Подполковнику П.Ф.Артемьеву посвящается…

Звезды догорали —

Смолкли голоса.

На траву упала

Свежая роса,

И взметнулось пламя

Боя на заре.

Колыхнулось знамя,

Шито в серебре.

Ринулись в атаку —

Враг не устоит.

Свежий след от танков

Кровью задымит.

Все в огне смешалось,

Танки лишь гудят.

С немцами сражались

Жизни не щадя.

Вот ряды шатнулись.

– С тылу нам зашли!

Засвистели пули,

Кровью зацвели.

Кто же остановит

В панике бойцов?

Кто же восстановит

Цепи молодцов?

Из-за хаты вышел

Командир седой…

Слышишь, батьку, слышишь?

Дело за тобой.

На коня садится

И помчал в огонь.

Только горячится

Под героем конь.

И пронесся всадник,

Переняв людей,

Как великий ратник

Отгремевших дней.

Ординарец смелый

Вслед за ним летит.

Пыль дорогой стелет

В топоте копыт.

И опять в атаку

Кинулись как впредь.

И гудели танки,

Извергая смерть.

На переднем мчится

Командир седой,

И бойцы шагали

Непреклонно в бой.

Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? (от Матфея, 5-39)

Искушены все призрачной Мечтой —

Она как плод заманчивый, красивый,

И шепчет голос вкрадчивый: сорви его!

Но, надкусив, под кожей золотой

Ты обнаружишь: этот плод червивый

И смрадной гнилью вкус его испорчен.

Гримасой отвращенья рот твой скорчен:

Ты удручен фактическим разрывом

Между желаемым и тем, что в жизни есть,

Но, вновь прельщаемый красивостью плода,

К нему ты тянешься, чтоб взять, и как всегда

Ты нарываешься опять на ту же «жесть».

Добра желаешь для себя ли, для других,

Каких бы целей ни поставил ты благих,

Не могут не возникнуть «заморочки»:

Насилие, жестокость и вражда,

Несправедливость, горе и нужда —

Клубок червей в нарядной оболочке.

Возможно, кто-то мнит, что он герой

И блага прочного своей добьется силой,

Но вскоре жалящих грехов гудящий рой

Ее всю высосет – и сильный станет хилый.

Хоть Сила – дизель, двигатель Добра

И шар земной она вращает грешный,

Но жрет ее и тля, и мошкара,

И мухи разные, и оводы, и шершни.

И не избавишься от этих вредных мух.

И пусть ты раньше на других влиял,

Теперь твой ум беспомощен и вял

И в сердце факел пламенный потух.

Должна быть Сила, как кристалл, чиста:

Питает все она – и Ум, и Яркость чувств,

Здоровье тела и души – весь пышный куст

Имен живых: Любовь и Красота

Цветут на нем, срываясь с Божьих уст.

Но если в Силе заведутся «паразиты»,

Цветы увянут, почернеет лист.

Раз Сила гаснет, то Бессилие грозит ей:

Стал пышный куст живых имен нечист.

Со сладострастием всосавшись в жилу,

Упырь к священному источнику проник

И мутным сделал девственный родник:

Без Чистоты теряет Правда Силу.

И стал отравлен жизненный поток:

Его испортили злодейство и порок

С зубами кобры или крокодила.

И этот зверь прожорливый, брутальный.

Он губит Чувство, выгрызает мозг

И тело ест, как пламя плавит воск,

И на глазной поверхности зеркальной

Отображается его порочный лоск,

И голос проникает его в уши.

Все то, что он воздвигнет, он разрушит.

Он в тетиве натянутого лука,

В рязящем наконечнике стрелы,

Он боль, он страх, он огненная мука

И плоть он превращает в горсть золы.

Лишая организм целебной Силы,

Грехи болезням делают услугу —

И вот незащищенность от недуга

Отправит вас в холодную могилу.

Плюгавый вирус победит геройство.

Болезней всяких существует море, тьма,

Но самый страшный – помрачение ума,

Безумие, душевное расстройство.

Когда стоит у власти сумасшедший

И заправляет всем дегенерат,

В державе начинается разлад

И образуются в нем трещины и бреши.

Всеобщее затмение в умах,

Гражданской рознью рвутся узы братства,

Слабеет сила и людей, и государства,

Все в бездну валится и бьется в пух и прах.

И соберутся ратники Войны

(Две грозных силы с каждой стороны):

Они друг друга иссекут мечами —

И хлынет кровь и жизнь из тел ручьями,

Как бы вода через открытые краны…

Король французский сходит вдруг с ума,

Войдя в историю как Карл седьмой Безумный.

Его психоз носил характер буйный.

И началась у трона кутерьма:

Бразды правления все перешли к Людовику,

Родному брату Карла, плюс любовником

Своей невестки был он – королевы Изабеллы.

Бургундский герцог Жан Неустрашимый

Стал оппонентом Орлеанского режима:

С кузеном он боролся дерзко, смело.

Людовика, двоюродного брата,

Он ненавидит яростно, неистово

И, чтобы был повержен враг заклятый,

Организует Жан его убийство.

И совершилось это дело темное —

Убийцы все исполнили наемные:

Людовик Орлеанский был убит,

Когда он вышел ночью из трактира,

И шаткого не стало больше мира —

Война пошла враждующих элит.

Сцепились бургиньоны – арманьяки

(Граф д’Арманьяк – бургундцев главный враг,

Своих сторонников собрал под свой он флаг),

И население втянулось в эти драки.

В междоусобице брат брата насмерть бьет.

Король английский, раз такое дело,

Смог ситуацию использовать умело:

Под свой диктат пол-Франции берет,

Войдя в союз с Филиппом, сыном Жана,

Убитого приверженцами клана

Враждебного, и пролил свою кровь он

За кровь Людовика. Бесстрашный Жан погиб,

И герцогом стал сын его – Филипп.

Он с англичанами сотрудничал, а Дофин,

Наследный принц, лишен своих был прав,

Под тем предлогом, будто Карлу не родной он

И обладать не может он короной:

За материнское распутство сыну – штраф!

Король английский, силу показав,

За трон французский побеждает в споре,

Права свои он закрепляет в договоре,

На шее Франции обвившись, как удав.

По договору, становился он регентом,

Пока живой еще король Безумный Карл.

С его лишь смертью, с этого момента,

Быть королем себе он право брал.

А Дофин-принц, бежавший на Луару,

Сидит беспомощный, как в клетке, в замке – в Бурже,

В депрессии. Он жалок, безоружен

И ждет последнего смертельного удара.

Когда же умер Карл Безумный, наконец,

От Дофина отрекшийся отец,

То не прошел у англичан их номер,

Поскольку Генрих, Англии король,

«Покинул сцену», отыграв всю роль,

А проще говоря, он тоже помер.

