Не прошло и трех месяцев со времени прикомандирования отца к генерал-интенданту действующей армии Погодину для сношений на иностранных языках с нашими консулами, как Николай Иванович был назначен в состав учрежденного тогда (в 1832 году) комитета для проверки счетов тайного советника Пейкера по ликвидации с Пруссией относительно доставки в русскую армию продовольственных припасов в течение польской кампании. Кампания эта доставила Николаю Ивановичу и денежную награду в размере годового жалованья двух тысяч пятисот рублей ассигнациями, и знак военного достоинства (Virtuti militari) третьей степени, а талантливое исполнение возложенных на него трудов в названном комитете обратило на себя особенное внимание светлейшего, вследствие чего, не достигнув и тридцатилетнего возраста, бывший питомец Царскосельского лицейского пансиона получил лестное назначение управлять, в чине коллежского асессора, канцелярией генерал-интенданта действующей армии.

Пользуясь не только расположением, но и дружбой сего последнего, Николай Иванович, не имевший от него секретов, в одной из нередких с ним откровенных бесед показал ему и предпринятый им труд по составлению статистики Царства Польского. Погодин, рассмотрев работу, нашел ее делом громадной важности, что и доказал вскоре на деле.

В 1833 году открылась вакансия помощника статс-секретаря Государственного совета Царства Польского. Выбор Паскевича, пожелавшего заместить эту вакансию не иначе, как природным русским, но вместе с тем основательно изучившим край, пал на моего отца, именно во внимание к лестным о нем отзывам генерал-интенданта, который и высказал светлейшему, что управляющий его канцелярией «коллежский асессор Павлищев, обладая надлежащим запасом исторических и статистических сведений о вверенной его светлости стране, знакомый с ее прошедшим и настоящим, может занимать предлагаемую должность с честию и пользою».

Потребовав к себе Николая Ивановича, Паскевич, как пишет отец, очень обласкал его и приказал ему вступить немедленно в исправление возлагаемых на него новых обязанностей.

Заняв, таким образом, новый важный пост, отец мой принялся за тщательное изучение польских законов, сделавшихся предметом его службы, и вскоре ему представился как нельзя более удобный случай применить познания к делу.

Действия Совета начались проектом нового закона о дворянстве для польской шляхты, и Николай Иванович составил проект названного закона, изданного впоследствии своим порядком. Этот проект послужил отцу первым докладом князю Варшавскому и вместе приступом к дальнейшим историко-юридическим трудам.

Отец взялся сперва за прошедшее и написал «Историческое обозрение прав и преимуществ польского дворянства», а потом обратился к настоящему и, узнав, что число шляхты чрезвычайно велико, подал Паскевичу записку, в которой представил светлейшему необходимость потребовать строгих доказательств на «шляхетство» по прежним законам. С первого чтения все важнейшее было обсуждено и решено фельдмаршалом; работать с наместником было, как выражается отец в сохранившихся у меня заметках, «наслаждением, которое, по его словам, бывало тем возвышеннее, чем больше наместник сосредоточивал внимание на предмете, а это для человека, озабоченного иногда вдруг несколькими делами равной важности, не всегда бывает возможно». Записка направила дело к законной цели. Хотя мой отец, в качестве помощника статс-секретаря, и не имел по-настоящему права докладывать дела Совета, однако докладывал, и не потому, что статс-секретарь был неспособен к делам, а по той именно причине, что этот сановник был поляк; взгляд же на дела нужен был чисто русский.

«Во всяком случае, – замечает Николай Иванович, – положение мое сделалось странным, щекотливым, неприятным. Удивляюсь, как я мог сохранить в нем счастливую середину, ибо я прямодушен и, следственно, неловок. Думаю, что прямодушие-то и спасало меня; чего лучше, как идти прямой дорогой, следуя поговорке моей родительницы, Луизы Матвеевны: «Der grade Weg ist der beste»? [145] Замечу ли что-нибудь неладное, пишу записку и иду к фельдмаршалу. Должен сказать и то, что князь понимал мое положение и был ко мне внимателен, а я старался угадывать его мысли, не стесняясь, однако, высказывать ему мои правдивые взгляды с откровенностию, чем и вызвал раз шутливую фразу Паскевича:

– Я тебя всегда уважаю (Паскевич тыкал только тех, к которым чувствовал особенное расположение), но за сегодняшнюю горькую правду терпеть не могу.

Приветливая улыбка противоречила его словам, и с изложенным мною в докладе мнением он совершенно в конце концов согласился».

Таким образом проходили через руки отца проекты нескольких законов, большею частию утверждаемые, и только весьма немногие не получили дальнейшего хода, впрочем, отнюдь не по вине Николая Ивановича, как, например, о знаке отличия беспорочной службы и о спорных делах управления (le contentieux de l’administration). Последний проект стоил отцу неимоверных трудов.

Любя всякое дело брать не с верхушки, а с корня, Николай Иванович изучил основательно французский Устав гражданского судопроизводства (Le code Napoleon) [146] и перечитал все томы Полного собрания законов, с целию изложить как следует на русском языке проект постановления о правительственном судопроизводстве. Фельдмаршал оценил этот труд по достоинству в административном отношении, а впоследствии близкий отцу знакомый (о котором я упоминал уже…), покойный член здешней Академии наук Петр Павлович Дубровский, автор польско-русского словаря, административного и судебного, нашел в переводе отцом проекта разрешение многих важных лексикографических вопросов.

Николай Иванович долго хранил у себя черновую своего перевода, как труд, о котором он вспоминал всегда с особенным удовольствием, и как памятник нового судебного русского языка. Показывал он мне черновую, но куда она делась, мне неизвестно; в подаренных мне отцом книгах и картонах с его рукописями я ее не нашел.

Кроме бесчисленных проектов по законодательной части через руки покойного отца проходили, в бытность его помощником статс-секретаря местного Государственного совета, и отчеты по управлению Царством Польским, и бюджеты края; обращал он на них особенное внимание как на драгоценные материалы для статистики Привислянской окраины.