Шрифт:
Магда повалилась на пол. Она не плакала, но все тело ее била дрожь.
Физическое отвращение!Хорошо же он ее утешил! Господи, что ее теперь ждет? Но ведь если она не захочет принести себя в жертву, то этот безумец, не задумываясь, спалит весь дом вместе с обитателями… Она снова подобрала с пола письмо и невольно выхватила взглядом последние строчки:
«С уважением и нежностью к той, чьи письма утешили меня в моих муках. Жду Вас у себя».
Слезы подступили у нее к горлу.
Об этом ведь можно было только мечтать. Поехать к Эсмонду Морнбьюри… Его образ сразу же встал у нее перед глазами: бледный, печальный, но удивительно красивый юноша. Но ведь она едет к нему обманом, подкрадывается, словно гадкая змея!..
Тут она почувствовала на своем плече тяжелую руку отчима и подскочила, как будто ее ужалили. На этот раз он не улыбался. В глазах его стояли нечеловеческая ненависть и угроза.
— Ну? — проревел он. — Ты поедешь со мной в Морнбьюри?
— Ради всего святого, Магда… — прохрипела леди Конгрейл. — Не исключено, что лорд Морнбьюри позволит тебе остаться с ним, даже если обман раскроется. В любом случае там тебе будет лучше, чем было здесь. А кроме того, ты спасешь нас всех…
Лучше? Может быть, и лучше. Но как бы ей ни было плохо здесь, она живет на своем месте и честна перед собой и другими. А в Морнбьюри приедет обманщицей и должна будет жить, зная, что вызывает у Эсмонда только отвращение.
— Ну-у? — повторил сэр Адам таким ледяным тоном, что кровь стыла в жилах.
Мысли ее путались. «Господи, если бы он грозился убить только меня, я бы не задумывалась ни на минуту, что мне делать… Смерть была бы для меня лишь спасением. Но я не имею права обрекать на муки других…»
Магда наконец решилась.
— Я поеду в Морнбьюри, — сказала она будничным тоном, как будто для нее это ровно ничего не значило.
Отчим тут же подскочил к ней и попытался обнять. Но ее вдруг захлестнул гнев. Она с силой пнула его в ногу носком туфли и крикнула:
— Пошел вон, ублюдок, или я никуда не поеду. Будешь юродствовать на моей могиле. Я убью себя сама!
С безумным смехом он принялся кланяться ей и потирать руки. Затем, называя ее всякими ласковыми именами, принялся уверять, что немедленно выпишет из Лондона портных и закажет ткани для свадебного наряда. А ей хорошо бы сейчас же написать письмо графу Морнбьюри с выражением своего согласия. После этого он обеспечит ей жизнь, как у принцессы, вплоть до их отъезда в Годчестер через неделю после Рождества.
Он хлопнул в ладоши и приказал слугам принести побольше дров в комнату жены, а также в библиотеку, где Магда теперь могла спокойно сидеть в тепле и уюте, читая или занимаясь рукоделием.
— Этот день знаменателен для нас всех, — подвел черту сэр Адам, напоследок причмокнув губами. — Наступает великая перемена в наших судьбах. Господь помог нашей дочери стать богатой и знатной. Это огромная милость Всевышнего.
На этом он закончил свою приторную речь и удалился.
А Магда упала на колени у постели своей матери и горько разрыдалась.
4
Был вечер тридцатого декабря. В Лондоне стояла мягкая погода, густой туман рассеялся и видимость улучшилась.
Эсмонд Морнбьюри со своим другом Арчибальдом Сент-Джоном вышли из портшеза и остановились перед дверью маленького элегантного дома Эсмонда в Сент-Джеймсе.
Факельщики, освещавшие им дорогу домой, сразу ушли. С носильщиком портшеза пришлось расплачиваться при свете фонарей, установленных на ограде дома.
Два роскошно одетых господина — в тяжелых плащах с капюшонами и модных шапках военного покроя с галунами и кокардами — вовсю обсуждали свои вечерние развлечения.
Сент-Джон совсем недавно вернулся в Лондон из дипломатической поездки и был несказанно рад, что его друг, так долго проживший в скорбном одиночестве, открыл наконец для приемов свой лондонский дом. Остаток этого вечера Арчи решил провести у него в гостях.
Они только что посетили самый модный театр марионеток, открытый одним известным современным поэтом.
Едва лакей впустил их в теплый, залитый светом дом, Эсмонд расстегнул плащ и кинул его слуге, который торопливо зажег свечи в небольшой уютной комнате, где их ожидал ужин.
Эсмонд зевнул.
— Что ж, мы отлично повеселились, Арчи. До чего странно снова оказаться в Лондоне…
Сент-Джон усмехнулся.
— Признаюсь, я подумывал, что ты никогда сюда не вернешься.
— Я так и хотел, — тихо произнес Эсмонд.