Вооружившись фактом этим новым,

Расправил крылья сникший было Дофин,

Хоть не был признан большинством, не коронован

(И королевская – вопрос! – течет ли кровь в нем),

Провозгласил себя он королем,

Но как моральный устранить надлом?

Он слабо верил в лавры победителя.

И мысль скребла по мозгу, как пантера:

Что он наследник, не было в нем веры.

Кто эту веру даст ему, чем пробудить ее?

В кольце блокады город Орлеан,

Когда он будет англичанам сдан,

На Дофине поставить можно крест,

Династию грядущее ждет мрачное.

Навеки ею будет власть утрачена,

И зверь войны все государство съест.

Во Франции нужда, болезни, мор,

Бесчестье женщин, девушек позор,

Налоговое бремя, грабежи,

Насилие, разбойничьи ножи.

Копейка жизнь – убьют за медный грош.

Предательство, обман, мздоимство, ложь.

Разгульно себя чувствует порок:

Похабщина и вдоль и поперек…

Природа мест, где родилась Жаннетта,

Вполне достойна вдохновения поэта:

Тишь-гладь кругом да благодать – идиллия!

И среди пышной зелени холмов

Из виноградников и лиственных лесов

Текла река с каймой из белых лилий

Между лугов широких, заливных.

Из лоскутов, казалось бы, цветных

Покровы луговые эти сшиты.

«Цветов долина», – сказано о них.

С их красотой о Жанне память слита.

Ее семья была большая и счастливая,

Пусть времена настали смутные и грозные.

Родители ее благочестивые

Привили чувства ей религиозные.

Она была примерной католичкой.

Молиться нравилось на службе ей церковной.

Подняв к Распятию хорошенькое личико,

Она ласкала Его взором, Ангел словно.

И эта юная и кроткая крестьянка

Была в приходе лучшей христианкой,

Как местный говорил о ней священник.

Она же думала, напротив, что плоха,

Боялась искушений и греха,

Ходила к исповеди часто за прощением.

Работая по дому или в поле,

Лишь благовест она услышит колоколен,

Став на колени, перекрестит себя истово,

На время позабросив все дела

(На жатве, пахоте ли, шила ли, пряла),

И набожность ее от сердца чистого.

Она усвоила: тот в Бога богател,

Кто с голодающим делился хлебом

И уступал бездомному постель.

Люби людей – любим сам будешь Небом.

Еще ей нравилось раздаривать подарки.

Все, что имела, раздавала без конца.

В ней чувств соединились краски яркие,

И кроткий нрав, и красота лица.

Ее смирение ей придавало сил

Строптивой лошади утихомирить пыл.

И ни к кому враждебности заноза

Ее не мучила. Хотела лишь она,

Чтоб кончилась во Франции война.

О павших проливала она слезы.

И упованием ее прекрасных грез

Спаситель был Господь Иисус Христос.

Она носила в сердце эти грезы…

По городам и весям всей страны

Кипела рознь, и близкие соседи

Друг против друга шли, в конфликт вовлечены

(Имелась правда ведь у каждой стороны),

И масла новые и новые трагедии

Все подливали на огонь войны.

За Дофина, наследника законного,

В деревне Жанны были все односельчане:

Они хотели, чтоб убрались англичане

Из Франции, чтоб оккупационного

Режима не давил гнетущий пресс.

Но так не думали соседние крестьяне,

Которые в противном были стане,

Хоть жили рядом, через речку Мез.

В свой лагерь их сманили бургиньоны,

С английским троном заключившие союз.

Из разных сил возник пирог слоеный,

Имевший неприятный крови вкус.

И вследствие всеобщего раскола,

Жаннетта не ходила даже в школу:

Ведь школа там была, где находился «враг».

Была поэтому безграмотна она.

Детей и тех рассорила война,

И доходило дело до кровавых драк.

И в добрых мыслях девушки простой,

Созвучных с чувством любящего сердца,

Возникло то, что называется Мечтой.

Любовь ключом своим к Мечте открыла дверцу.

Как розочка, не снятая с куста,

Не срезанная лезвием металла,

Была наивна Жанна и чиста.

Что к Правде приведет, она мечтала,

Христос французов силою креста,

Законный Дофин станет королем

(С помазанным, что Бога знак, челом):

Господь даст в руки управление ему,

Как порученцу, Комиссару своему,

Над Францией Он власть ему вручит

И будет Сам для Дофина как щит,

Междоусобицы угаснет вскоре пламя

И насмерть не сойдутся в битве рати,

Французы все обнимутся, как братья,

Став как один под Иисуса знамя.

И эти грезы Жанны были слиты

С произнесением внутри себя молитвы.

Она хотела быть с собой наедине.

Забавы сверстников веселых – трали-вали! —

Ее все меньше с каждым годом волновали.

Она держалась от компаний в стороне…

Однажды странный мальчик на дороге,

С лицом серьезным, вдумчивый и строгий,

Ей повстречался и сказал: «Иди домой!

Тебя разыскивает мать – ты бродишь где-то».

Домой помчалась к матери Жаннетта,

В словах подростка видя смысл прямой.

(В ту пору было ей 13 полных лет.)

Но дома матери Жаннетта не застала,

Она тревоги чувство испытала,

И вышла в сад, и увидала Свет,

Но Свет не солнечный, природы неизвестной.

Он справа шел, и шел от церкви местной,

Позолотив своим сверканьем свет дневной.

И Жанна Голос услыхала необычный:

Красивый, повелительный и зычный,

Из сферы приходивший неземной.

ГОЛОС

Ты, Жанна, девушка из Гре и Домреми,

Наказ от Господа Спасителя прими.

Его я порученец, Комиссар.

И Свет усилился и вспыхнул, как пожар.

На этом фоне в новом сильном блеске

Фигура воина возникла с древней фрески.

Как змеи, кудри выбивались из-под шлема.

На нем креста была чеканная эмблема,

И воин препоясан был мечом.

Серебряные латы под плащом,

Блестя, в багряных прятались извивах,

И крылья белые во взмахах и порывах

Над алым возвышались кумачом.

Плащ отстегнув, движением плеча

Мантилью от себя откинул он,

Завесив золотистый небосклон

Полотнищем блестящим кумача.

Ресницы длинные, и глаз разрез широкий,

И женственно красивый строгий лик

Чувств новых в Жанне вызвали потоки,

И взор волнующий, открытый и глубокий,

Огнем к ней в сердце девичье проник,

Стрелою золотой его пронзил —

И Жанна вспомнила :

ЖАННА

Архангел Михаил!

И взгляд не выдержав огнегорящих глаз,

На землю бросилась Жаннетта вниз лицом,

А глас Архангела, грохочущий, как гром,

Влагал ей в уши Господа наказ:

МИХАИЛ

Господь услышал все твои молитвы.

Тебе, Им избранной, Он посылает дар

Выигрывать на поле бранном битвы

Господним Словом. Ты – как Комиссар,

Как порученец подчинения прямого.

