— Другими словами, сдаться?

Презрение, сквозившее в голосе младшего капитана, заставило подполковника поёжиться.

— Послушайте. Стоит нам шелохнуться, и нас превратят в пыль. Ты прав, Хасан, нам просто не повезло, — попытался капитан авианосца сгладить повышенные нотки и повернуть разговор в иное русло. — Но у нас есть шанс продолжить борьбу. Ради дела можно сейчас притвориться сломленными и побеждёнными, чтобы в дальнейшем бить врага в его собственном стане.

— Жить хочешь?

— Хочу, — спокойно ответил тот, — так же, как все. Я тоже считаю, что капитуляция — единственная возможность спасти экипажи. Мы выполнили приказ и дали группе возможность уйти. Пришло время позаботиться о собственных людях.

— А я считаю, что мы совершим предательство, сдав врагу корабли. Если противник получит нашу технику, шансы Республики победить в этой войне значительно понизятся. По мне так лучше погибнуть в бою, чем сдохнуть на лабораторном столе или провести остаток жизни в клетке.

Страх за собственную жизнь пересилил остальные чувства. Стыдливо пряча глаза от присутствующих на мостике офицеров собственного экипажа, подполковник глубоко вдохнул.

— Как старший по званию приказываю: в случае атаки оказать сопротивление. При попытке неприятеля установить с нами связь и предложении сдаться — отдать корабли без боя.

— Я отказываюсь выполнить приказ! — взвился Хасан. — Предупреждаю, при попытке сдать противнику корабли я приму меры!

— Капитан Хасан Алкави, как старший по званию я отстраняю вас от командования, сдайте полномочия!

Ответа никто не услышал — Хасан отключился, а попытки возобновить с ним связь потерпели неудачу.

Сигналы тревоги возвестили о конце безмолвного противостояния. Сканеры засекли шесть малогабаритных объектов, которые, не совершая маневров, двинулись в сторону заблокированных кораблей.

— Похоже на абордажную партию, — заявил первый помощник капитана, — по два челнока на каждую нашу единицу. Думаю, они уверены, что мы не будем сопротивляться.

— Проверьте эфир, нет ли радиообмена между линкором Говарда и неприятелем, — распорядился Хасан.

— Постоянно этим занимаюсь, — отрапортовал офицер связи. — Говард время от времени ведёт передачу, но ответа нет. Либо у нас принципиально разные средства связи, либо противник не считает нужным идти на контакт.

— На их месте я бы тоже не стал церемониться, — пробубнил Хасан и приказал готовиться к бою. — Как только расстояние сократится до сотни километров, уничтожьте челноки, дальнейший огонь на усмотрение наводчиков.

Хасан сел в кресло и устало прикрыл глаза. Всё, больше от него ничего не зависит. Повреждения в машинном отделении оказались слишком серьёзными. За те крупицы времени, что предоставил им противник, восстановить ходовые качества линкора ремонтным бригадам не удалось. Последнее слово скажут наводчики, остальному экипажу, включая капитана, только и осталось, что сидеть в бездействии и ждать сокрушительных ударов. Поток мыслей Хасана прервал взбудораженный голос помощника:

— Смотрите, капитан. Что делают эти безумцы?

Хасан взглянул на экран и вскочил на ноги.

Худое лицо исказила гримаса бешенства, с губ сорвались ругательства.

— Говард всё-таки решился на предательство.

Хасан впился взглядом в экран, на котором в сторону челноков медленно плыл линкор подполковника. Огромный корабль покорно полз на слабой тяге маневровых двигателей. Включённая бортовая иллюминация яснее ясного говорила о намерениях Говарда.

Включив внутреннюю связь, Хасан обратился к экипажу:

— Я не хочу насильно заставлять вас идти против братьев и сестёр. Поэтому даю несогласным шанс покинуть корабль до боя.

Хасан выдержал паузу и, не услышав возражений, отдал приказ.

Команда Говарда оказалась готова к подобному повороту. Стоило системам наведения скрестить лучи на линкоре, тот открыл огонь. Жалкие километры между кораблями расчертили огненные трассы. Первая из ракет разнесла капитанский мостик, распылив на атомы старших офицеров, включая капитана линкора, Хасана Алкави. Залп следовал за залпом. Борта линкора плавились. Кислород, улетучиваясь из рваных пробоин, кристаллизовался и слоем инея оседал на уцелевших площадях корпуса.

Команда Хасана боролась до конца. С громкими хлопками опускались аварийные переборки, ремонтники сновали по разбитым коридорам, но всё было тщетно. Канониры Говарда, зная слабые места, сконцентрировали огонь на жизненно важных центрах. Очередной залп, круша переборки и выкашивая людей, добрался до силовой установки. Недолгую жизнь корабля и экипажа, оставшихся верными Республике, завершила яркая вспышка.

Выйти без потерь Говарду не удалось. Большинство наводчиков поверженного собрата, получив команду, успели открыть огонь.