Шрифт:
7
Была снята осада с Орлеана,
На север двинулись остатки англичан,
И то сбылось, что говорила Жанна,
Намеченный сбываться начал план.
Освободить ей предстояло всю Луару
Вверх по течению от фортов англичан.
Приехав в Тур, она сказала Карлу —
Наследнику, что шанс теперь им дан:
Пока враг в панике, пока английский стан
Гнетет военных поражений пресс,
Ударить надо срочно, и тогда
Все нелояльные сдадутся города,
И в том числе враждебный Карлу Реймс,
Где будет он немедля коронован,
А это главный шаг к победам новым.
Она не уставала говорить
Об этом Карлу, но Жаннетты прыть
Сдержать старалась Дофина вельможи.
На Девушку они смотрели косо,
Пытаясь палки ставить ей в колеса,
Внушая Дофину, не отпускал чтоб вожжи.
В 20-х числах мая в замке Лошском
В зал заседаний Высшего совета
В пылу отчаянья ворвалась вдруг Жаннетта
(Ждать не могла – скребли на сердце кошки)
И перед Дофином упала на колени,
Как человек, измученный страданьем,
Воскликнула:
ЖАННА
Довольно заседаний,
Мой благородный Дофин, промедление
Подобно смерти. Времени в обрез.
Для вас я путь должна расчистить в Реймс.
Сказали Голоса: «Ты, Жанна, Божья дочь,
Поторопи его: никто ему помочь,
Кроме тебя, не может – впереди
Его корона ждет. Иди к нему, иди!»
И убедить Совет сумела все же Жанна,
И ничего не оставалось Карлу,
Как дать приказ войскам от Орлеана
Вверх по реке идти – освобождать Луару.
И было очень для Жаннетты хорошо,
Что герцог д’Аленсон, ее соратник,
Стал во главе всех войск (для Жанны праздник),
Ведь он не скажет: «Что ты лезешь на рожон?»
Взаимопонимание всегда
Они найдут. Брать форты, города —
Задача их, и первым стал Жаржо…
Со знаменем пошла вперед Жаннетта,
И все на приступ бросились за ней,
И хлынул ливень стрел из арбалетов
И град на головы посыпался камней.
Попал булыжник точно в древко знамени,
Из рук Жаннетты выбил знамя он.
Другим запущенным из укреплений камнем
Попало в шлем, в ушах раздался звон,
И сбило с ног ее, на миг она оглохла.
Придя в себя, сумела быстро встать
И снова повела на стены рать,
Как будто ей по голове не грохнуло.
Сгорая от воинственного пыла,
Он кричала, задыхаясь от экстаза:
ЖАННА
Бог против англичан, за нами Сила,
Совета Божьего я, братья, испросила,
«Врага возьмем мы по Его приказу!»
Не устоял английский гарнизон,
Гурьбой ворвались в город арманьяки
И, словно озверевшие маньяки,
Подряд всех режут: вопли, плач и стон!
Насилие кругом: за око – око.
Разграблен город весь, и даже Храм, но сердцем
Жаннетта в этот раз не дрогнула – не верится! —
Теперь тверда она, почти она жестока.
И в Девушке крепчает убеждение:
Ведь если Бог ей победить помог,
Есть у нее святой военный долг.
Нельзя и плаксой быть, уж раз среди вождей она.
Свой политический Жаннетта знает вес
И что растет повсюду ее слава
Как снежный ком и растекаясь лавой.
Король на фоне Девушки исчез,
Ее влияния все больше давит пресс,
И пишут клерикалы: «В ней отрава
Для христианской паствы Западного мира:
Ей ставят статуи повсюду, как кумиру.
Чего она коснулась, то святыней
Воспринимается везде людьми простыми.
Чтоб руки целовать ей, на колени
В подобострастном припадают поклонении.
И смеют изрекать ее уста,
Что Божья дочь она, посланница Христа».
Друзья считают девушку святою,
Враги уверены, что Жанна ворожит,
А слава впереди нее бежит,
И города сдаются ей без боя.
И, находясь в каком-либо из мест,
Письмо Жаннетта слала – манифест
Для граждан города, враждебных принцу-Дофину.
Она могла при помощи идей
Завоевать благожелательность людей,
Тем самым берегла людскую кровь она.
Как голубь мира, как Христов гонец
Она воспринималась на «ура!».
Письмо Жаннетты к жителям Труа
Ее стратегии ярчайший образец:
«Иисус-Мария. Граждане, друзья!
По поручению прямому Господа,
К вам обращаюсь, и приветствую вас я,
И призываю вас открыть ворота города
Законному наследнику, который
Воссядет с Божьей помощью на троне.
За прошлое не будет вам укора —
Простит он всех и никого не тронет.
Своих он подданных помилует, любя.
Поэтому не бойтесь за себя.
К нему навстречу выходите смело.
И пусть я получу от вас отказ,
Но все равно – не одолеть вам нас,
Тех, кто исполнить должен Божье дело».
Победоносная, по городам и весям
Спешит Жаннетта – вот она и в Реймсе,
Молниеносная, как быстрокрылый стриж.
И в день 17-й июля коронован
Был Дофин-Карл, теперь к победам новым
Стремится Девушка – и цель ее Париж.
А тот, кто прежде назывался Дофин
(Сам в королевскую свою не верил крОвь он,
Не верил, что наследник он прямой),
Беспомощный, униженный и жалкий,
Как будто бы он ждал удара палки,
Теперь помазанник, король он Карл седьмой.
Ведь был никто и на правах жил птичьих,
А ныне сознает свое величие,
И власть свою, и силу – он король
И главную сыграть мечтает роль.
Его главенство – от других отличие.
Он больше не букашка, не комар,
В руках чужих не кукла, не игрушка.
И сам он справится! Зачем нужна пастушка?
Непредсказуем этот Божий Комиссар.
Огромное спасибо Божьей дочке,
За то что сдвинула все дело с мертвой точки,
Но следует ли дать ей взять Париж?
Ее влиянье нарастает, как волна,
На гребне славы всем не скажет ли она:
«Я стану властвовать одна, а вы все – кыш!»