В уста твои вложу Господне Слово —

Что говорить ты всем должна всегда.

Не причиню тебе ни боли, ни вреда

И на костре не стану жечь зари я.

Вставай скорей, не прячь свое лицо.

Жаннетта встала.

МИХАИЛ

Дай твое кольцо.

На нем написано: Иисус-Мария,

И там есть гравировка – три креста.

И девушка сняла кольцо с перста

(Кольцо ей мать когда-то подарила)

И робко протянула Михаилу.

Он взял кольцо и приложил ко рту ее,

Как раскаленное клеймо-печать,

Чтоб знала девушка, о клятве помятуя,

Что говорить и что ей отвечать.

МИХАИЛ

Теперь начнем: безбрачия обет

Здесь и сейчас ты принести готова?

Кольцо от губ ее он отнял.

ЖАННА

«Да» – ответ.

Кольцо в уста ее вдавил он снова.

МИХАИЛ

Ты обязуешься ходить в мужской одежде,

И волосы остричь, как у пажа,

И, Господу единому служа,

Иссечь все женское в себе, что было прежде,

И от былого не осталось чтоб следа?

Каким же будет твой ответ?

ЖАННА

Как прежде, «да».

МИХАИЛ

Теперь слова хочу услышать новой клятвы,

Воительницы-Девушки обет:

Клянись, что станешь меч носить и латы,

Отправясь на войну в 17 лет.

ЖАННА

Клянусь!

МИХАИЛ

Клянись теперь: ты пешая ли, конная —

Будь впереди всегда со знаменем, Жаннетта,

Пускай ты ранена стрелой из арбалета

И из гортани рвутся жалобные стоны.

ЖАННА

Клянусь!

МИХАИЛ

Смотри!

На красном небосклоне

Нарисовался юноши портрет:

В его глазах была душевная агония.

Он изможден и худ был, как скелет.

ЖАННА

Его не знаю я.

МИХАИЛ

Наследник трона – Дофин.

Затравлен он, врагами загнан в угол.

Он весь в отчаянье, трясется от испуга

И в королевскую свою не верит кровь он.

Что Карл шестой ему и не отец,

Распущен слух…

ЖАННА

А как на самом деле?

МИХАИЛ

Кровь короля – в тщедушном этом теле,

И лживым россказням положишь ты конец.

Ему ты скажешь: «Вы наследник трона!»

ЖАННА

Моим словам поверит Дофин как?

МИХАИЛ

Короны царской дашь ему ты знак.

Смотри туда!

Волшебная корона

На мантии багряной небосклона,

Лучась брильянтами, светила, как маяк.

МИХАИЛ

Ему от Господа ты принесешь известье

(К ее губам прижал он снова перстень) :

«Я – Комиссар, посланница Христа,

И говорю вам: силою креста

Вы станете французским королем.

Господь мой известил меня заранее,

Что вас я приведу к коронованию.

Вы станете во Франции послом

Царя Небесного. Он – истинный король,

А вы Его наместник. В этом соль.

Без Божьей помощи врага заклятого

Не одолеть вам, не видать венца».

Произнеси слова теперь, как клятву.

Он перстень отнял от ее лица.

МИХАИЛ

Вот перстень твой. Возьми его, Жаннетта…

Когда спросить захочешь Божьего совета,

К тебе придут Екатерина с Маргаритой.

Екатерину с Маргаритой позови:

Дано им поручение Господне —

Тебе свидетельства давать Его любви.

До новой встречи и прощай сегодня!

Исчезло все: багряный небосклон

И грозный воин, сшедший с древней фрески,

Из-за которого рот Жанны опален,

Брильянтовой короны блески,

Великолепие ее и божество…

Светило солнце, сад шумел листвой,

И в повседневность переход был резкий,

И так прекрасен образ был святой,

И так вокруг все было тускло, вяло,

Что прежних грез – и тех ей было мало.

Себе она казалась сиротой.

Небесный вспоминался ей Ахилл,

И чувством новым он ее томил,

Как будто изнутри огнем горИт она.

Про Маргариту и Екатерину

Она подумала, хотела их позвать,

Но тут окликнула ее из дома мать…

Односельчане любовались Жанной,

Но понимали хорошо, что им чужа она,

Что быта сельского скучна ей канитель

И что не затащить ее в постель:

С ее-то внешностью и выйти за мужлана!

Такой, как у нее, осанкой гордой,

Красивой речью, как у благородной,

Похвастаться могла б аристократия.

Ее сестра, а также ее братья

В черте мельчайшей не были с ней сходны.

Она была брюнетка темноглазая.

Глаза ее два черные алмаза,

В которых чистота белее снега.

Со всеми она ласкова, нежна,

Хоть не любовница ничья и не жена.

Стремительна, легка во время бега.

Стройна у ней фигурка, мал хоть рост,

А нрав ее покладист, весел, прост,

Чувствителен, печален и задумчив

(Ведь солнце тоже застилают тучи).

В ней не было враждебности и зла,

Хоть оплеуху дать она могла —

Попробуй ущепни ее за грудь!

В 16 лет она, как роза, расцвела,

Но «с ветки сорванной» до смерти не была.

(Длиной в три года был до смерти путь.)

С момента первого (в 13 лет) видения

Жить стала жизнью Девушка двойной:

Одной ногой стоит среди людей она —

Нога другая – в сфере неземной.

Врата в Потустороннее открыли

И допуск Жанне дали Небеса,

И с ней заговорили Голоса,

И Ангелов над ней простерлись крылья:

Под их покровом все ее усилия,

От их напора будут чудеса.

И Слова Истины божественный насос

Струю качает мощную фонтана,

Не то что струйка вымученных грез

По капле вытекает из-под крана.

И Девушки вмещала голова

Все свыше приходящие слова

(Их не сравнить с мечтательностью хилой),

И, наконец, ей Голос повторил

То, что сказал при первой встрече Михаил

(Спустя три года), – порученье Михаила:

ГОЛОС

Слова Архангела, Жаннетта, – твой закон,

И вскоре ты отправишься в Шинон,

Находится где Дофин, и в Шиноне

Ему расскажешь ты о поручении Архангела

(Не самозванка ты и действуешь не нагло).

Скажи ему (никто тебя не тронет):

Ты послана, чтоб он воссел на троне,

А в доказательство наследнику дай знак —

Венца великолепного видение,

Чтоб и сомнений не осталось тени,

Что короля он сын, что он не просто так.

В твоих словах должна быть твердость Веры.

Всем говори: «Я – Божий Комиссар!»

Вначале к коменданту Вокулера

Поедешь ты. Твой родственник Лассар

Тебя к Робберу Бодрикуру отвезет.

Ты у него потребуешь, чтоб он

Людей надежных дал, испытанный народ.

