуть, если девушка уже у них.

— Мы?

Он улыбнулся — событие исключительное.

— Ты знаешь, на что я способен. Я — крутой.

— Надеюсь, что так. А тебе известно, что произойдет, если какие-нибудь свидетели заявят, будто за этим стоит парочка братьев Саваллов? Наиболее вероятно — вендетта с Хендрейками.

— Даже если их втянула в это Дара?

— Получится, будто она подстрекала их.

— Отлично, — заявил Джарт. — Никаких свидетелей.

Я мог сказать, что предотвратить вендетту — значит сохранить множество жизней, но это прозвучало бы ханжески, даже если я не имел в виду ничего такого. Поэтому я лишь произнес:

— Та сила, что ты обрел в Фонтане, дает тебе нечто, именуемое, по слухам, эффектом живой карты. Похоже, что с его помощью ты оказался способен переместить Джулию, как самого себя.