У Королевского совета с нею трения:
Она диктует всем без совести зазрения,
На мозги давит всем. Какого же рожна?
Не опрометчива ли в Жанну эта вера?
А если дочь она не Бога – Люцифера?
Поэтому она «уйти» должна.
Но чем остановить ее порыв
И погасить людей любовь горячую?
Устроить Жанне надо неудачу —
Непобедимости она развеет миф.
Штурмует пусть Париж, раз ей не лень,
Но дать для штурма надо только день
(За это время ей не выиграть сражение)
И приказать потом, чтоб отступила рать,
И новый штурм уже не затевать,
Списав на девушку тем самым поражение…
Произошло сраженье в сентябре,
8-го, в воскресенье, утром,
В День рождества Марии девы. Штурмом
Со стороны ворот Сент-Оноре —
В Париж ворваться арманьяков план.
Париж – столица, город-великан!
И всякая упрямая гордыня
Упрется в стойкую парижскую твердыню,
И без борьбы не будет город сдан.
И стены городские высоки,
И рвы наполнены водой и глубоки,
И боевой настрой высок у парижан.
И арманьяков арбалеток встретил дождь
И залпы каменного пушечного града,
Разили стрелы их и разрывали ядра,
А Девушка со знаменем, их вождь,
Преодолеть звала их все преграды.
Взойдя на насыпь, прямо надо рвом,
Она кричала:
ЖАННА
Город будет нашим.
Господь за нас – и нам никто не страшен.
Париж, друзья, сегодня же возьмем!
Вы победители, Христовы братья вы.
Быстрее хворостом заваливайте рвы.
А вас я призываю, парижане,
По воле нашего Небесного Царя
Сдавайтесь, кровь не проливайте зря,
Прислушайтесь к Христовой Деве – Жанне!
Но у защитников спокойны были нервы.
Из арбалета вражеский стрелок
В нее прицелился, потом спустил курок
С ругательством: «Подарок тебе, стерва!»
И боль жестокая ей ногу обожгла —
Бедро насквозь стрелы пронзило жало,
И Девушка руками рану сжала,
На месте закружившись, как юла.
Простреленную ногу волоча,
Со стонами она ушла в укрытие,
И паж ее, исполнив роль врача,
Раздев Жаннетту, ногу стал лечить ее.
Когда немного успокоилась нога ее,
Жаннетта, боль свою превозмогая,
Пришла опять туда, где шло сражение,
И отдавала вновь распоряжения.
Уже стемнело, наступила ночь,
А Девушка не уходила прочь,
И д’Аленсон увел ее насилу.
ЖАННА
«Я – Жанна-Девушка, я – Жанна, Божья дочь,
И Царь Небесный должен мне помочь», —
Она ему твердила и твердила.
Атаковать на следующий день
И победить была готова Жанна,
И сокрушить твердыню грозных стен,
И это несмотря на рану!
Но привезли от короля приказ,
Войска чтоб отступили к Сен-Дени.
Приказ исполнен был. Победу в этот раз
Не одержала Девушка, и дни
Пошли назад, пошло все время вспять,
Побед ее сворачивалась лента.
Она почувствовала с этого момента,
Что ни на что не может повлиять.
Она осталась в одиночестве, одна,
И из политики была исключена,
И без нее решались все вопросы.
Не происходят больше чудеса,
Бессильны Ангельские стали Голоса —
Святых унизили и щелкнули по носу.
События, увы, пошли вразрез
Тому, что говорили ей с Небес
И вопреки святой Господней Воле.
Через нее влияла на людей она.
Неправдой выглядело Божье Провидение.
Молва на душу раненную соли
Подсыпала: отбили парижане
Ее от города, а это значит, Жанне
Бог не помог. Коварный вельзевул
Внушил Париж ей взять – и Жанну обманул.
Возможно, так случилось в наказание.
Пусть по необходимости, она
Была в крови повинна, и Война
Ее грехом убийства задевала.
Сама хоть кровь она не проливала —
На ней вождя военного вина.
Но кто ей мысль войну вести внушил,
Кому клялась она торжественною клятвой?
Ведь это был Архангел Михаил!
Так, он тогда, выходит, виноватый?
Ее использовали, дергая за нити,
Но дело сделала для Франции пастушка.
Теперь настало время обвинить ее
И выбросить, как надоевшую игрушку.
Жаннетта вытащила Карла из-под пресса.
В нем укрепилось чувство собственного веса —
И от себя Жаннетту он отсек.
Какой теперь в крестьянке этой прок?
Он не питал к ней больше интереса.
С Филиппом, герцогом бургундским, заключил
Карл перемирие и вел переговоры,
И оба крали себе выгоды, как воры.
В дележке этой каждый что-то получил.
И из стратегии новейшей этой вытекло,
Что Девушку нельзя пускать в политику.
Плоды побед, одержанных Жаннеттой,
Разменной сделались для короля монетой
Для политических интриг, для дипломатии.
Пойти врагам уж лучше на уступки,
Чем быть слугою Божией голубки:
Ведь стали как вождя воспринимать ее.
Опасность в ней, что очевидно Карлу,
И он войска отводит на Луару,
Теряя города и регионы,
Их отдавая снова англо-бургиньонам,
Которым задавала Жанна жару.
В стране как прежде вспыхивает смута,
Свирепствует анархия вновь люто.
Под силу Божьему лишь было Комиссару
Остановить ее. Теперь – увы! – опять
В войсках разброд, шатания и блядь!
Но Девушка, хоть и сказали «брысь!» ей,
Все продолжала верить в свою миссию.
Внушал как прежде ангельский ей Голос:
ГОЛОС
«Не стой на месте, двигайся вперед!
Лишь только смелость города берет.
Угодно Богу, чтоб за Правду ты боролась.
Любой ценой вернуться под Париж
Должна ты, Девушка, тогда ты победишь!»
Но Жанну направляли в точки те
(Как крепость, например, Ла Шарите),
Где ничего не стоила победа,
Чтобы она не задирала носа
(И палки ставили при этом ей в колеса) —
Пускай воюет, раз такая непоседа!
Войск для осады Шарите ей дали мало,
Готовя почву изначально для провала.