Они сопроводят тебя в Шинон…

Запомни, что ты скажешь Бодрикуру:

«Я Богом послана, я – Жанна, Божья дочь.

Знать дайте принцу: грустным и понурым

Пускай не будет он – к нему приду помочь.

Меня направил Михаил Архангел,

Чтоб к трону Дофину расчистила я путь.

И, чтобы скорби не давила грудь,

Я разожгу решимость в нем, как факел.

Христос рассеет силою креста

Врагов его. Обречены уже они.

Пусть только до Великого поста

Не начинает новых он сражений».

Приняв все сказанное Голосом на веру,

Жаннетта дяде мысли тайные открыла,

Доставил чтоб ее до Вокулера.

Лассара с легкостью она уговорила…

Проникнув в замок и идя по залу,

Она увидела кругом толпу людей,

И, Бодрикура хоть она не знала,

Надежный Голос дал подсказку ей.

И подошла она спокойно к Коменданту,

Сложив молитвенно ладони детских рук,

И речи искренней рассыпала брильянты.

Затихли все – и слышен каждый звук.

ЖАННА

Я извещаю господина Бодрикура:

Я Богом послана, я – Жанна, Божья дочь.

Знать дайте принцу – грустным и понурым

Пускай не будет он: к нему приду помочь.

Меня направил Михаил Архангел,

Чтоб к трону Дофину расчистила я путь.

И, чтобы скорби не давили грудь,

Я разожгу решимость в нем, как факел.

Христос рассеет силою креста

Врагов его. Обречены уже они.

Пусть только до Великого поста

Не начинает новых он сражений.

Сильней чем прежде наступила тишина,

И напряженное усилилось безмолвие.

Толпа кругом была оглушена,

Как будто уши всем насквозь пронзила молния.

Все сказанное юною крестьянкой

Звучало ново и чистосердечно

И было клятвой, данной Ангелу, отмечено.

Никто из тех, кто слышал это в замке,

Не заподозрил бы в Жаннетте самозванки,

И речь ее с восторгом была встречена,

Но все-таки с большим недоумением —

Ведь голос сердца заглушал рассудок,

Который недоверчив и нечуток,

И Бодрикур «пришел в себя» через мгновение

И подчинился своему рассудку,

Плюс в нем дворянская взыграла спесь:

БОДРИКУР

Что делает крестьянка эта здесь?

Эй, стража, арестуйте баламутку.

Я инквизиторам отдам тебя, сивилла!

«Уполномоченная» ангельским приказом,

Жаннетта даже не моргнула глазом —

И снова всех как прежде удивила.

Прибывшая схватить Жаннетту стража

Стояла рты раскрыв, два здоровенных кряжа.

ЖАННА

Я – Комиссар, посланница Христа,

И говорю вам: силою креста

Наследник вскоре станет королем.

Господь мой известил меня заранее,

Что приведу его коронованию —

И станет Дофин Господа послом

Во Франции. Бог – истинный король,

А Дофин лишь наместник. В этом соль.

Господней Воли всем врагам заклятым

Не превзойти, не одолеть ее…

БОДРИКУР

Клянусь, я прикажу своим солдатам,

Чтоб выдрали тебя с острасткой плетью.

По горло дел, собрались здесь мужи,

А я выслушивать обязан всяких дур!

Тут в ситуацию Бертран де Пуленжи Вмешался вовремя:

ПУЛЕНЖИ

Простите, Бодрикур!

Я с этой девочкой молоденькой знаком,

И упрекнуть ее ни в чем нельзя плохом:

Ни в колдовстве, ни в краже, ни во лжи.

Ее к родителям, позвольте, отвезу.

БОДРИКУР

И чтоб не видел больше эту я козу!

Ее родителям скажите, что она

Не проповедовать, а коз пасти должна. (Жанне)

Блажишь ты, милая, пока еще легка ты.

Умнеют девки, как становятся брюхаты.

Все, что случилось в замке Вокулера,

Распространилось быстро по округе.

Отец и мать Жаннетты в перепуге

Предпринимать скорее стали меры.

Отец нашел для дочери мужлана

И втихаря ему Жаннетту он сосватал.

Но клятва, церкви данная, ведь свята,

И воспротивилась родным впервые Жанна,

От брака отказавшись наотрез.

Жених обиделся и возбудил процесс,

Но суд отверг его все притязания,

И пережить пришлось ему конфуз,

А Жанна избежала брачных уз…

От Голосов опять пришло ей указание:

ГОЛОС

Скажи: прощай! – Жаннетта, дому отчему,

В Шинон к наследнику езжай, чтобы помочь ему.

Он не увидит королевского венца,

Пока в осаде город Орлеан,

В кольце бургундских войск и англичан.

Расторгни узы этого кольца!

И Жанна покидает отчий дом

В 17 лет без сожаления и страха

Спасать французскую державу и монарха,

Как Голоса сказали ей о том

И как клялась она Архангелу когда-то.

И снова в Королевскую палату

Она пришла к Робберу Бодрикуру,

Чтоб для поездки дал он ей конвой,

Но в адрес свой вновь слышит злобный вой

И шквал ругательств и среди них – «дура!».

Однако человек жил в Вокулере

(Из арманьяков, Жан де Нуйонпон),

Который, в Жанну искренне поверя,

Дал обещание, что ей поможет он…

Жан, в Королевской находясь палате,

Там встретил девушку в простом крестьянском платье,

И у нее заплаканный был вид.

С ее семьей и с ней он был знаком:

К ним в Домреми захаживал он в дом.

Он знал: молва о Девушке гремит.

НУЙОНПОН

Жаннетта, здравствуй, как твои дела?

ЖАННА

Вас рада видеть, господин де Нуйонпон.

У господина Бодрикура я была.

Меня он обругал и выгнал вон.

НУЙОНПОН

Я знаю, на тебя он обозлен.

ЖАННА

А цель моя – избавить Францию от зла.

Клянусь вам кровью и страданием Христа,

Что к середине я Великого поста

У Дофина в Шиноне быть обязана.

Через меня – поймите же, поймите! —

Протянуты спасительные нити

К наследнику. Мне Ангелом так сказано.

Вы мне поможете? Я слезно вас молю!

Он руку взял ее, как делают вассалы,

Свою ладонь в ее ладонь вложив, сказал он:

НУЙОНПОН

Я отвезу тебя, Жаннетта, к королю!

К походу начал подготовку Нуйонпон,

Сопровождать чтоб Девушку в Шинон…

Дни в Вокулере медленно идут.

Она жила в одной приветливой семье

Каретника Анри Леруайе,

Покой в которой были и уют.

Однажды в этот тихий, мирный кров

Пришел священник Жан Фурнье с епитрахилью

И Бодрикур (он мрачен был, суров).

Не верил Жанне он и испытать решил ее

В один из долгих зимних вечеров,

Подозревая, что сидит в ней вельзевул.

