Выскочила из кровати как ошпаренная, злясь на саму себя, и растерянно заметалась по спальне, предоставленной ей для отдыха… И в эту секунду в комнату вошел Большой, вернувшийся из другого мира. О том, что мог и не вернуться, она не имела понятия, когда обрадованно бросилась ему на шею…

Покинув внутренние отсеки, прибывшие последовали вслед за Тано, который повел их в глубь своего Кампа. По пути гостям встречались такие же, как и Тано, бронзовокожие люди в набедренных повязках, но они почему-то не обращали на пришельцев никакого внимания. На лицах у всех читалась полная обреченность. Жители Денг-Кампа уже давно смирились с неизбежностью.

Под поверхностью был сооружен целый лабиринт коридоров и помещений, и гости наверняка заблудились бы, но Тано безошибочно провел всех в просторный зал, набитый всевозможным оборудованием. В углу возился какой-то мужчина, однако, увидев появление гостей, он оторвался от своего занятия.

– Не может быть! – воодушевленно выкрикнул незнакомец. – Великий Уравнитель услышал мои молитвы, и чудо свершилось.

– Да ладно, Умберто, – разулыбался Сержант во все тридцать два, – я также рад тебя видеть!

После дружеских объятий Умберто, неоднократно названный стариком, но выглядевший как далеко не старый мужчина, отодвинул в угол лабораторный стол и при помощи Сержанта расстелил на полу специальное покрывало. Хозяин зала, следуя местной традиции, раздал гостям подушечки, приглашая рассаживаться. Тано и еще двое туземцев уже несли круглые подносы с различной снедью.

– У меня еще осталась бутылка отличного вина! – возвестил Умберто и стремительно удалился, оставив ненадолго гостей.

– А почему вы называете его стариком? – спросил Несси, как только Умберто вышел.

– Потому что он очень стар, – спокойно ответил Сержант, – просто старина Умберто может изменять свою внешность без всяких Жемчужниц.

– Сегодня он решил выглядеть таким, каким ты его видел, – добавил Алекс Ван Кооп, – но стоит его настроению поменяться, и он будет выглядеть иначе.

– Внешнее обманчиво, – подвел итог Сержант, – и ты, как проводник через лабиринт, должен знать это, как никто другой.

– Насколько я понимаю, – заговорил вернувшийся с бутылкой Умберто, – молодые люди из очень, очень далекого мира, и благородный Сержант решил им чем-то помочь.

– Эти люди, – просветил Сержант, – помогли вернуть главную реликвию нашего общества. И теперь мы снова сможем навести порядок в подвластных действию ключа вариантах бытия.

– Прошу прошения, – учтиво поклонился Умберто, – я же не знал, что передо мной настоящие герои! Чем могу быть полезен? – продолжил он, обращаясь напрямую.

– Необходима карта, – ответил проводник лаконично.

– Именно поэтому, сам понимаешь, мы пришли к тебе, – добавил Сержант. – А поскольку ты сам вызвался, вот и помоги нашему добродетелю.

Тем временем Тано принес пять цилиндрических кубков, присел со всеми и выставил пустые емкости посередине трапезного покрывала. Умберто разлил спиртное.

– Давайте выпьем за вечное торжество разума над глупостью, – предложил он, – а потом поговорим о делах текущих.

Когда все выпили, первым заговорил Несси, достав из кармана свое узелковое письмо.

– Вот с этого места у меня нет данных, – указав на один из узелков, сообщил он.

– Где ты взял эту карту?! – Умберто внезапно очень удивился. Старик выхватил из рук проводника связку веревочек с множеством различных узелков на них.

– У нас это называют узелковым письмом, – улыбнувшись, ответил Несси. – Основная часть его досталась мне при весьма странных обстоятельствах, которые вряд ли заинтересуют вас, ну а прочее я составил сам, собирая по крохам информацию.

– Но кто научил тебя вязать эти письма?! – не унимался Умберто.

– Это умение появилось само по себе, – еще шире улыбнувшись, сказал проводник. – Впрочем, мне кажется, что я здесь не для того, чтобы рассказывать автобиографические истории.

– Конечно, конечно, прости меня! – тотчас извинился Умберто. – Просто способ вязания меток на этой карте, или, как ты говоришь, узелковом письме, весьма необычен. Мне ранее никогда не встречалось ничего подобного… Вот с этого места? – уточнил он у Несси, указывая на определенный узелок. Николас признался Натаче, что ни в жизнь не определил бы, какой конкретно узел показывал Несси. Умберто же – без проблем засек.