Все ближе и ближе, и ближе… Свечение приблизилось настолько, что стало возможным разглядеть, как… включился очередной светильник, угнездившийся в нише на потолке, забранной ажурной сеткой. За ним дал свет еще один, затем следующий и следующий…

– Тьфу ты, черт! – не сдержался Большой и действительно раздраженно сплюнул.

Его напарница ограничилась отчетливым: «Ха!».

– Проклятие! Воистину страх неизведанного, вернее, неизвестного – страшнейший из всех, – утирая рукавом взмокший лоб, произнес мужчина.

– Да-а-а уж, – согласно протянула девушка, вытирая ладошки о штанины своего комбинезона. – А ведь всего лишь кто-то где-то включает свет.

– Знаешь, иногда и у меня просыпалась тяга к исследованию неведомого, – вдруг сообщил Большой. – Но сейчас я хочу только одного: как бы убраться отсюда подальше! Волей-неволей нам придется топать вперед… – Он замолк, прислушался и добавил: – Мне померещилось, или я слышу звуки стрельбы?..

– Я тоже слышу. Если мерещится, тогда и мне тоже… Теперь вопрос: нам идти на эти звуки или, наоборот, разворачиваться и убегать от них куда подальше?

– Здравое соображение. Мой ответ – идти вперед. Чему меня жизнь здесь научила, так это никогда не возвращаться назад, если хочешь куда-то добраться.

– Согласна. Да уж, сзади может подстерегать уже совсем не то, что было…

И напарники крадучись, под стеночкой, заскользили вперед, в сторону расслышанных звуков. А коридор этот все не кончался и не кончался. Он тянулся вдаль, чуть изгибаясь то вправо, то влево, по замыслу проектировщиков, так, чтобы нельзя было рассмотреть, что же поджидает там, в перспективе. С каждым шагом вперед характерные звуки становились все громче и громче…

– Когда же он закончится-то? – в сердцах проворчал Большой. И, будто в ответ на его вопрос, уже за очередным изгибом напарники внезапно уперлись в перегородку. Отблескивающая серым металлом стенка перекрыла коридор полностью, от пола до потолка. Прямо по центру в ней был обозначен дверной проем, тонкая непрерывная царапина в виде кириллической буквы «П», однако у этого намека на дверь не наблюдалось никакой ручки, рычага или замочной скважины. Зато слева от буквы горел желтый огонек. В точности такой же, какие мерцали у оставшихся позади дверных полотен, расположенных по обеим сторонам коридора.

– Приплыли! – коротко резюмировал Большой.

– И что дальше? – едва слышно, почти шепотом, поинтересовалась Маленькая.

– Снимать штаны и бегать, – грубо и непонятно для спутницы ответил мужчина. Однако тотчас спохватился. – Ох, извини! Что-то у меня нервишки бренчат.

– Я понимаю. И все же что делать будем?

Старший приложился ухом к холодному металлу. Оттуда, из-за перегородки, снова послышались хлесткие звуки.

– Стреляют определенно с той стороны. С виду перегородка неприступная, а звукоизоляция, однако, неважнецкая… Там кто-то не жалеет боеприпасов. Похоже, из пулемета… Наверняка местный Рэмбо какой-нибудь!

Диодный желтоглаз над дверью вдруг начал мигать, затем позеленел, и металл внутри буквы «П»… начал двигаться! Подниматься вверх. Когда просвет, образовавшийся между полом и нижним краем дверного полотна, стал достаточно широким, в него с той стороны юркнул пригнувшийся человек. В руках он сжимал многоствольный электропулемет, самый что ни на есть!

Оказавшись по эту сторону и развернувшись, пулеметчик из своего «минигана», блок стволов которого вращался от электрического привода, выпустил в полуоткрытый проем длинную очередь. После этого опустил свое грозное оружие, перехватил его правой рукой и чиркнул красным пластиковым прямоугольничком, зажатым в пальцах левой, где-то в районе огонька, который уже мигал зеленым… Это наверняка была не просто карточка, а электронный ключ – дверная плита начала обратное движение вниз… С той стороны раздался яростный рев, в просвет сунулась когтистая лапа, но не успела никого ухватить. С влажным чваканьем ее придавил нижний край опускающейся металлической плиты…

Пулеметчик резко повернулся спиной к перегородке и вскинул «миниган».

– Эй, эй, мы свои! – закричал Большой. – Люди мы!

С явным облегчением человек шумно перевел дух и опустил «миниган». Затем сдвинул вверх лицевой щиток своего боевого шлема.

Обладатель столь грозного оружия был ему под стать: высокий, мускулистый, светловолосый, суровый прищур голубых глаз, квадратная челюсть. Вылитый герой боевиков. Его броня – металлическая кираса с «рельефом мышц» и внушительный шлем – дополняла и усиливала производимый эффект. Вдобавок к «минигану» боец таскал с собой целый арсенал: на плече дробовик, в кобурах на поясе два пистолета, на ремнях гроздья гранат, а к рюкзаку, который наверняка скрывал внутри себя добрую тонну боеприпасов, снаружи была приторочена… Большой сперва не поверил глазам своим. Присмотрелся, сморгнул, снова всмотрелся. Точно, она.

Бензопила! Ни больше ни меньше.

– Не поверите, я безумно рад видеть кого-то из выживших! – произнес «Рэмбо» на типично-американском варианте английского, с отчетливо акающим акцентом. У спутницы Большого такое «аканье» также сквозило, но куда менее резко.

– А уж мы-то как рады, – буркнул старший из двоих «прохожих». – Ты, собственно, кто?

– Как это кто?! – изумился парень. – Я единственный из десантников, который выжил. Нас послали сюда, когда поступил сигнал тревоги… А вот вы кто? Не пехотинцы, я вас не знаю. Из персонала? Тогда почему не знаете о прибытии десанта?