Потом наступил второй этап. К этому времени я уже настолько вошел в свою роль, что мог приступить к действию. Передо мной стояли две задачи. Первая — это тщательно изучить персонал радиостанции и выявить тех, кто в рамках сотрудничества с контрразведкой имел задание наблюдать за другими работниками нашего отдела» Второй моей задачей было установить, где хранятся наиболее секретные материалы, интересующие нашу разведку. Этот период тоже нельзя назвать легким: ведь в любой момент я мог провалиться.

Приведу лишь один из многих случаев. Шеф польского отдела департамента анализа и исследований Казимеж Заморский тщательно наблюдал, как, например, я реагирую на разложенные на его письменном столе документы с грифом «Совершенно секретно». Он часто оставлял их на своем столе и расхаживал по комнате или даже выходил во время беседы, а потом внезапно возвращался и наблюдал за моей реакцией. Разумеется, во время таких его прогулок, уходов и приходов я спокойно сидел на стуле, не бросая даже взгляда на секретные документы: ведь я знал, что эти бумаги рано или поздно окажутся в моих руках. Тем не менее мое спокойствие было только видимым. Как-никак, а в чужой, враждебной среде я чувствовал себя, мягко говоря, не лучшим образом. Однако так было только поначалу. Потом я установил приятельские отношения с некоторыми людьми и даже с самим Заморским. Наверное, у меня еще будет случай подробнее рассказать об этом…

Р. А вы испытывали чувство страха?

Ч. Конечно. Это вполне естественно. Я знал, что меня может ожидать. Нередко во время выполнения некоторых заданий кровь ударяла мне в голову, в висках стучало. Были и такие ситуации, когда я задумывал что-нибудь, настраивал себя на это и, разумеется, испытывал огромное напряжение, а между тем не мог в данный момент выполнить намеченное. И, пожалуй, вот такие ситуации стоили мне дороже всего.

Р. Скажите, когда вы чувствовали себя в наибольшей опасности?

Ч. Таких моментов было много. Однажды у меня создалось впечатление, будто шеф и некоторые его сотрудники начали меня подозревать. В столь необычной ситуации человек становится особенно чувствительным к каждому жесту, каждому взгляду… Одним словом, мне показалось, что они что-то знают. И я начал играть. Мне хотелось создать впечатление человека рассеянного, интересующегося всем, чем угодно, только не служебными делами. Я допускал возможность провала, и мне казалось, что они уже что-то знают, что, возможно, у них где-нибудь вмонтирована кинокамера, что, может, меня кто-то заметил при выполнении очередного задания, или вдруг какой-нибудь документ или листок я положил не совсем точно на прежнее место. Я часами анализировал свои поступки, задавал себе десятки вопросов, и хотя приходил к выводу, что не совершил никакой ошибки, сомнения, однако, оставались. Через некоторое время все вошло в норму и мною перестали интересоваться, но, пожалуй, именно этот период я отношу к числу наиболее драматических.

А вот еще одна история. Однажды по чистой случайности я оказался закрытым на ночь в служебном помещении. Выбраться оттуда я никак не мог и вынужден был ждать до утра, хотя сознавал, что мне придется долго объясняться.

Было просто маловероятно, что сочтут это за случайность. В моем воображении уже вставали самые худшие подозрения, которые обрушатся на меня. К счастью, все обошлось. Как видите, нелепый случай, который трудно предусмотреть, иной раз может свести на нет самую точную и продуманную стратегию!..

Р. Что вы можете сказать о литературных произведениях и фильмах о разведчиках?

Ч. Авторы этих произведений показывают прежде всего наиболее интересные, сенсационные случаи. А труд разведчика — это в первую очередь кропотливая и изнурительная работа, требующая хорошей спортивной формы.

Р. В последнее время в литературе о разведчиках модно описывать техническое оснащение агента: фотоаппарат, смонтированный в зажигалке, кинокамеру в табачной трубке, стреляющую авторучку, магнитофон в часах и т. д. Что вы на это скажете?

Ч. Ну что ж. Это не плод литературного воображения. Техника XX века охватила все области нашей жизни, а следовательно, и ту, о которой мы говорим. Правда, стреляющей авторучки у меня не было, и, признаюсь, я не слышал о ней. Однако минифотоаппарат, миниатюрный магнитофон или же современные средства связи, необходимые при выполнении такого типа заданий, разумеется, мне знакомы.

Р. Вас, наверное, подвергали испытаниям с помощью так называемого детектора лжи? Как вы перенесли это?

Ч. Я был подготовлен ко всякого рода испытаниям. Я прошел их еще в Польше, в период моей подготовки. Прошел я и целый ряд других испытаний, которые также требовали от меня большой выносливости. Впрочем, я уже говорил об этом, а более подробно напишу об этом в своих мемуарах.

Р. Во время работы на радиостанции «Свободная Европа» вы поддерживали связь с Центром в Польше? Такая связь, видимо, особенно опасна?

Ч. Да, поддерживал. Конечно, это очень опасно, но тем не менее такая связь была необходима. Ведь с помощью этой связи я передавал в наш Центр многочисленные материалы в течение всего периода работы на радиостанции «Свободная Европа».