Неделя, проведенная в его любимой Бразилии, показалась Насио Мадейре Мендесу бесконечной. В избранной им профессии он научился необходимому терпению, но дальше этого дело не пошло. Для Насио ожидание непременно должно было иметь какой-то смысл, а в данном случае он сильно в этом сомневался.

С каждым днем он все больше убеждался в том, что весь этот сложный план ни к чему, а с жертвой — кто бы это ни был — давно было бы покончено, если бы ему разрешили действовать самостоятельно.

Дни тянулись в невыносимой скуке; Насио не одобрял полученные инструкции, но вовсе не намеревался нарушать их, рискуя такими деньгами. Кроме того, его совсем не удивило бы, что Себастьян установил за ним слежку, чтобы убедиться, что все его указания выполняются. По ночам, конечно, он был под холодным, равнодушным присмотром девушки Себастьяна. В результате жизнь текла на редкость скучно и однообразно. В зоопарке, который он посетил несколько раз, наверняка не было более беспокойного обитателя, едва ли кто-то из тамошних постояльцев метался по клетке в большей тоске, чем он по гостиничному номеру.

Часы, проводимые в «Серрадоре», тоже не улучшали ситуацию. Обычно Насио умел контролировать свои эмоции, включая страсть, если это отвечало его интересам, но он уже долгое время обходился без женщин, поэтому жить в одной комнате с Ирасемой оказалось нелегким испытанием. Однако мысли об этом Ирасема немедленно пресекала. Хотя по утрам горничная обнаруживала на крючке в ванной полупрозрачную ночную рубашку, спала Ирасема в брюках и кофте с длинными рукавами, поверх которых надевала длинный халат. Все это плюс суровый, с легким оттенком презрения взгляд черных глаз исключало даже мысль о насилии.

Часто в эти дни, а еще чаще в долгие бессонные ночи Насио хотел нарушить инструкции и посетить свое старое логово на пляже, в «Малока де Тижука». В старые добрые времена он провел там немало приятных часов и только сейчас начал понимать, какое это было хорошее времечко. Выпить там — какой от этого может быть вред? И уж конечно, никакой опасности нет в девочках, обитающих в комнатках позади бара, — они часто меняются, и вряд ли еще остался кто-то из тех, кто помнит его. Но мало ли что… И каждый раз он отгонял эту мысль. Для этого еще будет время, когда он получит деньги. И все-таки жалко…

В понедельник вечером, накануне решающего дня, Насио сидел в мягком кресле перед телевизором и пытался сосредоточиться на каком-то старом фильме, но безуспешно. Он протянул руку и стал переключать программы. На экране появлялись какая-то женщина, не то объясняющая кулинарный рецепт, не то извиняющаяся за него, бодрая певица с пышным бюстом и мужчина, торопливо листающий стопку бумаг в поисках последних новостей.

Это уж слишком! Он выключил телевизор и беспокойно заходил по комнате. Слава Богу, завтра вся эта ерунда закончится.

Очки в стальной оправе лежали на туалетном столике вместе с подушечками для щек; усы и перчатки он носил постоянно и теперь почесал густую щетку под носом, раздраженный постоянным зудом от клея и еще больше — невозможностью как следует почесаться в резиновых перчатках.

Он взглянул на часы. Где Ирасема? Обычно она приходила гораздо раньше. Как правило, возвращаясь после ужина, он уже находил ее в номере. Неужели с ней что-то случилось? И со всем планом тоже? Тогда, выходит, все жертвы этой недели были напрасны? Он раздраженно помотал головой, отбрасывая эту мысль. Уж если бы что-нибудь случилось, так раньше. И он бы не сидел тут так спокойно. Нет, все в порядке. В отеле все уже привыкли к ним и к их распорядку дня. Несколько раз, когда они возвращались вместе, дежурный, не спрашивая, подавал им ключ от номера, а лифтер, даже не взглянув, вез на нужный этаж — во всяком случае, не взглянув на Насио. Из-за взглядов на Ирасему они порой проскакивали нужный этаж.

В дверь тихонько постучали, и через несколько секунд раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Он поспешно надел очки и повернулся к двери, спрятав руки в карманы халата. Дверь открыла сияющая Ирасема. Но он знал, что улыбка предназначается не ему, а мальчику-посыльному, который с обожающим лицом вошел за ней, нагруженный яркими коробками и пакетами с этикетками лучшего универмага города. Мальчик сгрузил свою ношу на кровать, получил чаевые и благодарную улыбку Ирасемы, от которой так покраснел, что стало ясно, что из двух он ценит больше, и тихо закрыл за собой дверь. Насио снял очки и сердито посмотрел на девушку. Его раздражение еще усилилось от того, что улыбка исчезла, как только закрылась дверь.

— Ну? — резким тоном заговорил он. — Где ты была? Ходила по магазинам? Больше нечем заняться? Ты должна была…

Она махнула рукой, прерывая его упреки, включила телевизор и, подождав, когда звук станет достаточно громким, чтобы заглушить разговор, холодно посмотрела на него:

— Да?

Насио усилием воли подавил раздражение и заставил себя разговаривать спокойно:

— Ты должна была сегодня принести ружье.

Она кивнула головой в сторону кровати, насмешливо глядя на него.