Плачевный получился результат,
Ведь город так и не был взят.
И слух усилился: она не Божья вестница!
Раз не помог ей в этом деле Бог,
То бесполезны пушки, хворост, лестницы.
Она обманщица, и Голос ее плох.
А Голоса Екатерины с Маргаритой,
Когда была Жаннетта в городе Милен,
Сказали, что ее ждет вскоре плен,
Но Бог поможет ей – пусть это ободрит ее.
И все-таки витало мрачной тенью
Над ней известие: была страшна тюрьма ей.
Случилась катастрофа под Компьенью
В разгар весны, в декаде третьей мая.
Тридцатый год: предпринял враг осаду —
Вокруг Компьени укрепились бургиньоны.
Держали ополченцы оборону,
А Жанна во главе наемного отряда
Из итальянцев (кондотьер синьор Баретта
Был командир, а комиссар – Жаннетта)
Из крепости устраивали вылазки
Опасные, с большою долей риска.
И 23-го числа ее отряд
Дал бургиньонам бой, увидя, что они
В деревне под названием Марньи
Обосновались и бесчинства там творят.
Враг из деревни выбит был и смят,
Но им на помощь подоспело подкрепление,
Отряд Жаннетты начал отступление
К воротам крепости, пока опущен мост.
Передние укрыться в ней сумели,
Другие, с ними Жанна, не успели:
Мост подняли – и отступавших хвост
Отрезали. Убитых было много.
Стащили Девушку с коня: «Попалась птичка!
Ведь это Жанна, Божья дева, еретичка.
Вот так добыча нам попалась – дочка Бога!»
Враги толпой Жаннетту окружили,
И каждый взглядом любопытным к ней прилип,
Ведь вера смутная и страх среди них жили
О помогающей ей грозной Божьей Силе —
А это ложь! Приехал сам Филипп,
Бургундский герцог, посмотреть на пленницу.
Разоблачить спешит он Божью вестницу
И в тот же вечер рассылает письма
Во все концы по городам и весям,
О том что Девушки фальшива миссия.
На самом деле одержима она бесом!
Весть о поимке Девушки-Жаннетты
Живейший отклик Университета
Мгновенно вызвала и возбудила инквизицию.
Пришло письмо Филиппу из Сорбонны,
Чтоб не чинил он справедливости препоны:
В Париж пусть Девушку доставит, и в столице
Ее осудит инквизиция святая.
Держать в плену ее – лишь трата времени пустая.
Опасность в ней для всей страны французской.
Филипп, однако, чтил войны обычай:
Ведь Девушка – трофейная добыча,
Ее хозяином был герцог Люксембургский.
Хотел он десять тысяч франков выкуп —
Не стоило с ним ссориться Филиппу.
И начались переговоры с палачами,
И этот выкуп заплатили англичане,
Когда узнала Жанна эту весть,
Она представила, какой же будет месть.
Страх перерос ее в смятенье и отчаянье.
Решилась на побег тогда Жаннетта,
Хоть Голоса ее не одобряли,
Что Бог поможет, Жанну уверяли.
Она их не послушалась совета.
Попасть ей в руки к англичанам было страшно.
Пусть 20 метров над землей, она из башни
Через окно хотела вниз спуститься,
Но подвела веревка из тряпицы.
Когда был спуск преодолен наполовину,
Веревка лопнула – и Жанна вниз как камень.
Упала в ров она, ударившись боками,
При этом повредила сильно спину.
И стража думала, что девушка мертва,
Но, осмотрев ее, увидели, что дышит.
Пришла в себя она, включилась голова,
И обвинительные стражников слова,
Над ней склонившихся, Жаннетта слышит:
СТРАЖА
Так вы бежать хотели? Как же вы лукавы!
Вас Бог обманывать учил? Где ваша совесть?
Побег задумали, тайком к нему готовясь.
И Жанна чувствовала: эти люди правы.
Она совет не выполнила Божий
И действовала хитростью и ложью.
Об этом случае пойдет дурная слава.
Жаннетту отнесли обратно в башню.
Пошевелиться не могла она от боли,
И Совесть мучила, что против Божьей Воли
На сатанинские она прельстилась шашни,
Ведь это дьявольское было наущение.
Молилась Господу Жаннетта о прощении,
Святая так внушала ей Екатерина.
Три дня она Жаннетту утешала,
И перестало жечь раскаяния жало,
И отпустила вскоре боль бока и спину.
Она поправилась, и не спускали глаз
С нее впоследствии охранники. В Аррас
Перевезли Жаннетту в ноябре
И передали в руки англичан.
И вот она попала к палачам,
Мечтавшим сжечь колдунью на костре.
И настояли с полным правом англичане,
Суд проходил чтоб не в Париже, а в Руане:
Париж сторонниками Жанны наводнен.
И согласилась с ними Инквизиция:
Руан лоялен, нет в нем оппозиции,
Руан – английской власти бастион.
И привезли ее в Руан. В Буврейском замке,
В застенке мрачном Девушка томилась.
Не приходилось ей рассчитывать на милость —
Ведь о Жаннетте слава шла как о беглянке.
И заключения режим был очень строгий,
Тюремщики насмешливы и злы.
Ей на ноги надели кандалы,
И плюс с бревном сковали ее ноги.
В ночное время Жанну в клетку запирали.
Ее держали там, как пойманную птицу,
Сломить пытаясь дух ее моральный…
Свет тускло пробивался сквозь бойницы.
Тяжелой пыткой был тюремщиков надзор:
Спокойно по нужде сходить нельзя.
Был гадок их похабный разговор.
Они ругались, изнасиловать грозя.
Она на Ангелов надеялась – спасут!
8
Прошло три месяца, и вот церковный Суд
В Руане начался. Шел 31-й год
И 21-й день второго месяца.
Чтоб Жанну возвести на эшафот,
Враги ее от нетерпенья бесятся.
Судебный пристав накануне посетил
В тюрьме Жаннетту и ее оповестил,
Что для допроса вызывается она.
На просьбу Девушки, чтоб ей пойти к обедне,
Пришел отказ: ей, как бесовке, ведьме
Ведь евхаристия запрещена.
