Когда пришло время завтрака, Джессика вновь начала нервничать. О Боже! Она не только лежала в постели с обнаженным мужчиной, но даже проспала несколько часов. Как стыдно!

Девушка вышла из комнаты, не зная, как посмотрит Шарлю в глаза после ее поступка, и самая трусливая часть ее натуры желала, чтобы Каран уже уехал в Париж.

Но Шарль, наоборот, словно с точностью до секунды знал, когда она выйдет из комнаты, и возник в коридоре, едва Джессика спустилась вниз. Девушка понимала, что попытка не покраснеть при виде Шарля обречена на провал, и действительно залилась краской, когда он нежно поздоровался:

— Привет, моя храбрая, — очевидно, намекая на обычай Наполеона здороваться со своими солдатами: «Привет, мои храбрецы!», пристально посмотрел на разрумянившиеся щеки девушки и поцеловал ее.

— Э-э… д-доброе утро… — пролепетала девушка.

— Завтракать, — решительно заявил Шарль, улыбнулся, и день начался.

Это был хороший день. Джессике он показался даже лучше предыдущего, хотя они с Шарлем занимались почти тем же самым, что и вчера. Вместе ходили к лошадям, проминали Сэнди и Адмирала, то молчали, то разговаривали. Казалось, Шарль готов ответить на любой ее вопрос, как серьезный, так и пустяковый; но и сам времени даром не терял и даже вырвал у Джесс признание, что она неплохо играет на фортепиано.

— И зачем я только вам об этом рассказала? — изумленно спросила Джессика, когда они возвращались домой после долгой прогулки по полям и лесам.

— А вы и не рассказывали. Я вытащил это из вас клещами, мадемуазель Скромность, — усмехнулся Шарль.

— А, ну тогда все в порядке, — засмеялась девушка. У нее стало легко на сердце, карие глаза счастливо сияли, и все же она подумала, что скорее покончит с собой, чем позволит Шарлю догадаться о своих чувствах.

Каран уже направился в свой кабинет, а Джессика — к себе, но вдруг приостановился и спросил:

— Может, сегодня мы куда-нибудь поедем обедать, малышка?

Прекрасные глаза Джесс расширились, но девушка так и не смогла придумать убедительного предлога для отказа.

— Наверное, Рене начала что-то готовить… — Инстинкт самосохранения все же помог ей найти крошечную зацепку.

Шарль покачал головой.

— Рене еще утром знала, что моя… — Каран сделал паузу, и девушка ожидала, что он скажет «кузина», — …моя подруга и я сегодня вечером можем отправиться обедать в другое место.

— Ох… — пробормотала Джесс. — Ну, раз так… — И, вежливо сказав: — С удовольствием, — быстро поднялась к себе в комнату.

День прошел чудесно, но теперь девушка снова начала нервничать. Когда это она перестала быть его кузиной и превратилась в подружку? А это «мы поедем обедать» вместо положенного — «не хотите ли» или «могу ли я вас пригласить»? Такое уверенное обращение звучало так, словно… Шарль думал о них как о едином целом, словно отныне они все будут делать вместе.

Готовясь к вечеру, Джессика попыталась оставить страхи позади, но это оказалось нелегко. Шарль ждет, напомнила себе девушка. За всем, что происходило — непринужденной беседой, совместными конными прогулками, завтраками, обедами, — скрывалось его спокойное ожидание.

— Вы надевали этот наряд в тот вечер, когда приехали сюда, — заметил Шарль, когда девушка вошла в гостиную в платье темно-абрикосового цвета. Удивительно, как Каран это запомнил?

Шарль был так обворожителен и добр, что время пролетело незаметно. Джессике хотелось, чтобы этот день никогда не кончался.

— Это ужасно! Теперь мне придется сесть на диету, — засмеялась Джесс, глядя на взбитые сливки, которые Шарль заказал ей на десерт.

— Не похоже, чтобы у вас был лишний вес, — любезно возразил он. — Правда, сейчас вы выглядите гораздо лучше, чем когда впервые приехали ко мне.

Девушка знала, Шарль прав. На ее обычно бледных щеках теперь появился румянец; черты лица смягчились, когда Шарль рассказал ей о двух несчастных случаях с Жаном, сняв камень с ее души и избавив от терзавшего в течение года чувства вины.

— Спасибо за вечер. Спокойной ночи, — коротко бросила Джесс, пока Шарль запирал входную дверь, и быстро поднялась к себе в комнату.

День прошел хорошо, а что дальше? Проблема ее неспособности стать женой оставалась; Шарль ждал, и, к тому времени когда девушка приняла душ и надела пижаму, она чувствовала себя такой же подавленной, как и накануне. Сегодня, после чудесного дня, проведенного с Шарлем, она знала, что всем сердцем и душой хочет выйти за этого человека замуж! Однако неумолимая логика доказывала, что супружеские отношения между ними невозможны. Совершенно невозможны! Ибо если Шарль прикоснется к ней не как друг, а как любовник, она взорвется. А он все «ждал»!