Он приблизился к ней вплотную и обхватил за талию, чтобы она не ускользнула.

— Дело в том, — произнес он, — что я воспользовался деньгами, которыми никогда не собирался пользоваться, чтобы ты не лишилась своей земли!

— Нет, — сказала она и так сильно тряхнула головой, что ее волосы рассыпались. — О, нет! Дело в том, что все, чем мы владеем, в некотором смысле владеет нами. Ты не позволишь себе привязаться ни к своему брату, ни к ранчо, ни даже к банковскому счету, и, уж конечно, менее всего к женщине, которая... О Господи, — произнесла она, чувствуя, что сейчас расплачется. — Какой же я была дурой!

Он отнял руки. Она увидела, как за его спиной закрывается дверь. Вдруг у нее вырвалось непрошеное:

— Я люблю тебя!

Он смотрел на нее так тупо, что вряд ли видел ее, и не произносил ни слова.

Саммер закрыла глаза, пытаясь преодолеть боль.

Она кругом ошибалась. Она подумала, что все его действия в конечном счете направлены на то, чтобы завладеть ее землей. И домом. Но он сделал это не ради себя, а ради нее! Чейз свободно и щедро давал тем, о ком заботился, потому что ему легче давать, чем брать! Вот и сейчас он дал ей возможность остаться свободной.

Ничто — даже жалость — не шевельнулось в его глазах, когда он сказал:

— Я уеду, как только все улажу с Гонсалесом и буду уверен, что Флетчер больше ничего не выкинет. Вероятно, завтра.

Она почувствовала головокружение и холод.

— Я приготовлю тебе чек, — сказала она и помимо воли спросила: — Куда ты уедешь? Твой пикап еще не готов. У тебя...

У тебя еще нет денег, чтобы починить его, чуть было не произнесла она.

— На прошлой неделе я заплатил гаражу наличными за мотор. Или я буду продолжать платить, или...

Он состроил недовольную гримасу, и в его глазах впервые что-то мелькнуло, но она не могла сказать, что именно.

— Флетчер больше не представляет для тебя опасности, — сказал он. — Я все улажу с Гонсалесом, тебе не о чем волноваться. Что же касается денег, ты сможешь вернуть их, когда захочешь.

— Ты не можешь владеть ими! — Она неподвижно стояла, одолеваемая приступами гордости. — Ты не можешь владеть расписками, Чейз!

— У тебя нет выбора.

— Я возьму где-нибудь еще одну ссуду и выплачу тебе!

— Черт возьми, женщина, да ты с ума сошла? Это же прямое приглашение Флетчеру!

— Это не твое дело, не так ли? Тебя здесь не будет! Ты будешь колесить по дорогам и будешь таким же свободным, как всегда!

Его руки остановили ее, так резко развернув лицом к себе, что она слегка покачнулась. Если раньше она не понимала его, то сейчас все стало ясно.

Ярость! Она исходила от его напряженного тела, сверкала в глазах, бурлила в голосе.

— Ты этого хотела, Саммер! Нет, — сказал он, хватая ее за руки, когда она попыталась вырваться, — я не позволю тебе уйти и спрятаться в твоем уютном маленьком домике, гордо обернувшись в драгоценную независимость и упрекая меня за то, что я сделал! Ты хотела от меня именно этого!

— Я никогда не хотела, чтобы ты уезжал! — вскрикнула она как ужаленная.

— Да нет, хотела! Ты умеешь быть одна и скорее будешь цепляться за то, что имеешь, даже если это причиняет тебе боль. Ты никогда не просила меня остаться. Черт возьми, ты даже не приглашала меня в свою постель, даже в спальню! Ты всегда приходила ко мне, а потом уходила! Каждый раз! Ты никогда ничего у меня не просила, и тебя шокирует, что тебе приходится что-то принимать от меня, чтобы сохранить за собой землю!

Она безмолвно покачала головой. Он ошибается. Она не просила его остаться потому, что он не хотел, чтобы она просила!

— Не надо, Саммер! Моего отъезда ты хотела не меньше, чем любви! Будь ты другой женщиной, ты бы завела шашни с женатым мужчиной, который ничего бы не мог от тебя требовать!

Он лишил ее малейшей возможности защищаться. Она стояла перед ним, потеряв надежду и не находя слов. Ей до отчаяния хотелось возразить ему, но она не находила слов.

— Не позволяй гордости затмить тебе глаза, Саммер, — спокойно произнес он. — Сохрани свою землю, даже если это означает сохранить связь со мной! Сохрани свою землю!

Она, не произнеся ни слова, отвернулась, и на этот раз он ее отпустил. Она остановилась в дверях, не обернувшись.

— Рики будет дома через полчаса. Я сообщу ему, что ты уезжаешь. Я думаю, он станет отговаривать тебя. Дети таких вещей не понимают!

На этот раз его молчание длилось несколько секунд.

— Я знаю, — произнес он наконец устало и печально.

Саммер нашла в себе силы скрыть свои слезы.