Она в неподобающей одежде:
Одета как мужчина до сих пор.
Оденется как женщина пусть прежде —
Тогда еще возможен разговор.
На это Жанны прозвучал ответ:
Она давала Господу обет
Мужское не снимать – вот в чем причина,
Ведь на войне она должна быть как мужчина.
На платье женское не снят пока запрет…
Был длинный список судей оглашен.
Избрали местом заседаний трибунала
Руанский замок. В самом центре зала
Сидел на кафедре епископ Пьер Кошон.
Он Председателем был этого суда.
Писцы внизу, у ног его, сидели
И перьями старательно скрипели,
Протоколируя допросы. В два ряда
Сидели судьи остальные. Между ними
Жаннетта находилась, как в зажиме.
К присяге привести ее сначала
Они рассчитывали. Жанна отвечала:
ЖАННА
Не замараю совесть свою ложью,
Готова свет пролить вам на любую вещь я,
Но разглашать не стану Тайны Божьей,
Что Голоса мне говорили вещие.
Чтоб соблюсти судебный антураж,
У Девушки спросили ее имя,
Потом сказали, чтоб молитву «Отче наш»
Она прочла: ее ведь в бесовщине
Подозревали, что молитвы как огня
Она боится. Жанна отвечала:
ЖАННА
Молитву эту прочитаю, но сначала
Должны вы исповедовать меня.
Категорически ей отказал Кошон.
Ее упорством был он раздражен.
КОШОН
Сидит противоречия в вас бес,
Вам злые помыслы внушает голос вражий.
Клянитесь нам, что не сбежите из-под стражи.
Дать клятву Жанна отказалась наотрез.
ЖАННА
Как я сбегу, когда на мне оковы?
К бревну прикована цепями я железными.
Зачем же клятвами бросаться бесполезными,
Зачем под лишней тяжестью быть слова?
Словесную напоминало битву
Все заседание врагов заклятых.
В Суде не прозвучали ее клятвы,
И не услышал Суд ее молитву.
Они ей – «нет», она им – «нет», ни разу – «да»…
Второе заседание Суда
Прошло под председательством Бопэра.
Он представителем был Университета
И вновь присяги требовал. На это
Она ответила:
ЖАННА
Вы на меня сверх меры
Груз налагаете. Я не могу о тайнах,
Через святые Голоса мне Богом данных,
Вам рассказать, я не имею права.
А ложь о них – смертельная отрава,
И Совесть слов мне не простит обманных.
Вчера об этом говорила целый день я.
Они ее спросили о видениях:
Чтоб Жанна рассказала о святых —
Одеты как? Опишет пусть черты их.
Они в ее копались откровениях.
Расспрашивали Жанну о Шиноне —
Случилось что тогда в Шинонском замке,
О данном Жанной Карлу тайном знаке,
Об Ангелах, мистической короне.
Она ответила с издевкой, судей зля:
ЖАННА
Об этом лучше вам узнать от короля.
И продолжала так себя вести она,
И прежняя на третий день картина.
Она держалась смело, боевито:
Руками голыми не взять ее – заноза!
Простою логикой ее все с толку сбиты,
И слышатся в речах ее угрозы.
Кошону Девушка сказала гордо, строго:
ЖАННА
Со мной, прошу вас, будьте осторожны,
Ведь я защитой Божьей огорожена.
Я – Комиссар, я – порученец Бога!
И твердо верю в Божьи Голоса.
Давать тогда смогу я вам ответы,
Когда Господь даст право мне секреты
Рассказывать про все, про чудеса.
БОПЭР
Находитесь вы в Божьей благодати?
ЖАННА
Не в благодати жить? Да это просто страх!
Не приходили бы ко мне из Рая братья,
Погрязла если б я в пороках и грехах.
БОПЭР
Вам ненависть внушали Голоса
К тем, кто для вас был политическим врагом?
ЖАННА
Настигнет вскоре Божья их гроза,
Возмездия над ними грянет гром.
Когда четвертый шел допрос, то обвинителям
Три имени Небесных покровителей
Чистосердечно были Девушкой открыты:
Святых Екатерины с Маргаритой
И Михаила, грозного воителя,
Архангела, к кому она с молитвой
Смиренно обращалась за советом
И кто питал Жаннетту животворным светом.
БОПЭР
Чем вы докажете, что именно они
Являлись вам?
Ответила она:
ЖАННА
Они свои назвали имена.
БОПЭР
В свои вас сети дьявол заманил.
В гордыню впали вы. Вот ваша в чем вина.
И не хотите вы раскаяться в гордыне.
ЖАННА
Я в Маргарите и Екатерине
Не сомневаюсь: их советом я сильна.
БОПЭР
Из одного ли сделана сукна
Одежда их?
ЖАННА
Я не скажу сейчас.
БОПЭР
Что вам сказал архангел в первый раз?
ЖАННА
Вам не скажу, не требуйте ответа:
Я не могу открыть мной данного обета.
БОПЭР
Ходить в мужском давали вы обет?
ЖАННА
Бог приказал – на ваш вопрос ответ.
Не двину пальцем я без позволенья Бога.
БОПЭР
Как вы узнали короля в Шинонском замке?
Назвать какие-нибудь можете нам знаки?
ЖАННА
Бог дал их мне и Ангелов в подмогу.
По вере нашей помогают нам они.
Ее спросили про символику на знамени,
Потом про меч: молилась ли она,
Чтоб он удачлив был во время битвы.
ЖАННА
В том состоит значение молитвы,
Чтоб Богом вещь была освящена.
БОПЭР
Граф д’Арманьяк в письме просил совета,
Чтоб вы ответили: который из трех пап
Есть пастырь истинный, и вы в письме ответном
Пообещали позже высказаться. Слаб
Любой из смертных, чтоб такой вопрос
Рассматривать, а вы задрали нос
И в канонические нагло влезли споры,
Как будто выше вы Вселенского собора.
И судьи огласили текст письма,
Написанного Жанной Арманьяку.
ЖАННА
Я б не смогла вопрос такой решать сама,
Но лишь по Божьему совету или знаку.
