— Похоже, он полный кретин. Кто он такой?

— По-моему, она не называла его имени. А если и называла, я его не запомнила.

— И она его видела? Здесь, в «Хане»?

— Да.

— Когда?

— Не знаю. Она впервые заговорила со мной вчера днем, где-то после обеда. Значит, видела его до этого.

— Логичное умозаключение. Она еще что-нибудь рассказывала о своем муже?

— Да, в общем, ничего особенного. Мы довольно много времени провели вместе и проговорили до десяти вечера. Ну, знаешь, обычные женские разговоры. Но она вела себя очень странно. Оставалась в номере, пока я ходила ужинать. — Потом, видимо, вспомнила и добавила: — Я попросила принести еду в номер, чтобы она поела.

— Об этом я уже знаю. Кое-кто видел, как доставили поднос в твою комнату.

— Да? — В ее голосе появился холодок. — Ты проверял меня?

— Не тебя. Джин Джакс.

— О, работаем в поте лица, как я посмотрю. Рискуем головой, преодолеваем немыслимые препятствия. Превосходно!

Это сказала не Мисти. И уж точно не я. Я повернулся на звук голоса. Он принадлежал Орманду Монако. Он подошел вместе с Джерри Вэйлом и остановился рядом с нами.

На узком, загорелом лице Монако застыло уже знакомое мне выражение — так выглядит человек, одной ногой угодивший в медвежью ловушку. Он казался еще тоньше, чем обычно, как будто за последние два часа похудел на фунт-другой. Хотя одежда по-прежнему сидела на нем великолепно. Сейчас он предстал в начищенных до блеска черных туфлях, черных брюках и жемчужно-сером смокинге с серыми шелковыми лацканами, которые гармонировали с рисунком галстука-бабочки.

Монако перевел взгляд с меня на Мисти и опять на меня. Потом на поцелуйную будку. И снова уставился на меня своими темными, пронзительными глазами.

— Превосходно, — повторил он. — Такими темпами, мистер Скотт, мои неприятности и через десять лет не закончатся. Мне известно, что вы большой ценитель красоты, но я нанял вас не для того, чтобы вы исследовали женские прелести…

— Осторожнее со словом «исследовали», мистер Монако. Вы меня почти разоблачили.

— Я вас почти уволил.

«Черт, — подумал я. — Если он меня уволит, мне придется покинуть этот грандиозный прием».

— Попридержите лошадей, приятель, — заявил я. — Между прочим, я уже собрал кучу улик и…

— Мистер Вэйл доложил мне о вашем отвратительном выступлении в «Серале». Господи, корсеты.

— Ну, должен же кто-нибудь открыть глаза человечеству. Кроме того, один громила маниакального типа собирался…

— Думаю, я совершил ошибку, наняв вас.

Мисти больше не выглядела равнодушной. Казалось, ее забавляет эта ситуация, она открыто веселилась.

Я подумал: «А может…» И потом: «А почему бы и нет?»

Монако продолжал разглагольствовать:

— Мистер Скотт, с тех пор как мы встретились, я пережил неописуемые…

Я поднял руку и остановил его:

— Пожалуйста, мистер Монако. Разве вы не видите — я работаю? — Тут же повернулся к Мисти, грозно посмотрел на нее — я надеялся, что она поймет меня правильно, — и суровым голосом произнес: — Итак, мисс Ломбард. Вернемся к прерванному допросу. Вы признаете или нет, что прошлой ночью в ваш номер доставили поднос?

Мисти прищурила свои волшебные глаза, но через мгновение ее лицо озарилось, и она включилась в розыгрыш — на моей стороне, естественно. Я готов был ее расцеловать. Я готов был расцеловать ее в любом случае, но мне здорово помогло, что она сразу же сообразила, какую игру я затеял.

— А, ну… да, — в испуганном замешательстве подтвердила она. — То есть я признаю.

— На подносе была еда?

— Конечно. Да, еда.

— Вы признаете или нет, что перед этим вы плотно поели в Мандариновом зале?

— Нет. Да. То есть… о, вы меня совсем запутали, мистер Скотт. Я поела. Да, я ела салат, бифштекс с картошкой и морковь, тушенную с медом, и…

— Не надо перечислять мне меню. Не увиливайте от ответа. Мистер Монако слегка приоткрыл рот, и я даже разглядел кончик его языка. Я продолжал свой допрос с пристрастием:

— Итак. Вы съели обильный ужин, которым можно было бы накормить двоих здоровых мужчин, и после этого заказали поднос с едой в номер? Вы всегда едите горячие блюда на десерт?

— Нет, конечно…

— Тогда напрашивается логический вывод — вы не собирались есть эту еду сами?

— Да, не…

— Ага. Значит, поднос предназначался для кого-то другого. Для кого? Кому? Для чего, мисс Ломбард?

— Для Джин.

— Для Джин… Ну, ну, выкладывайте.

— Джин Джакс.

Я быстренько вытащил из нее все остальное. Джин ночевала в номере Мисти, они вели женские разговоры, Джин была замужем, она увидела здесь своего мужа, с которым вроде бы разошлась, и не хотела, чтобы он столкнулся с ней и надавал ей по физиономии и так далее.