Возможно, Девушка – колдунья, ворожея.

Фурнье надел епитрахиль на шею —

И ею на Жаннетту он махнул.

Затем торжественно воскликнул он:

ФУРНЬЕ

Если ты бес, наружу выйди вон,

Если ты благо, то тогда приблизься!

Она приблизилась и стала на колени.

ЖАННА

По Божьему пришла я повелению.

Помочь французскому монарху – моя миссия!

Потом ушли они, Фурнье и Бодрикур,

Шаги затихли их за хлопнувшею дверью.

Жаннетты вид печален был и хмур:

Кипела горечь в ней обиды за неверие,

За подозрение, что будто она ведьма

И Церкви католической враждебна,

За испытанье крестоносною материей,

С которой вышли на нее, как бы на зверя.

За что подверг ее Господь бесчестью злому?

Имеется свидетельство бесценное

Катрин Леруайе, хозяйки дома,

В тот вечер наблюдавшей эту сцену.

После проверки Девушки епитрахилью

Роббер де Бодрикур стал подобрее к ней:

Ее свидетельства о Голосах и Михаиле

Вельможу думать заставляли все сильней.

Желанья не было в нем больше дать ей розог.

Общественный он слышал громкий отзвук —

В него летел словесный град камней,

Что он святую мучит, как злодей.

Не замечать ее все больше были риски.

В нее поверил даже герцог Лотарингский,

И все чувствительней общественный нажим,

Чтоб не чинил он девушке препон.

В нее поверил Жан де Нуйонпон,

Души не чаял в ней Бертран де Пуленжи.

И арманьяков положение все хуже —

Опять успеха не имело их оружие:

Ведь под Рувре их армия разбита,

Что, кстати, Девушка задолго предрекла.

Он не поверил ей – и он виновник зла.

Пусть будет к Дофину дорога ей открыта,

Пускай отправится с охраною в Шинон,

О чем просил и Пуленжи, и Нуйонпон.

А может, впрямь она спасительница трона?

Напрасно ставил он на Девушке клеймо…

Рекомендательное пишет он письмо

И извещает Жана Нуйонпона.

На Девушку всей Франции надежда.

Ей дал мужскую Нуйонпон одежду,

Какую можно видеть на пажах:

Штаны «шоссе» на двадцати крючках,

И круглой форма шапочка, и куртка,

И до колен еще из шерсти юбка,

И стрижка под горшок. Она как мальчик-паж.

Мужской среды велел так антураж.

Коня купили ей – теперь скорей в дорогу!

Сам Бодрикур отряд проверил строго,

Благословение свое Жаннетте дал,

Но, хоть теперь о ней иначе судит,

В нем не расплавился неверия металл.

Сказал он ей: «Ступай и будь что будет!»

В отряде Девушки отважные мужи:

Жан Нуйонпон, Бертран де Пуленжи,

Стрелок Ришар, гарольд Коле де Вьенн.

Страна стояла на пороге перемен…

В четыре сотни километров до Шинона

Преодолеть им предстояло путь

По территории, где не было закона,

А вместо этого – анархия и жуть.

Везде опасности, разбойничьи засады,

Грабеж, насилие, убийства без пощады

И вражеские патрули:

Отряд ведь пробирался по районам,

Всецело подконтрольным бургиньонам —

И в плен попасть они легко могли.

В тревоге Нуйонпон и Пуленжи,

Как струны, нервы их напряжены.

Они в успехе сомневались предприятия,

Дурных предчувствий мучило их жало.

Им Девушка спокойствие внушала

И говорила им:

ЖАННА

Мои из Рая братья

Сказали мне: «Пройдет все без помех

И ожидает ваш поход успех.

Все выйдет так, как повелел Иисус:

Ты встретишься в Шиноне с королем,

Тебе окажет добрый он прием,

И никого не давит пусть сомнений груз!»

В ее речах был слышен тон победный.

Она два раза побывала у обедни

(Случилось это в двух монастырях),

Без капли опасенья быть раскрытой,

Ведь со святой она общалась Маргаритой.

Ее не мучил мнительности страх.

Где приходилось отдыхать им, там она

Как в коконе, в плаще во время сна

Между мужчинами ложилась в середине,

И в голову ни одному мужчине

Мысль грешная ни разу не влетела

Прижаться к ней, дотронуться до тела.

150 пройдя, а может больше, миль,

Преодолев благополучно все этапы,

Отряд не стал добычею громил

И к бургиньонам не попался в лапы,

И под эгидой королевского герба,

Через Луару переправясь, кавалькада

(А шла февральская последняя декада)

В деревне Сен-Катрин-де-Фьербуа

Остановилась, чтоб немного отдохнуть.

Осталось ехать до Шинона им чуть-чуть.

Жаннетта, времени напрасно не теряя,

Письмо продиктовала Нуйонпону,

Его чтоб передал наследнику он трона.

Велела сделать так ее сестра из Рая,

Наставница ее Екатерина,

Когда в часовне Девушка старинной

У статуи ее молилась древней.

В своем письме она приветствовала Дофина,

Свое почтенье выражала и любовь она,

Надежду также, что не может терние

Рост заглушить монарших белых лилий.

Из Рая братья так ей говорили…

Отряд уехал вскоре из деревни.

К полудню прибыл весь отряд в Шинон,

И в замок с письмами поехал Нуйонпон,

Где был Советом короля допрошен.

Проходит час, а Нуйонпона нет:

Его заслушивал наследника Совет.

Допрос был скрупулезен и дотошен.

А к Жанне вновь пришел из Рая брат

И говорит:

БРАТ ИЗ РАЯ

Наследник будет рад

Тебя немедленно увидеть в замке.

В раже

Она бегом туда, сказала, кто она,

Но весть, услышанная ею, не верна:

Ведь в замок не пустила ее стража.

Кольнуло сердце Девушки иглой:

Сказал что Ангел ей, то было шуткой злой?

Один изрядно выпивший солдат

Ее похабно обозвал. Позорный мат

И Жанну оскорбил и Имя Божье.

То, что ей свято, окунули в грязь.

Она подумала: «Какая это – мразь!», —

Кипенье крови ощутив под кожей.

Впервые в жизни Девушка вспылила,

И в этот миг проснулась в ней сивилла:

Она пророчество сказала о солдате:

ЖАННА

Хулящий Господа на волоске от смерти —

Его на дно затянут скоро черти.

Ее слова звучали как проклятие,

И к ней пришло сознание вины,

И бросился в лицо пунцовый стыд,

Что так слаба она под натиском обид,

И то что мысли так ее черны,

И что на все они бросают свою тень.

Для Жанны это был ужасный день —

Она ступила на тропу войны…

Всего лишь через несколько часов

Солдат утоп, упав в глубокий ров,

И разнеслась молва про этот случай,

И все увидели, что Жанна не проста

И Правду говорят ее уста,

И Правда Силой подкрепляется могучей.