Искали судьи, нет ли колдовства,
В том что она подписывала письма
«Иисус-Мария» с начертанием креста,
Чтоб становились от нее зависимы.
И кольца тоже с этой гравировкой.
Она использовала магию колец,
Возможно, для прельщения сердец.
И нет сомненья, Девушка – бесовка!
Письмо упомянули судьи первое,
Отосланное Жанной англичанам.
Она воскликнула вдруг с пафосом: «Я верую!
Потери были их под Орлеаном —
Звено начальное в цепи грядущих бед,
И не пройдет семи пусть долгих лет,
Как потеряют все они во Франции.
Святой Екатериной с Маргаритой
Мне сроки и события открыты.
Враги обречены: придется прочь убраться им.»
– Откуда знаете вы, что Екатерина,
А также Маргарита, не мужчина?
А если облеклись в их образ демоны?
Скажите, волосы у этих женщин длинные.
ЖАННА
Не знаю я.
– А уши не козлиные?
Рогов у них не видели на темени?
ЖАННА
Не видела и видеть не могла.
– Вам Михаил раздетым догола
Когда-нибудь являлся для соблазна?
ЖАННА
Святой отец, вопрос ваш безобразный!
– Святые правду говорить вам воспретили?
ЖАННА
Они моя опора и отрада.
Сетями лжи меня вы окрутили —
Устами их глаголет Божья Правда.
Они сказали мне, что вольный Орлеан
Не будет взят войсками англичан
И что осады будут сняты узы —
И победили англичан французы,
И вражеский был опрокинут стан.
Меня не подводили их уста,
И, веря им, могу я сдвинуть горы.
– Использовали в целях колдовства
Когда-нибудь вы корень мандрагоры?
ЖАННА
Нет, никогда.
– Языческий обряд
Вы совершали, вызывали фей
У бука, протекает где ручей?
ЖАННА
Ни разу я не видела дриад.
С подругами я там венки плела.
Напрасно в этом ищете вы зла.
– Греха смертельного на вас лежит вина?
ЖАННА
Я думаю, что нет на мне пятна,
А есть надежда твердая и вера,
И упование на Господа, что смертного
В грядущем мне греха не предначертано,
И что избавит он меня от Люцифера.
– Нам расскажите о брильянтовой короне
Над головою короля в Шиноне.
ЖАННА
Давала я святым своим обет,
Святой Екатерине с Маргаритой,
Что эта тайна да не будет мной открыта,
И от меня вы не получите ответ.
Вот мартовские дни прошли весенние
Допросы продолжались: судьи рыли
Под Девушку все глубже. Про видения
Опять спросили:
– Ангельские крылья,
Когда являлся вам Архангел Михаил
Вы видели?
ЖАННА
Он в Небесах парил
Красивее прекрасных самых птиц.
– Вы описать смогли бы, кроме лиц,
Как выглядят Екатерина с Маргаритой?
ЖАННА
Пусть в руки попаду я к палачу,
Но лучше я об этом промолчу:
Не будет эта тайна мной открыта.
– Что Голоса сказали ваши вам?
На волю выйдете вы? Говорите честно.
ЖАННА
Меня освободят, по их словам,
Но время с точной датой неизвестны.
– Мужчиной одеваться – это грех.
За это с вас хотим спросить мы строго.
ЖАННА
Зачем должна выслушивать я всех?
Ходить в мужском обет дала я Богу.
– На флюгере, служившим сборным пунктом
Для пеших воинов, гадали, Жанна, вы?
ЖАННА
Да разве черт хоть раз меня попутал?
Я никогда не шла без головы
Вперед на штурм, ни шагу наудачу.
Я слушала совета Голосов,
Послушно откликаясь на их зов,
И поступать я не могла иначе.
– Свидетельств множество, что под Шато-Тьери
Ловили бабочек вы знаменем своим
И люди поддавались чарам злым.
Колдуньям уготованы костры, —
Напоминаем вам. Закон неумолим.
– Себя за Ангела вы, за святую выдали,
И гимны в вашу честь поют хвалебные,
Целуют руки вам и кольца. В них целебный
Источник Силы будто есть, и, как на идола,
На вас все молятся,
ЖАННА
Молиться, что ли, вредно?
– Что с порученьем Божья вы посланница,
Сторонникам, скажите, вашим верится?
ЖАННА
Я просто полагаюсь на их сердце.
Не верят если, Правда ведь останется!
– Когда была у вас попытка неудачная
Сбежать из замка и вы были стражей схвачены,
Разбившись при падении, хулили
Свои святых вы?
ЖАННА
Нет, меня оговорили.
После шести допросов трибунал
Формат судебных заседаний поменял:
Допрашивать Жаннетту судьи стали
В тюремной камере шестерками. Вопросы
Впивались в мозг ей, словно злые осы,
Состав менялся судей каждый раз. Детали
Они мельчайшие у Жанны вызнавали,
Чтоб на вопрос ответить было ей трудней:
Венец у Дофина над головой
Из серебра был или золотой?
Из драгоценных сделан ли камней?
Насколько ярким блеском он блистал?
На запах был каким его металл?
Когда касалась поцелуем она золота,
То было ли при этом чувство холода?
Советник трибунала Лафонтен
Спросил ее:
ЛАФОНТЕН
Раз вы попали в плен,
Не значит ли, что Богом вы отвергнуты?
ЖАННА
Раз лучше Господу, что я теперь в плену,
Смиренно Волю я Его приму.
Все, что Всевышнему угодно, – верно то.
Ведь участь нашу Небеса решают.
ЛАФОНТЕН
Они оставили в беде вас и печали.
Вы их не слышите, святые замолчали?
ЖАННА
Они меня как прежде утешают.
ЛАФОНТЕН
Покинули тайком вы отчий дом
Без позволения родителей своих,
По воле демонов и Голосов их злых.
ЖАННА
Родителей я слушалась во всем
И не послушалась их только я в одном,
На что не нужно разрешенья их.
ЛАФОНТЕН
Вы говорили, Жанна, разным людям,
Что Дочерью вас называют Божьей
Святые ваши Голоса.
ЖАННА
Не ложь я
Им говорила.
