– Я сегодня не ложилась, – с волнением сообщила она. – Все ждала, что ты позвонишь. Ты же сказал, что зайдешь.

Я завел было о том, что, мол, засыпаю, стоя в будке, но она перебила:

– Ты же обещал, правда? Ну, зайди на пять минут, выпьем чего-нибудь.

– Я не одет и помят... – слабо сопротивлялся я.

– Я ждала, что ты зайдешь выпить чего-нибудь успокоительного перед сном, и для этого купила кое-чего вкусненького. Неужели нельзя зайти на одну рюмашечку?

– Рюмашечки твои... – пробурчал я. – А какого цвета будет питье?

Она не ответила. Я почувствовал, как у меня медленно отвисает челюсть от неожиданной сладкой догадки. Я забормотал:

– Луиз... милая... о!.. дорогая моя... но...

Она прошептала:

– Я так старалась, я купила очень замечательный напиток, положила его в холодильник...

– В холодильник?

– ...и сижу здесь так долго в таком холоде, вся замерзла...

– Замерзла?

– ...совсем одна, такая замерзшая, и...

Я решительно сказал:

– Детка, расслабься. Какого рожна ты держишь в холодильнике?

– Но это же шампанское! Две кварты роскошного шампанского!

Тут, скажу я вам, весь сон с меня слетел.

– Детка, – сказал я, – отопри дверь и отойди в сторонку.

И с этими словами я повесил трубку и потрусил к своему «кадиллаку». Да что за беда, черт возьми, бормотал я про себя. Одна рюмашечка еще никому не вредила. А если и вредила, то не сильно.