Была допущена она на третий день до Дофина:

Случилось ночью все – вошла под замка кров она.

Граф де Вандом ввел Жанну в зал просторный:

Горели факела, отбрасывая тени

Огнеобразных языков на стены,

И Девушка смотрела во все стороны,

Ища наследника. Перед глазами образ

Был у нее, и помогал ей Голос,

И шла она под испытующими взорами

Числа большого рыцарей, вельмож.

Им знать хотелось, правда или ложь

Молва о ней и что сама она

Всем говорит о Голосах, о Михаиле,

О Богом данном поручении и Силе,

Или все это ей внушает Сатана.

Нарочно Дофин растворился в толчее,

Чтоб проницательность узнать ее очей.

Он был непримечательно одет.

И приутихла в ожидании толпа:

Она найдет его или она «слепа»,

Но Жанну Голос вел и золотистый Свет

Сопровождал ее, и нежных Херувимов

Над нею вился легкокрылый сонм,

И, взглядом взгляд поймав неуловимый,

Она увидела его . Да, это он!

К наследнику подходит она трона,

И Ангелы, парящие над ней,

Ей в руки знак дают – из золота корону

В кристаллах бриллиантовых огней.

Сияла Жанна – вид ее был светел.

Кто наблюдал за нею, тот заметил

Короны знак и Ангелов полет,

И принц раскрыл от удивленья рот.

Виденья чудного он главный был свидетель,

Другие тоже стали очевидцы.

Из рук Жаннетты, выпорхнув, как птица.

Над головою Дофина корона воспарила.

И это – не пригрезилось, не снится!

Потом исчезло все… Так значит, говорила

Она всем правду про себя, про Михаила.

Речь начала она, а смысл ее известен —

Запечатлел его в устах Жаннетты перстень:

ЖАННА

Я – Комиссар, посланница Христа,

И говорю вам: силою креста

Вы станете французским королем.

Господь мой известил меня заранее,

Что вас я приведу к коронованию.

Вы станете во Франции послом

Царя Небесного. Он истинный король,

А вы его наместник. В этом соль.

Без Божьей помощи врага заклятого

Не одолеть вам, не видать венца.

Кто верен Господу, тот друг Ему и брат Его.

Вам говорю я от Его Лица.

За мной стоит Его святая Сила.

Наследника Жаннетта попросила,

Чтоб разговор наедине их проходил.

Да как посмел бы Дофин отказать ей?

Она была знатнее всякой знати,

Ведь помогает ей Архангел Михаил!

Когда закончилась их долгая беседа

И вышел Карл опять к своим придворным,

Счастливый вид имел он, будто беды

Над ним не вились больше черным вороном.

Созвав Совет, Карл сделал заявление,

Что хочет Девушка французскую монархию

Восстановить, лежащую во прахе:

Такое дал Господь ей поручение.

Но, чтобы Девушке свободу действий дать,

Ее сперва церковная комиссия

Должна как следует по пунктам испытать —

Ведь мало просто верить в ее миссию.

Одно всем ясно: Жанна не болтунья,

Но кто источник вещих Голосов?

Солдату предрекала быть в аду она,

И он ушел «на дно», свалившись в ров.

Так может быть, тогда она колдунья?

И свет, что в ней, возможно, и не Свет,

И велика ли достоверность ее знаков?

И клерикалов запросил о ней Совет

(Он представлял собой верхушку арманьяков).

А арманьяки – это были те,

Поддерживал кто Карла политически.

Частично клир примкнул к ним католический.

Комиссия собралась в Пуатье:

Епископы там были, богословы,

Монахи, орденов различных братия,

И все, по политическим симпатиям,

Жаннетту оправдать были готовы.

Проверка Жанны длилась шесть недель:

Допросов тягомотных канитель,

Сбор фактов жизни, показания свидетелей.

И личность Девушки изучена была.

Вердикт гласил, что вовсе нет в ней зла.

Единодушно судьи все отметили,

Что есть в речах ее разумное зерно,

Что тело девственное не осквернено:

Чиста она и в помыслах и телом.

И, если путь ей Господом открыт,

Пускай то сделает она, что говорит —

Слова ее проверить надо делом.

Король, конечно, прав, что осторожен,

Но создавать препятствий он не должен

Ей – посланной Христом во благо трону.

Пусть собирает силы для броска,

Она же поведет его войска

Под Орлеан, держащий оборону.

Когда комиссии вердикт был оглашен,

К походу Жанну стал готовить Дофин-Карл:

Телохранителей он крепких подобрал,

Чтоб охраняли Девушку. Д’Олон,

Гасконский дворянин, отважный воин

Командовать назначен был конвоем.

Заказан панцирь был для Девушки стальной —

Пришлось носить ей воинские латы

В ответ на вызов, брошенный войной.

Жаннетта исполняла свои клятвы

В войне участвовать и девственность беречь.

Из Рая весть пришла, сказал ей Голос:

ГОЛОС

Меч

Хранится в церкви, под фундаментом алтарным

В деревне Сен-Катрин-де-Фьербуа

(Проездом там недавно ты была).

Пускай найдут его. Он станет Неба даром.

С пятью крестами этот кладенец.

Пусть за мечом отправится гонец

И откопает меч. Хоть он немного ржавый,

Потрет его – и ржавчина сойдет.

С собой в крестовый брал его поход

В святую Палестину рыцарь бравый.

Гонец отправился и меч с пятью крестами

Привозит Девушке, но было еще знамя:

Сын Божий вышит был на белом полотне

С земною сферою в руке и подносили

Ему два Ангела с боков по белой лилии.

И с лентой в клюве на обратной стороне

Был вышит голубь, девственности знак.

На ленте надпись: Бог наш хочет так.

Под этим знаком, пешая ли, конная,

Всех за собой вела в сражение Жаннетта,

Была пусть ранена стрелой из арбалета

И из гортани рвались жалобные стоны.

Из Тура едет Девушка в Блуа

Как полномочный представитель Карла-Дофина.

Лишь в лагерь арманьяков прибыла,

То жриц любви в руках ее «метла»

Из войска вымела. Продажную любовь она

Источником считала главным зла.

Жаннетты имя девственность прославила.

Все люди ратные на Девушку глядели,

Как будто это – Ангел в женском теле.

Она их к Богу обратиться вновь заставила.

И, если исповедь для Жанны было правило,

Другие тоже исповедаться хотели.

Она боролась с нравственною ленью:

Чтобы Христа звучало чаще имя,

Она устраивала общие моления —

В честь Девы Пресвятой звучали гимны,

И пели все: священники с хоругвями

И люди ратные… Она боролась с руганью,

Особенно с кощунственной божбой,

Когда клянутся Божьим именем, а клятва

Сопровождается потоком грязным мата,

И богохульникам она давала бой.

