– Душегубами мы зовем одержимых нелюдей, – с отвращением в голосе продолжал рассказывать Харлампий Дробот. – Там их цельная орда. Зовут себя церковниками, но это самая настоящая банда. Они хозяйничают на полуострове, захватывают людей, а самых сильных из пленников заставляют испить колдовского отвару. Человек теряет рассудок, после чего неминуемо становится таким же душегубом, как и они, готовым убить всех, кого укажут, хоть своих родных и близких.

– А что происходит со слабыми пленными?

– Их съедают. Душегубы ж людоеды! Неужто не слыхали про Храм Спасенных Душ? Так они себя зовут, нелюди поганые.

– Веселая история, – лаконично высказался Несси.

– Не дай господь повстречать корабль проклятых душегубов на своем пути…

– Капитан! – В каюте неожиданно появился матрос, лицо его было перекошено от страха. – Черные паруса на горизонте!

– Тысяча катранов [15] вам в глотку, вы привели с собой беду! – мгновенно изменившись в лице, зло обвинил капитан «зайцев», вскочил с койки и бросился вон.

По знаку проводника пассажиры тоже покинули каюту и последовали за ним. Натача замешкалась, слезая с верхней койки, поэтому замыкала цепочку. Пока выбирались на мостик, Николас негромко пересказал ей содержание беседы в каюте.

– На борту ценный груз? – спросил Несси у капитана «Стрелы». Тот уже рассматривал в подзорную трубу приближающийся парусник.

– Груз им… и на хрен не нужен… – срывающимся голосом ответил Харлампий, – то ж душегубы, а им… пуще всего надобен экипаж. Души человечьи… их первейшая добыча.

– Почему бы не попробовать оторваться от них?

– Исключено, – ответил за Дробота один из его помощников, штурман, – у них быстроходный рейдер. Истинно перехватчик!

– Солидно обставлено дело у сих ловцов душ… – пробормотал Несси.

– Не хочу попасть к ним в лапы!!! – вскричал штурман, после чего устремился к планширу, перемахнул через него и сиганул за борт, моментально исчезнув в серых волнах.

– Самый что ни на есть правильный выход, Федька! – произнес капитан Дробот, и в голосе его просквозила зависть к помощнику, который решился на столь кардинальное избавление от происков одержимых нелюдей. – Жаль, я уже не могу…

Глаза Харлампия потухли, он замолчал, повернулся и обреченно уставился на паруса цвета тьмы, с каждой секундой увеличивавшиеся в размерах.

– Вы даже не собираетесь сопротивляться?! – не выдержал и воскликнул Николас, нарушив веление проводника помалкивать.

– Не ори, без толку, – осадил его Несси по-английски, – с того перехватчика что-то или кто-то воздействует на сознание этих людей, подавляя волю к сопротивлению. Телепатически или еще как, не суть.

– Но почему тогда в нас ничего не подавляется? – прошептала Натача.

Действительно, ничего такого она в себе не ощутила и не испытывала ни малейшего желания кинуться в объятия монстров с черного корабля.

– Потому что мы прохожие, мы пришельцы из других миров и наши сущности на другой волне, – негромко ответил Несси по-английски, расслышав ее шепот. – Но как бы там и тут ни было, а дела наши плохи. Эти ловцы догонят нас меньше чем за час, и готов побиться об заклад, абордажная команда у них многочисленнее всего экипажа этого торгового суденышка, вместе с нами в придачу.

– А правильная дверь находится на черном корабле, – добавил Николас.

– И ты почуял, молодец, – похвалил его проводник. – Так что вот.

– И что будем делать? – задала-таки Натача риторический вопрос.

– Действовать по обстоятельствам, – сказал чернобородый сталкер, глядя на такого же чернобородого, но совершенно убитого горем Харлампия Дробота. И обратился к тому по-русски: – Кормчий, надо отдать людям команду спустить паруса и готовиться к обороне.

– Это ничего не даст, – еле слышно возразил капитан, – все мы скоро умрем.

– Так давайте же умрем с честью, раз уж все равно умирать! – вложил проводник очевидный вывод в угасающее сознание Дробота, и эта подсказка возымела определенное действие.

Вскоре весь экипаж в составе тридцати двух человек собрался на верхней палубе. Капитан изложил помощникам и матросам предстоящие перспективы, после чего пятеро нашли в себе силы избрать вариант покончившего с собой штурмана и с проклятиями в адрес душегубов попрыгали за борт, еще двое пали на колени и стали молиться. Зато остальные, обнажив сабли, изъявили желание умереть с честью в бою, рядом со своим капитаном.