Жестом Мэндор усадил меня. По мановению его руки рядом со мной появился кофейник.

— Я гляжу, ты запомнил мою утреннюю слабость. Спасибо.

Кивая, он едва заметно улыбнулся и сел напротив. Щебет незнакомых мне птиц доносился с деревьев. Ласковый ветерок шуршал листьями.

— Что ты намереваешься делать в эти дни? — осведомился я, наливая себе кофе и разламывая булочку.

— Обозревать сцену, главным образом, — ответил он.

— Политическую сцену?

— Как всегда. Хотя недавний опыт в Амбере заставляет меня рассматривать ее как часть куда большей картины.

Я кивнул:

— Твои расследования с Фионой?..

— И это тоже. Они пришлись на очень необычные времена.

— Я обратил внимание.

— Похоже, конфликт между Путем и Логрусом проявляется в мирских делах так же, как в масштабах космических.

— У меня аналогичное ощущение. Но здесь я пристрастен. Меня преждевременно включили в партию космоса, и без всяких на то оснований. Можно подумать, что я за все веревочки дергал, лишь бы только попасть в игру. Мне это не нравится, и если появится возможность повернуть вспять, я воспользуюсь ею.

— Гм-м, — произнес он. — А что, если вся твоя жизнь была обучением дергать за веревочки?

— Я бы не обрадовался этому. Полагаю, я чувствовал бы себя так же, разве что более напряженно.

Мэндор взмахнул рукой, и передо мной предстал изумительный омлет, сопровождаемый чуть задержавшимся гарнирным блюдом: жареный картофель с чем-то похожим на смесь лука и зеленого чилийского перца.

— Все это лишь предположения, не так ли? — сказал я и приступил к еде.

Здесь последовала длинная пауза, пока мы жевали.

— Вряд ли, — наконец отозвался Мэндор. — Я думаю, Силы, сейчас и уже долгое время, проявляют бешеную энергию, и мы относительно приближаемся к эндшпилю.

— Что заставляет тебя вмешиваться в эти дела?

— Началось с внимательного знакомства с происшествиями, — отвечал он. — Затем последовали выводы и разработка гипотез.

— Избавь меня от лекции о применении научного метода в теологии и человечьей политике, — попросил я.

— Ты спрашивал.

— Действительно. Продолжай.

— Тебя не удивляет то, что Свейвил скончался именно сейчас, когда так много доселе неспешно развивавшихся событий одновременно подошли к развязке?

— Рано или поздно он должен был уйти, — промолвил я. — А все эти недавние потрясения, возможно, оказались для него чрезмерными.

— Выбор времени, — произнес Мэндор. — Стратегическое расположение. Согласованность действий.

— Для чего?

— Для того, чтобы посадить тебя на трон Владений, разумеется, — ответил он.

Бывает, услышишь что-нибудь неправдоподобное — и все. А другой раз услышишь, а оно эхом отзовется. Сразу появляется чувство, будто с самого начала знаком с этим или знаешь что-то очень похожее, но только разглядеть не трудился.

По праву я должен был изумиться заявлению Мэндора, затем фыркнуть что-то вроде: «Абсурд!» Однако я испытал странное чувство, — неважно, были ли верны выводы Мэндора, — как будто существовало нечто большее, чем просто предложение, будто некий глобальный план толкает меня в круг власти Владений.

Я затянул паузу долгим, неторопливым глотком кофе. Затем произнес:

— В самом деле?

И почувствовал, как улыбаюсь, когда Мэндор, ощупывая глазами мое лицо, пытался поймать мой взгляд.

— Ты осознанно принимаешь участие в этой борьбе? Я снова поднял чашку. Я чуть было не произнес: «Нет, разумеется, нет. Впервые об этом слышу». Затем я вспомнил отца, рассказывающего мне о том, как он оставил в дураках тетку Флору и заставил дать ему жизненно важную информацию, стершуюся в результате потери памяти. Меня поразила не та ловкость, с какой отец это проделал, а факт, что его недоверие к родственникам переступило порог сознания, явилось на уровне чистого рефлекса. Не имея в семейных дрязгах опыта старших родственников, я испытывал недостаток в столь глубоких реакциях. Кроме того, мы с Мэндором ладили особенно хорошо, несмотря на то что он был веками старше и имел совсем другие вкусы в различных областях.

Неожиданно, обсуждая игру со столь высокими ставками, я будто услышал слабый голос Корвина, советующего не перемудрить: «Почему нет? Ты мог бы использовать мой опыт, малыш». И, вновь опуская чашку, я решил попытаться, хотя бы несколько минут, чтобы увидеть, какое это произведет впечатление.

— Не знаю, одно ли и то же мы подразумеваем, — произнес я. — Почему бы тебе не поведать мне о разгаре игры — или, может быть, даже вернуться к началу, и рассказать о том, что подтолкнуло тебя к столь преждевременным выводам?