– Эт-то еще что тут такое?

Рысь едва не уронил себе на ногу увесистый кусок мрамора. Обернулся: у края пустыря стоял отряд воинов городской стражи во главе с десятником в доспехах с поножами и сверкающем на солнце шлеме с пышным султаном. Все остальные стражники были одеты куда проще – в кожаные панцири, простые круглые шлемы, в руках – щиты и копья, на ногах – тяжелые солдатские калиги.

– Кто такие? – Колыхнув султаном на шлеме, декурион важно подошел к вознице и оставшемуся стражу. – И по какому праву грабите собственность господина Тарлиния?

– Мы… мы думали, здесь просто пустырь, – промямлил страж и, обернувшись, вдруг с облегчением улыбнулся, завидев, как из-за угла показались Плавт с Амандом.

– Что тут такое, почтеннейший? – подойдя ближе, осведомился римлянин. – Какой еще Тарлиний? Ах Тарлиний… Да, да, знаю такого. Он нам и разрешил, что может подтвердить… да вот, хотя бы наш дуумвир всадник Децим Памфилий Руф.

Десятник недоверчиво посмотрел на Плавта:

– Памфилий Руф вас знает?

– А как же! – римлянин улыбнулся. – И всегда все подтвердит.

– Что ж, – десятник нехорошо усмехнулся. – Если так, вам сильно повезло, ребята! Всадник Памфилий Руф как раз сейчас здесь неподалеку – проверяет таверны, так ли там торгуют и тем ли? Эй, Фабий! – он кивнул одному из своих воинов. – Быстренько слетай в таверну старого Витилена, там должны быть дуумвиры. Скажешь, у нас тут казус по поводу чужой собственности… ну, они знают.

Воин, вытянувшись, быстрым шагом направился прочь.

– Что ж, подождем, – усмехнулся десятник и вновь повернулся к Плавту: – Уважаемый, прикажи своим людям больше не таскать чужие кирпичи в телегу, быть может, ее скоро придется разгрузить.

– Вот это уж вряд ли, – поглядывая в сторону, нервно усмехнулся римлянин.

Солнце все так же сверкало в синем глубоком небе, весело отражаясь в доспехах и шлеме десятника. Рысь незаметно переглянулся с Тираком – кажется, они все здесь здорово влипли. Впрочем, это вина хозяев, а не рабов.

За углом послышались чьи-то громкие голоса, стук копыт, и наконец на пустырь в сопровождении стражника и вооруженных слуг верхом на белом коне выехал самолично благородный дуумвир, всадник Децим Памфилий Руф. Тщательно завитые кудри его покачивались в такт ходу лошади. Остановив коня, дуумвир спешился с помощью слуг и, поправив сползшую с плеча лацерну, грозно обернулся:

– Ну, где тут нарушители?

– Аве, Памфилий Руф! – громким голосом почтительно приветствовал всадника Плавт.

– А, Марк Домиций, – узнал дуумвир. – Как поживает наш друг Бовис, ланиста?

– Ничего, не помер еще, – пошутил римлянин. – Все мечтает пристроить куда-нибудь своих гладиаторов.

– Троих уже пристроил, – засмеялся Памфилий. – У меня работали, сторожами… Ты чего здесь?

Плавт пожал плечами:

– Да вот, уважаемый начальник стражи сомневается, имею ли я право прибрать этот старый, никому не нужный хлам. Ведь сам Тарлиний, кажется, разрешил мне.

– Ах да, – всадник повернулся к стражнику. – Это мой друг, Марк Домиций Плавт. Несчастный, сгинувший без вести Тарлиний действительно разрешил ему попользоваться здесь кое-чем, о чем уведомил лично меня, как должностное… э… как известного всем гражданина.

– А-а, – протянул десятник. – Ну, раз так, тогда никаких претензий…

Подойдя ближе, римлянин незаметно вложил в руку начальника стражи несколько сестерциев.

– Работайте, работайте, – враз подобрел тот. – И в самом деле, надо освобождать город от всякого хлама.

Поклонившись дуумвиру, десятник кивнул воинам, и те, следуя за ним, строем направились прочь.

– Фу-у, слава богам, – перевел дух Плавт. – Кажется, я кое-что должен тебе, Памфилий?

– Кое-что? – Дуумвир потер руки и задумался. Круглое краснощекое лицо его вдруг озарила улыбка. – Вот что, Марк Домиций… Как привезешь в свой дом эту телегу… вторую вези мне! Только не говори, кому везешь… Я бы и сам, конечно, мог бы послать людей, но у меня, как ты знаешь, много завистников, пойдут всякие пересуды… в общем, не хотелось бы. И так на ограде пишут всякие гадости. Узнаю кто, оторву руки! Так что вы уж постарайтесь.

– Не сомневайся, сделаем все, как ты скажешь, – с улыбкой заверил римлянин. – Чего привезти-то – кирпичи, мрамор?

– А и то и другое, – Памфилий осклабился. – И, может быть, даже не одну телегу. Видишь ли, с нами теперь будет жить воспитанница, Флавия, дочка моего погибшего друга Флавия Теренция Сильвестра, так что хочется несколько расширить дом, сделать пару пристроек, ну, ты сам понимаешь, все-таки молодая девушка…

С помощью слуг дуумвир взгромоздился на коня и, махнув на прощанье рукой, уехал.