— Мы знаем не больше, чем в прошлом месяце, — в голосе Таммуза слышались нетерпение и огорчение. — Каждую неделю я посылаю весточку Трелле — о том, что мы не узнали ничего нового.

— Мы должны подождать еще немного, Таммуз, — сказала Эн-хеду. — Люди Кортхака становятся более дружелюбными. Он не сможет вечно держать их взаперти.

Но она наблюдала за домом Кортхака уже больше четырех недель и понимала разочарование Таммуза.

— Хотелось бы мне проскользнуть ночью в дом, просто чтобы послушать, что там творится.

— Ты же знаешь, что не можешь этого сделать, Таммуз.

После того случая на крыше Кортхак добавил еще одного часового — тот дежурил ночью на крыше, а обычные охранники сторожили все входы и выходы. Без сомнения, еще один или два стража будут внутри главного дома — бодрствующие и начеку. Дополнительные охранники не вызвали никаких подозрений у жителей Аккада. Все знали, что у Кортхака много золота и драгоценных камней, и было само собой разумеющимся, что он принимает меры предосторожности.

— Что-нибудь подвернется рано или поздно, — сказала Эн-хеду, взяв Таммуза за руку и прижав ее к себе. — Мы просто должны быть готовы, когда такое случится.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Скоро, я уверена. А теперь спи, хозяин.

Эн-хеду наблюдала, как Таммуз мечется и переворачивается с боку на бок. В конце концов он уснул, забросив руку поперек ее груди.

Эн-хеду выпустила его руку и стала думать о человеке, спящем в ее объятьях. Ему нужно было доставить наслаждение. И скоро. Таммуз был взвинчен из-за того, что не мог ничего узнать о Кортхаке, и Эн-хеду знала: ему нужно занять мысли чем-то другим. Она вздохнула. Теперь в любой день ей придется сделать это: предложить ему себя и вытерпеть боль. Может, с Таммузом это будет не так больно. И лучше уж вынести небольшую боль, чем вызвать неодобрение госпожи Треллы.

— Говорю тебе, Трелла, это не так. Асурак заслужил свои товары, и совет должен поддержать его просьбу. Иначе…

— Иначе Асураку придется платить цену, на которую он согласился, — перебил Корио. В голосе его слышалось явное раздражение. — Что он должен был сделать еще вчера, вместо того, чтобы попусту тратить время совета.

Обсуждение, а в действительности — спор, длилось уже давно, и Трелле не нужно было слышать все, что тут говорилось, чтобы принять решение. Спор начался на рассвете, когда торговец из Дилгарта попытался доставить свои товары Асураку. Этот торговец по имени Чаваш явился из Дилгарта вчера с первым возом необработанного хлопка. Его товар пытались получить два торговца, и Асурак предложил более высокую цену, с тем чтобы товар был доставлен этим утром.

А теперь Асурак заявлял, что внимательный осмотр показал, что товар плохой, и предлагал заплатить пятнадцать серебряных монет вместо двадцати пяти, о которых договорился раньше. Не прошло и часа, как вся рыночная площадь знала эту историю. Трелла по пути на заседание совета услышала все от Аннок-сур, которая, в свою очередь, узнала о случившемся от одной женщины на рынке.

Расуи, новый представитель аккадской знати и близкий друг Асурака, поддержал требование торговца и затеял спор с другими членами совета.

Трелла подала голос прежде, чем Расуи снова начал говорить.

— Думаю, совет слышал уже достаточно. И Асурак, и Чаваш изложили свои версии событий, и мы выслушали эту историю дважды.

Она по очереди посмотрела на Корио, Никара, а потом и на Расуи, прежде чем продолжить:

— Асурак осматривал товар, прежде чем назначить цену. Он подождал, пока остальные желающие купить этот товар покинут город, и тогда решил, что товар плохой.

— Если торговец хочет продать свой хлопок, — вмешался Расуи, — тогда он должен продать его моему… Асураку. Других покупателей в Аккаде нет.

Трелла улыбнулась этому рассуждению Расуи. Что верно, то верно. Все обычные покупатели хлопка в последние несколько дней отправились в Дилгарт, им не терпелось возобновить торговлю и, как первым перекупщикам, назначить цену. Зная, что в Аккаде временно не хватает покупателей, Асурак, конечно, не сомневался: торговец из Дилгарта поневоле примет его новые условия.

— Нет, сделки не будет, — сказала Трелла. — Асурак говорит, что ему не нужен товар по первоначальной цене. Прекрасно. Тогда пусть он заплатит Чавашу две серебряные монеты — штраф за попытку изменить обговоренную ранее цену. Я сама заплачу торговцу двадцать пять монет за хлопок. Уверена, что смогу перепродать его через несколько дней, когда ткачи вернутся из Дилгарта.

Корио открыто рассмеялся.

— По-моему, это честно.

Он повернулся к Никару.

— Что скажешь?

— Вообще-то я собирался сделать точно такое же предложение, — сказал Никар с усмешкой. — Обычно я не имею дел с хлопком, но у меня есть лодка, которая завтра отправится вниз по реке, и я могу отправить необработанный хлопок на юг. В деревнях вдоль реки есть множество ткачей. Первая лодка с таким грузом принесет большую прибыль. Если госпожа Трелла не возражает, я куплю товар у Чаваша за двадцать шесть серебряных монет.