Вечером Феоктист зашел в комнату Константина. Как всегда, взял одну из книг, стал ее листать.

— Тебя уже зовут философом, и я уверен, не зря, — начал он разговор. — А скажи-ка мне, философ, чем занимается философия?

— Познанием вещей божеских и человеческих, — ответил Константин.

— Я хочу поговорить с тобой о вещах человеческих, — сказал Феоктист. — Брат твой, Мефодий, уже стратиг славянской области. Не пора ли и тебе остепениться?.. — Феоктист помолчал, подумал немного. — Ты, конечно, легко можешь найти место учителя. Любой был бы счастлив учиться у тебя, но, я думаю, такое место слишком низко для человека из моего дома. За эти годы ты стал мне более дорог, чем если бы был сыном… И вот что я надумал…

Константин хотел было что-то сказать, но Феоктист, сделав повелительный жест, сказал:

— Подожди. Вот что я надумал. У меня есть крестница, ты знаешь ее — это Мария. О приданом ее можешь не беспокоиться, к тому же она красива, добра. Вы должны пожениться. Женившись, ты получишь сразу воеводство, должность стратига. Отец твой мечтал стать стратигом, но умер лишь друнгарием. Твой брат уже стратиг. Ты получишь соседнее воеводство. Подумай, как это хорошо — два брата, оба правят по соседству. Мне, конечно, жаль будет расставаться с тобой, но я вижу, ты уже достаточно зрел для самостоятельной службы.

Феоктист был доволен.

— Что ты скажешь на это?

Тихо улыбаясь, Константин отрицательно покачал головой.

— Неужели тебе не подходит Мария? Подумай. Лучше жены тебе не найти: богата, умна… — Феоктист взглянул на Константина. — Но, может быть, ты выбрал другую, а я не знаю об этом. Назови ее имя. Любой дом в этом городе будет счастлив породниться с моим. Не стесняйся, скажи мне, кто ее родители. Все остальное я улажу сам.

— Я выбрал невесту давно, — ответил Константин. — Но… она далека от того, что ты предлагаешь мне.

Лицо Феоктиста было удивленным и растерянным.

— Я хочу, чтобы ты был богат, чтобы тебя почитали окружающие. Не век тебе сидеть над книгами… Хорошо, скажи мне, что выбрал ты? Может быть, я в силах исполнить твое желание? — спросил Феоктист, поняв, что согласия жениться он не получит. — Или ты всерьез считаешь, что буквы в этих книгах важнее богатства и почестей?

— Пожалуй, именно так я и считаю, — Константин снова улыбнулся. — Патриаршей библиотеке нужен библиотекарь, хранитель книг. Я был бы счастлив, если бы стал им.

— Это место, конечно, требует от человека большой учености, но оно слишком низко для тебя. Что скажут другие — ведь ты рос в моем доме?

— Это место достаточно высоко для того, кто хочет просветить свой разум, — ответил Константин твердо.

Уже десять лет бывший патриарх Иоанн Грамматик жил в монастыре под присмотром. Когда-то был он вторым человеком в империи, воспитателем и советчиком царя Феофила, а теперь в церковных книгах рисовали на него карикатуры, показывали, как сгорает он в адовом огне вместе со страшными грешниками. Но Иоанн по-прежнему считал себя правым, победивших почитателей икон называл еретиками, рассылал друзьям письма, утверждал, что лишь насилие свергло его. Письма стали известны и во дворце.

Царица Феодора всегда почитала иконы. Даже о муже своем она сочинила легенду, что он в последние дни раскаялся, целовал образ спасителя.

— Не вызвать ли нам этого старика сюда и не устроить ли публичный диспут? — спросила она логофета Феоктиста, когда он в очередной раз докладывал ей о делах в империи. — Пусть все убедятся, что его заблуждения нелепы и вредны.

Хотя Феоктист и сам почитал иконы, сейчас он ничего не мог посоветовать Феодоре. В церковных спорах Феоктист разбирался плохо.

— Воспитанник твой, Константин, недавно принял священнический сан, став патриаршим библиотекарем, говорят, он очень образован в философии, не приказать ли ему вести тот спор?

— Константин, конечно, образован, но ему двадцать четыре года, а Иоанну же семьдесят, и он всю жизнь изучал божественные книги…

— Вот и хорошо, что изучал. Уж если Константин победит его в споре, сразу станет ясно, за кем истина.

— Искусством рассуждать и доказывать ты владеешь в совершенстве, — сказал Фотий Константину, когда узнал о будущем диспуте, — думаю, что ты победишь. Но лучше бы они дали старику умереть спокойно.

К диспуту Константин готовился всерьез. В патриаршей библиотеке он перечитал места из святых книг, в которых говорилось о пользе икон.

Он видел Иоанна Грамматика лишь раз, мальчишкой, в тот момент, когда гнали того верхом на осле, а он пытался спасти его от насмешек толпы.

— На улицах люди только и говорят, что о твоем споре, — рассказывал Андрей, — веселых праздников так не ждут.

Были минуты, когда Константин хотел убежать, скрыться куда-нибудь в дальний монастырь, лишь бы не участвовать в споре с оскорбленным стариком. Ему было и больно и страшно.