ЛАФОНТЕН
Может быть, орудием
Вы стали демонов, а имя Дочери
Иисуса нашего Спасителя Христа
Вы с наглостью открытой опорочили
И ваши лгут бесстыжие уста?
Отец ваш – дьявол, братья ваши – черти.
ЖАННА
Словам не верите – моим делам поверьте!
ЛАФОНТЕН
С делами тоже обстоит нечисто.
Ведь вы затеяли самоубийство.
Как расценить из башни ваш прыжок?
И после Бога ваш язык хулил,
Что смерти не дал Он и вашу жизнь продлил.
ЖАННА
Бежать хотела я – ведь страх всю кровь мне сжег.
Угроза плена становилась ближе.
ЛАФОНТЕН
Атаковали стены вы Парижа
В День Рождества Марии нашей Девы,
Не опасаясь раскаленных углей гнева
С Небес на голову свою: ваш нрав бесстыжий!
О чем вы просите у ваших Голосов?
ЖАННА
Чтоб мне освободиться от оков,
Не чувствовать тяжелого их груза,
И чтобы помогал Господь французам,
И сохранил свободу городов,
И о душе – чтоб душу спас мою.
ЛАФОНТЕН
А вы уверены, что будете в Раю?
ЖАННА
Они сказали так. В их слово верю твердо.
ЛАФОНТЕН
Звучит самонадеянно и гордо.
Гордыней Люцифер себя обрек
На гибель в море огненном – геенне.
ЖАННА
Я чистоты обет дала, а в ней спасенье,
Я верю: девственность – спасения залог.
ЛАФОНТЕН
В плену у вас Франкэ был из Арраса,
И право он имел на выкуп свой,
А вы его предали казни злой.
ЖАННА
Предатель и убийца – мразь он!
За все дела свои ответил головой.
ЛАФОНТЕН
Но ваш поступок, Жанна, безобразный:
Отдали пленника вы в руки палача —
Подставили под лезвие меча.
Кто надоумил вас, советом чьим развязаны
Вам были руки, признавайтесь, – Небесами?
ЖАННА
Нет, я не совещалась с Голосами.
ЛАФОНТЕН
Вы не должны выслушивать советы
Тех, кто является с того вам света.
Давать советы вправе только мы:
Святая Божия апостольская Церковь —
Ведь Свет ее, во тьме веков не меркнув,
И ныне души просвещает и умы.
Поймите вы: вас искушает зверь .
Послушаться готовы вы теперь?
Совет отцов святых благой имеет вес.
Покайтесь в прегрешениях и ересях,
Ведь это будет в ваших интересах,
Чтобы не вверг в погибель душу бес.
А тело будет брошено в костер…
ЖАННА
Не демоны являлись мне с Небес,
А души райских братьев и сестер.
Давал советы мне Архангел Михаил,
Начальник Ангелов, глава бесплотных сил.
– Под видом Ангела вас посещает дьявол.
ЖАННА
Он не учил меня дурным вещам, порокам.
Я следовала всем его урокам,
Ведь на благое он меня наставил.
– Вы стали жертвою соблазна духа злого,
Примите суд церковный, истинное Слово,
Что вам поможет избежать огня.
ЖАННА
Я верю Господу, пославшему меня,
И Божьей Матери и всем святым – основа
Они моя, и, жизнь мою храня,
Ведут меня по жизни. Им я верю,
Свои обеты выполняя…
– Зверю
И демонам вы дали клятвы,
Наивно думая, что эти клятвы святы.
Те духи, что являлись, Жанна, вам,
Скажите, ненавидят англичан
И помогают их французам побороть?
ЖАННА
Они тех ненавидят, тех не любят,
Кого Иисус Христос не приголубит,
Того, кого не милует Господь.
– Известно, Жанна, вам, что ваша крестная
Была на самом деле ведьма злостная
И духов вызывала, то есть фей,
У дерева известного вам – бука?
В наследство вам дана ее наука.
ЖАННА
Не стоит верить выдумкам людей.
– Свои серебряные латы в дар
Оставили вы церкви в Сен-Дени,
Чтоб люди стали жертвой ваших чар
И чтобы поклонялись вам они.
ЖАННА
Вы поняли поступок мой превратно:
Доспехи дарят церкви люди ратные.
На поле битвы проливала кровь я.
Молилась я святому Дионисию,
Чтоб я смогла исполнить свою миссию
И чтоб скорей вернул мне Бог здоровье.
– У вас был меч и пять крестов на нем.
В чем знака смысл?
ЖАННА
Не знаю, в чем.
Сам по себе я знак креста люблю.
– Чем объяснить тот факт, что ваше знамя
Располагалось, впрочем как вы сами,
На расстоянии, ближайшем к королю
Во время коронации?
ЖАННА
В сражениях
Оно прославилось – ему и уважение!
9
27-го марта вновь в парадной зале
В большом составе судьи заседали,
Зачитан обвинительный ей акт.
В нем было 70 статей: их содержание
Сожженьем в пламени костра грозило Жанне.
В воображении представился ей кат.
Статьи зачитывал каноник Эстиве,
Поскольку выступал как прокурор.
Жаннетту обвиняли в колдовстве,
Что с чертом заключила договор
И что слова ее с делами безобразны:
Людей вводила Девушка в соблазны,
Искала в силах зла она опору
И на груди носила мандрагору.
Тайком родительский покинув отчий дом,
Она приходит в Вокулер, где заявила,
Как прорицательница, вещая сивилла,
Что сын один ее, мол, станет королем,
Другой, мол, папой, третий – императором.
Числом свидетелей подтверждено все многократным.
Ей судьи милостиво подали надежду,
Что могут допустить ее к обедне —
Мужскую снимет пусть она одежду.
Она же продолжает свои бредни
Отстаивать: мол, Господу обет
Дала ходить одетой, как мужчина,
И, прикрываясь верности личиной,
Наносит женской праведности вред.
Ее гордыня переходит все границы:
Она в свой адрес предавалась славословью,
Что Божьей якобы отмечена любовью —
Его посланница она и ангелица,
И на нее должны поэтому молиться.
Сама же запятнала себя кровью.