Никто бы не посмел в ее присутствии:

Ни полководец, ни солдат и ни вельможа —

Произнести с хулою имя Божье,

И каждый знал, что сквернословие из Уст его

С рук не сойдет ему, оно себе дороже!

Все силу Правды чувствовали в Жанне.

Она чиста была, и не было в ней лжи.

Покончить собиралась с грабежами —

И прекратились вскоре грабежи,

Насилие над мирным населением.

Она боролась со всеобщим озлоблением,

За то чтоб во враждебных городах,

Которые в сраженьях будут взяты,

Никто за жизнь свою не чувствовал бы страх

В тревожном ожидании расплаты.

Зуб мстительности Девушкой был вырван,

И к братолюбию призывом мирным

Сопротивления она гасила пламя,

И земли, выступавшие в войне

На англо-бургиньонской стороне,

Под королевское вставали знамя.

В ее речах всегда ход мысли строгий:

Бог – основание ее идеологии,

А уповающий на Бога не обманется.

Она стоит на камне веры прочном,

Господь избрал ее «уполномоченным».

Она Иисусов Комиссар, Его посланница.

И имя Божие, звучащее в устах ее,

Вонзалось жало во врага, как бы оса,

И убеждали Жанну Голоса:

ГОЛОСА

Держать врагов должна ты в Божьем страхе!

В письме главе английских оккупантов

(Правитель Франции тогда был Бедфорд, герцог)

Она с размашистым величием гиганта

Задать захватчикам пообещала перца:

«Царем Небесным посланная – Богом

И через Ангелов Им извещенная о многом,

Скажу вам, герцог, – это не бравада! —

С войсками уходите восвояси,

С чужой земли. Предупредила вас я.

Я Богом послана, за мною – Божья Правда.

Не захотите – выдворим вас силой.

Земля французов станет вам могилой —

Не становитесь Божьей Воле поперек!

Господь даст Францию наследнику законному.

Через меня пообещал так Он ему.

Губить людей своих какой вам, герцог, прок?»

Советом Дофина был принят Жанны план:

Вначале вырвать из осады Орлеан,

Затем короноваться в Реймсе Карлу.

Апрель стоял, прошла неделя третья

И 28 лет в пятнадцатом столетье.

Войска отправились в поход и на Луару

Они выходят через день, где ждет их флот

На левом берегу для переправы

На противоположный берег правый,

Где Орлеан стоит. Ошибочный расчет! —

Войскам не переправиться туда:

Навстречу ветер сильный дует, и суда

Теченье быстрое вниз по реке снесет.

И оказалось, что права была Жаннетта,

Когда с решением военного Совета

Она не соглашалась, говоря,

Чтоб правым берегом идти на Орлеан

Вблизи от укреплений англичан.

Жаннетту не послушались, и зря!

Ее предупреждали Голоса,

Что не надежны будут паруса:

В Блуа на правый берег через мост

Переправляться надо всем им,

Идя под носом у врага без опасений,

Что англичане им прищемят хвост.

Но полководцы не послушались Жаннетту:

Пугало то их, что, возможно, арбалеты

Войска дождем осыплют смертоносных стрел.

Быть под прицелом боязно английским,

И сопряжен поход с великим риском —

Усеян берег будет грудой мертвых тел.

Но через реку перебраться невозможно,

И, видя это, Девушка вспылила:

Ей не поверили – и это разозлило,

Ведь говорила правду, а не ложь она.

На коменданта Орлеана весь свой гнев

(На берег левый перебрался он на лодке)

Она обрушила, накинувшись, как лев.

Куда-то нрав ее девался кроткий.

ЖАННА

Вы не хотели, Бастард, верить мне,

И, значит, не поверили вы Богу,

Совет Его отвергли и подмогу.

Теперь нам легче оказаться на луне,

Чем в Орлеан попасть, ища туда дорогу.

Святой Людовик и Великий Карл

В Раю просили у Небесного Царя,

Чтоб англичан воинственность смиря,

Французам доступ к Орлеану дал.

Небесный Царь услышал их молитвы

И дал мне весть о том, что будут битвы

За Орлеан отмечены успехом.

Без всякой пользы здесь войска стоят.

Бездействие для них – смертельный яд.

За нами наблюдает враг со смехом.

И Девушка упала на колени,

Молитвенно воздела к Небу руки.

Похожа речь ее была на стоны муки,

И ветер изменил вдруг направление,

И все восприняли небесное явление,

Как будто это с Неба был ответ:

Она права, ее слова не бред,

И нужно действовать теперь без промедления,

Пока надуты ветром паруса.

Но что случится через полчаса?

Тогда такой был срочно принят план:

С конвоем Жанну переправить в Орлеан

На корабле, а провиант – на барже,

Войскам вернуться следует в Блуа

(Права, конечно, Девушка была)

И в Орлеан идти через блокаду вражью.

И в восемь вечера на белом скакуне

Торжественно въезжает в город Жанна…

Ее встречают с факелами горожане,

И ночь светла была от факельных огней,

И все огни в одно сливались пламя,

Чтоб озарять развернутое знамя

И латы Девушки, сверкавшие на ней,

И ликованье в Орлеане все сильней,

И восклицания: «Христос, Царь Неба, с нами!»

И с сердцем Девушки сердца всех были слиты:

Простых людей, и воинов, и свиты.

Она пришла как вестница побед,

Посланница, как порученец Божий,

И плоть ее не осквернило ложе,

И с Божьей помощью она спасет от бед…

Четыре дня прошло, и основные силы

Вступили арманьяков в Орлеан,

Чтоб бой дать англичанам, но в свой план

Не посвятили Девушку. Гасили

В ней боевой руководящий пыл:

Она пусть за чужое не берется —

Ведут в сраженье рати полководцы,

Моральный Жанна обеспечивает тыл.

И думали держать ее «в тылу»…

Назначили штурм крепости Сен-Лу

4-го числа, в начале мая.

В тот день Жаннетта встала на рассвете.

Колонну войск, прибывших в город, встретя,

О предстоящем штурме и не зная,

Домой вернулась, где была поселена.

Клонило в сон ее и, чувствуя усталость

(Прошедшей ночью спать пришлось ей малость),

Не раздеваясь прилегла она.

Телохранитель Девушки д’Олон

Спал рядом на диване. Жанне сон

Пригрезился. Ей слышатся призывы

Из Рая Ангела:

ГОЛОС

Не спи, идет сражение!

Французов льется кровь. Бегут ужЕ они

От англичан позорно и трусливо,

Военачальников и Дофина кляня.

Вскочив с постели, разбудила Девушка

Телохранителя.

ЖАННА

Вставайте же! Меня

Из Рая брат мой известил, чтоб я не мешкала.

Эй, паж, мой меч! Седлай быстрей коня!

И знамя, принесите мое знамя!

Нас англичане бьют – не смыть пятна позора.

