Шрифт:
– Кость, имей в виду, не стоит сразу тащить девушку в постель.
– Да она, по-моему, не прочь.
– И все-таки, поверь моему опыту.
– Папа, ты забыл, что мне уже сорок два и кое-какой опыт имеется.
– Дело, конечно, твое, но все же… Поверь, так интереснее.
В этот момент из женского туалета вышла дама.
– Ах, хороша! – прошептал Петр Николаевич. – Высокий класс!
– Да, ничего, – вынужден был согласиться Константин. Женщина была как минимум эффектна. И вдруг она ему улыбнулась как старому знакомому.
– Здравствуйте, Константин!
– Здравствуйте… – Он ее не узнавал.
– Как поживает Пафнутий?
– Пафнутий? Ох, Женя, это вы? Простите, не узнал. Он прекрасно поживает.
– Передавайте ему привет! Это лучший кот на свете! Всего доброго!
И она ушла. Вернулась в зал.
– Костя, это та добрая самаритянка?
– Да, она. Но я ее не узнал.
– Ты большой идиот, мой мальчик! Проворонить такую интересную даму, да еще и с добрым сердцем…
– Но она совершенно иначе выглядела.
– Ты просто не дал себе труда вглядеться в женщину, поскольку она не юная блонда. Эх, не будь у меня сегодня свадьбы, я бы за ней сам с удовольствием приударил.
– Что за мысли для новоиспеченного мужа! – рассмеялся Константин. – Ладно, пошли, а то неприлично уже.
Они вернулись к дамам.
А он ничего, этот Константин. Но Ванька лучше. Он родной, как ни дико это звучит. И так на меня смотрит…
– Женечка, попробуй лобио, это так вкусно!
– Правда, вкусно. И вообще тут все вкусно. Знаешь, я первый раз в жизни ем маринованный кизил, прелесть просто. Вань, ты…
– Женя, я хочу спросить. Вот, даже выпил две рюмки подряд для храбрости. Скажи мне, оно того стоило?
– Ты о чем?
– Стоило тогда все порушить, мчаться в Америку… А теперь… разбитое корыто практически… А ведь я любил тебя…
– Но со мной не поехал! – Я рассердилась. – Ванечка, пойми, я не могла остаться. Антону грозила армия. А разве можно скрипачу в нашу армию? И все было не зря. Он стал большим музыкантом, у него мировое имя…
– Антон, Антон, а ты сама?
– А что я? Я рада, что вернулась, что теперь я свободна, и совесть моя чиста!
– А если завтра он позовет тебя?
– Я этого зова просто не услышу. Да он и не позовет. Он же прекрасно понимает, как поступил со мной. Ему смертельно стыдно, и он никогда не сможет через это переступить.
– А я?
– Что ты?
– Ты совсем меня не любила?
– Любила, Ваня. И первое время жутко тосковала. Но ты же сам сделал выбор. И ведь ты не пропал тут, у тебя вроде бы все хорошо, ты преуспеваешь, у тебя сыновья, жена, у тебя все неплохо, Ванечка. Так что твою жизнь я не сломала.
– Ты свою жизнь сломала, Женька!
– Да нисколько! Я профессионал, у меня два высших образования, я исполнила свой долг перед мамой и братом, и я вернулась в родной город. Я еще не старая, у меня, можно сказать, все впереди… Я вот даже имидж сменила… – рассмеялась я.
– Ты просто хорохоришься, Женька!
– Ерунда! Я просто радуюсь жизни и свободе! Ты не поверишь, но сейчас, на выходе из сортира, два мужика чуть шеи себе не свернули при виде меня, у обоих челюсти отвисли…
– И тебя это радует?
– А ты как думал? Конечно!
– Скажи, а почему ты не осталась в Штатах?
– А потому что это все-таки не моя страна. Хотя мне даже предлагали там прекрасную работу. Но я вышла однажды в сад, увидела колибри…
– У тебя в саду водились колибри?
– Да. И я их обожала, а в один прекрасный день вдруг у меня родилась такая строчка в мозгу: «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!» И сразу заказала билет во Франкфурт.
– А что, в Америке нет воробьев? – улыбнулся он.
– Почему? Есть. Но в России нет колибри.
– Странная ты, Женька! Но я все равно тебя люблю.
– Вань!
– И не переставал любить. И как только у меня появился Интернет, стал искать всякие сведения о тебе, и многое находил… и в «Одноклассники» вечно лазил…
– И ничего там не нашел. Знаешь, на мой взгляд, эти социальные сети – только иллюзия жизни и общения. А я человек реальный. Я вот посидела тогда у Машки, это было так здорово… И вот сейчас сижу тут с тобой, можно сказать, пьянствую, и мне хорошо. Это реальное общение, я вижу тебя, ты видишь меня, и ты знаешь, что я – это я, а не какая-нибудь придуманная девица с чужой фото– и биографией. Все на чистом сливочном масле, как говорила мама. И поверь, Ванька, я вовсе не несчастная, и не надо меня жалеть… А кто из нас ни разу не сталкивался в жизни с предательством? Это жизнь, Ваня! А таких цыплят табака я сроду не ела, это просто мечта!