И Карла-короля она склонила
К дальнейшей распре, раздувая пламя:
Кольцо свое, и меч, а также знамя
Бесовской ворожбой заговорила.
Самонадеянно, хвастливо говорит она,
Что ей Небесное известно – тайны Рая,
Куда введут ее Екатерина с Маргаритой, —
С бесстыдством лжет она, от гордости сгорая.
Фантазий ложь ее поистине огромна:
Она придумала, что Ангел, мол, корону
В видении наследнику принес,
А после неудачи под Парижем
Сказала тоном недовольным и обиженным,
Что слово не сдержал Свое Христос.
Она свои серебряные латы,
Как бы реликвию, как то, что свято,
Велела выставить для поклоненья в храме.
Был так же талисманом ее меч
И перстень, чтоб от бед ее беречь.
Успех в сражении ей приносило знамя.
Ничто церковный ей авторитет,
Священный клир она не ставит в грош.
Совет лишь Неба ей один хорош —
Лишь Божий значим для нее совет.
Но это – дьявольский совет, соблазн и ложь,
Надменная гордыня это, грех.
Нельзя себя поставить выше всех.
Так поступают властолюбцы-лжепророки.
Людей они заманивают в секты,
И, если кто попал в них, человек тот
Погибнет неминуемо в пороке…
Закончено перечисление статей.
Потребовал тогда у Жанны Суд,
Чтоб отреклась она от демонов-чертей
И от соблазнов их – иначе ее ждут:
От Церкви отлучение и лютое
Телесное мучение – сожгут ее.
Сказала Жанна:
ЖАННА
Следовать наказам
И впредь я буду, как велел Господь,
Пусть даже тяжко пострадает плоть,
Но в убеждении останется тверд разум.
Тогда Жаннетту увели – опять тюрьма.
Невыносимые для тела и ума,
Сказались все-таки на Девушке условия.
Она не выдержала клетки, кандалов,
Допросов судей, стражников злых слов.
Пошло на резкий спад ее здоровье:
Высокий жар у ней, и бред, и слабость, рвота.
Все испугались: ненаказанной умрет она!
Врачей позвали – те пустили кровь ей.
Пришла в себя она, ей стало легче.
Опять тогда к ней приступили судьи,
Ведя душеспасительные речи,
Чтоб отреклась. Она им: «Нет!» Орудия,
Которыми пытают, предъявили ей.
Она ответила:
ЖАННА
Вы с помощью насилия
Принудите к раскаянью пускай меня,
Свои слова смогу забрать назад я:
Не правда то, что силой было взято,
От своего я откажусь потом раскаянья.
С последним увещаньем обратился к ней
В тюрьме один из судей – Пьер Морис.
Она ответила ему:
ЖАННА
Была бы Я в огне,
И он меня кусал и зверски грыз,
Я б все равно сказала «нет», как до сих пор.
Чтоб вынести Жаннетте приговор,
На кладбище собрались Сент-Уанском
Монахи, богословы, клир церковный.
На эшафот взошла она, цепями скована.
Напор на Девушку моральный был гигантским.
Когда читался приговор Кошоном,
Себя почувствовала Жанна обожженной:
Ее лизали словно языки багровые.
Она воскликнула:
ЖАННА
Я каюсь, каюсь, каюсь
И от своих видений отрекаюсь,
Что скажет Церковь, исполнять готова я.
Епископ сразу чтение прервал,
Переглянувшись молча с кардиналом.
Тот утвердительно кивнул и дал сигнал,
Что покаянье Жанны принимал он.
Текст отречения читал судебный пристав,
А Жанна повторяла за ним следом.
Гордились судьи все одержанной победой
Над непокорной девушкой ершистой.
ЖАННА
Я, Жанна, с чистым сердцем исповедую,
Что я грешила тяжело и много
И говорила ложь, что дескать Богом
И Ангелами тайны мне открыты,
И будто бы не проходило дня,
Чтобы из Рая гость не посетил меня,
Святые, мол, Екатерина с Маргаритой —
Мои наставницы. Я горько, горько каюсь,
От всех своих видений отрекаюсь
И признаю, что искушалась Сатаной.
Кляну все ереси, от истины уклоны.
Теперь хочу вернуться снова в лоно
Единой Церкви Матери родной.
Судебный пристав Жанне дал перо,
Чтоб расписалась бы она в низу листа.
Она кружок нарисовала (ноль-зеро),
Вписав в него коряво знак креста.
Зачитан приговор был Жанне новый,
Пускай не смертный, но суровый,
И, хоть не уготован ей костер,
Назначили пожизненный ей срок:
Пусть жжет ее печали уголек,
Пусть покаяния грызет ее укор.
Когда в тюрьму ее обратно водворили,
То голову ей наголо обрили,
И в женское она переоделась платье…
Три дня прошло: 27-го мая
Она одежду женскую снимает,
И все увидели в мужском опять ее,
И снова говорит о райских братьях,
Что продолжает слышать Голоса
Святых Екатерины с Маргаритой:
Они явились и открыли ей глаза —
Она изменница, раскаянье корит ее,
Что спасовала перед ужасом костра.
Екатерине с Маргаритой как сестра
Она была, но там, на эшафоте,
Она, возможно, погубила свою душу,
Все клятвы, Богу данные, наруша,
За что отвергнет он ее в конечном счете.
Смотрели судьи на Жаннетту, злобно щерясь.
Она ведь впала, очевидно, в ту же ересь.
29-го собрался трибунал,
Чтобы решить вопрос о передаче
Жаннетты власти светской. Это значит,
Что жизненный приблизился финал.
Ей не спалось той самой страшной ночью.
Вот что она увидела воочию…
На жестком топчане она лежала,
К бревну прикованная за ноги и шею.
Давили цепи, тело ныло, но душе ее
Еще больнее приходилось – впилось жало
Печали горькой в сердце, и тиски
Его сжимали удушающей тоски.
Кололи мысли страшные кинжалы:
Костра ей представлялись языки
И как она кричит от боли острой…
Покинул Бог ее, и с утешеньем сестры
К ней больше не придут: они сердиты,
Ее Екатерина с Маргаритой.