Враг потешается в который раз над нами.

И, гнева полная, она метала взоры.

ЖАННА

Ну, ничего, не далека расплата!

Легко, изящно облачившись в латы,

Она со знаменем на улицу бегом.

Вскочив в седло, на скакуне лихом

За стены города летит, идет где бой.

К воротам раненые катятся гурьбой.

Французы отступают в беспорядке:

От англичан они бегут – сверкают пятки,

А им навстречу мчится всадник белый

Под знаменем Победы с кличем: «Смело

Вперед за мной, возьмем Сен-Лу, ребятки,

За короля французского во имя Божье!»

И, словно вихря снежного воронка,

Всех увлекает за собою амазонка,

И закипает кровь у воинов под кожей.

Афина грозная, теперь она их вождь,

Христа посланница, Иисуса Комиссар!

Идут на штурм они – в сердцах пылает жар,

Не охладит его стрел арбалетных дождь.

Карабкаются вверх они по лестницам,

Ведь с ними Бог – и кто теперь им страшен?

И в бреши хлынули пробитых стен и башен,

А Девушка, Победы Божья вестница,

Туда-сюда скача под градом стрел,

Вздымая над собою знамя,

Кричала, чтоб никто не оробел,

То что хотели слышать все: «Бог с нами!»

К врагам французы были беспощадны:

Немилостив был даже к пленным меч —

Колол и резал, головы сек с плеч

Взбесившийся убийца кровожадный.

Когда последнего врага он пролил кровь

(Нет жертвы – и бездействуют маньяки),

Ликующий раздался дружный рев:

Французы победили, арманьяки.

А славу заслужившая Паллады,

Как будто кто-то сердце ей разбил,

В себе почувствовала трещину разлада,

Воинственный куда-то делся пыл.

Незримый зверь ее терзал и злобно выл.

И пасть его ощерилась и рыкала,

И в тело чистое нечистота проникла,

И вились мысли перед нею, слово шершни,

Как совместимы Божьи Небеса,

Ее советники святые Голоса

С Войной бесчеловечною и грешной?

Пришпорив резко резвого коня,

Жаннетта мчится, словно от огня,

От места битвы по лежащим трупам,

За нею раненых несется скорбный стон,

А в Орлеане колокольный перезвон

Ее встречает ликованьем и триумфом.

Но, равнодушная к шумливым торжествам,

За утешением спешит Жаннетта в храм,

Чтоб победить в себе сомненья окаянные.

И только исповедь очистит душу ей —

И вера станет тверже и сильней.

Что может зверя победить? Лишь покаяние.

И, в Храме отпущенье получив,

Она воспряла: Бог в ней снова жив!

И Голоса ее святые ободрили,

И стала вновь она веселой и здоровой

И к ратному служению готовой,

И за спиной почувствовала крылья.

Склоняя англичан к переговорам,

Готовит новое письмо она, в котором

Им сообщает, что на них сердит

Небесный Царь: пусть лучше по дороге

Направят восвояси свои ноги —

Она посланница Христа и победит!

Письмо послала выстрелом из лука

На расстоянии от форта небольшом.

Ее считали англичане главным злом

И крикнули из крепости ей: «Сука,

Тебя мы, ведьма блядская, сожжем!»

И Жанну вновь «ужалила оса».

От жгучего стыда она горела.

Хотелось прочь бежать куда глядят глаза,

Но почему святые Голоса

Не сберегли от поношенья ее тело?

Проходит день: французы взять смогли

Сен-Огюстен, и стал их главной целью

Штурм крепости английской – ТуреллИ,

Но приступ отложили на неделю.

К постановлению военного Совета

С протестом резким отнеслась Жаннетта:

Расчет был стратегически не верен.

Из Рая Девушка услышала призыв:

Атаковать скорее!  – перерыв

Немедля скажется – и будет шанс потерян.

Совет Небес на веру принимая,

Военному Совету вопреки,

Она на приступ повела полки.

Штурм утром начался – 7-го мая.

Был изнурительный, упорный, долгий бой.

Атаковать французы бросились гурьбой,

Но англичане все атаки их гасили.

На приступ Жанна воинов вела,

И громоздились мертвые тела,

Но бесполезны были все усилия.

Ни восклицание ее: Бог с нами! —

Ни ветром сильным взвихренное знамя,

Ни взмах меча и клич «за мной вперед!» —

Не приводили ни к чему, и враг

Не дал продвинуться французам ни на шаг.

И сколько их еще бессмысленно умрет?

Враги умело защищались, и коленки

У них от страха не тряслись и как от стенки

От них отскакивал штурмующих «горох».

И арманьяков все росли потери,

И стали Девушку грызть мысли, словно звери:

«Зачем врагам благоволит мой Бог?»

И в это время арбалетная стрела,

Доспех пробив, плечо ей обожгла,

Пройдя насквозь: все думали – убита!

Она упала, кровь текла сквозь латы.

Враги кричали: «Ведьме смерть проклятой!

Ты задолжала нам, теперь с тобою квиты!»

Из боя Жанну вынесли солдаты

И на ковер зеленый (где росла трава)

Ее с заботой уложили, сняли латы

И убедились: Девушка жива.

Стрелы обломок вынули, бальзам

На рану вылили, плечо перевязали.

Очнувшись, Жанна волю дав слезам,

Заплакала от боли и печали.

И зашептала жалобно молитву:

Свою заступницу святую Маргариту

Она об утешении просила,

И чтобы к ней вернулась ее Сила,

И чтоб могла она вернуться снова в битву…

Она молилась Маргарите горячо —

И стало проходить у ней плечо…

Уже темнело, ведь восьмой шел час,

И Бастард Орлеанский дать приказ

Об отступлении готов был. В этот миг

На поле битвы в сумерках возник

На белой лошади, как призрак, всадник в белом,

И над землей, как привидение, летел он,

И он издал победный властный крик:

«Во имя Божие, французы, все за мной!»

И этот возглас, будто бы волной,

Всех подхватил, бойцы все мчатся вслед ему.

Враги же в панике, что снова видят ведьму,

Вредить им посланную чертом-сатаной.

Она воскресла? Кто же эта стерва?

Возможно, помогает ей Минерва.

И, страхами охваченные лютыми,

Бросают форт и по мосту бегут они

От демона, посланца Люцифера,

Но мост был шаток – обвалился он,

И воины, одетые в доспехи,

Ко дну пошли… Был Орлеан освобожден —

Колокола звонили об успехе.

А Девушка, которая, как стоик,

Вела себя и совершила подвиг,

Сходила вновь от ужаса с ума:

Кусались снова шершни черных мыслей,

И зубы зверя совесть ее грызли —

Кромешная ее объяла тьма.

Навязывала память ей одно:

Как воины уходит вмиг на дно.

Греха смертельного в нее впивалось жало —

И снова к исповеди Девушка бежала…