Душа навек погибла, ада монстры
Теперь ей братья. Вера ее хилая:
Она от Бога, от святых, от Михаила
Позорно отреклась. В глаза ей лезла тьма,
И ей казалось, что она сойдет с ума…
Долина в сумерках ей грезится унылая:
По ней река течет – вода в ней словно мел,
И мертвое затишье – там нет тел,
И сердце Девушки еще сильней заныло.
И, ног не чувствуя, Жаннетта по цветам,
Которые поля кругом покрыли
(По виду, белые безжизненные лилии —
Ведь свет живой их не коснулся там,
Они, как тени, не цвели и не росли),
Зачем сама не знает, мчится, мчится
Туда, где гор гряда чернеется вдали
И призраки где черные, как птицы:
Одни взлетают, отрываясь от земли,
Планируют другие, чтоб спуститься.
Вот позади уже цветочные поля,
Равнинная закончилась земля,
Подножья гор достигла Жанна мглистых
И по бегущему навстречу серпантину
На самую высокую вершину
Она спешит среди теней ребристых.
Ее затягивает выше, выше, выше…
Дорога кончилась: она на самой круче.
Над нею тени-призраки летучие,
И крылья их как у летучей мыши.
Расположилась на вершине пирамида:
Как пентограмма – пятигранная по виду,
И снова Сила Жанну кверху тащит.
И вот она восходит по ступеням
На самый верх под хоровое пенье
Гнетущих мраком голосов гудящих.
Она взошла на самый верх, и там на троне
Сидело чудище с козлиной головой,
В звездоподобной из пяти лучей короне
И с парой мощных крыльев за спиной.
И из торчащего между рогами факела
Вздымался кверху огненный язык:
В душевной скорби Девушка заплакала,
И ужас холодом свинцовым в кровь проник.
Вся жизненность, все чувства в ней померкли,
И видит в пламени она себя, как в зеркале.
И зверь исторг на гром похожий рык,
Который душу Девушки потряс,
И молнии в глазах его сверкнули.
Он начал говорить, и угли глаз,
Налитых злобной яростью, блеснули.
ЗВЕРЬ
Уполномоченная Жанна-Комиссар!
Ты дело сделала, ты выполнила клятвы.
Мой свет был послан Богом людям в дар —
И света жизни я же враг заклятый.
Из ипостасей состою я двух:
Как солнцезрачный Люцифер своим соблазном
К любви и подвигам – огонь мой не потух! —
Я человечий увлекаю дух,
Чтоб умертвить потом пороком безобразным
В лице губителя. Я – мрачный Сатана,
И эта ипостась сейчас видна.
Тебя я приучил к своей гордыне.
Когда как Божий Ангел приходил,
Ты думала, что это – Михаил.
Я и в святой могу прийти личине.
Людей Мечтой прекрасной вдохновляя,
Венец терновый им готовлю зла я.
Две мрачных тени подлетели к трону.
САТАНА
Не узнаешь? Они тебе знакомы.
И сказанная правда, обнаружась,
Усугубила Жанны скорбь и ужас.
Ее душа еще сильней поникла,
Когда два демона преобразились перед ней,
Мгновенно превратившись из теней
В два ангелоподобных женских лика.
ПЕРВЫЙ
Не падай духом, милая сестра,
Не бойся искушения костра!
ВТОРОЙ
С тобой в Раю навеки будем слиты.
Господь спасет, не страшно смерти жало!
И Жанна лики женские узнала —
Святых Екатерины с Маргаритой…
Она очнулась, кончилось видение…
Тюремный мрак опять в ее глазах,
Лицо и в каплях пота и в слезах,
И горечь мысли, оттого что станет тенью она,
Бродя бессмысленно в безжизненных полях.
И, значит, судьи правы – это демоны
Внушали ей обманчивую веру.
Она давала клятвы Люциферу!
О Царстве Божьем на земле им мысль навеяна.
Она боролась за Него, да только где оно?
10
Наутро в камеру судебный пристав рано
Пришел к ней, известив, что приговор
На Старом Рынке города Руана
Ей зачитают. После на костер
Она взойдет, потом ее сожгут.
Услышав это, несколько минут
Она рыдала, голося сквозь плач:
ЖАННА
Как могут с этим телом так жестоко
Они расправиться: в нем нет пятна порока —
Зачем тогда сожжет его палач?
Кто был свидетелем ее страданий тяжких
И видел жалобную, горькую слезу ее,
Тот тронут был. Потом ее босую,
В специальной серою пропитанной рубашке,
Просторной, длинной – доходящей до земли,
Во двор английские солдаты повели.
И посадив ее в телегу, без заминок
(Возможно, в сотню человек была охрана),
Жаннетту повезли на Старый Рынок,
В центральной части расположенный Руана.
Пришла народа тьма смотреть на действо,
И негде яблоку в толпе зевак упасть.
Для двух помостов было выделено место,
И на одном из них сидело духовенство,
Напротив светская расположилась власть.
А между ними столб стоял позорный,
И Жанну подвели к нему сперва…
Звучали грозные анафемы слова —
Она их слушала устало и покорно.
К столбу позорному прибитая табличка
Гласила: ЖАННА ВЕДЬМА ЕРЕТИЧКА.
На Девушку из гневных уст судьи
Обрушились торжественные фразы:
КОШОН
Ты, еретичка, плоть гниющая, зараза,
Из лона Церкви прочь иди, иди!
Ты закоснела в заблуждении своем.
Тебя мы светской власти выдаем.
Когда был приговор зачитан ей,
Жаннетту привели на возвышение,
Где и должно произойти сожжение,
На горку гипсом залитых камней.
Над ними столб стоял, из хвороста торчал он,
Жених ее на таинстве венчальном.
Колпак на голову надели из бумаги:
На нем написана опять ее вина:
Перечислялись снова имена
Приверженной соблазнам черной магии.
Палач к столбу Жаннетту привязал,
Зажег дрова… Христу она молилась
И Божью призывала к себе милость.
Огонь к ней подобрался, облизал
И, будто бы змея вокруг обвилась,
Ее обвил, мильоном впившись жал…
КОНЕЦ