– Как твой рисунок? – спросила Светлана у девочки. – Получается?

– Это не рисунок, а игра, – уточнила Ирина.

– Да, конечно, – вспомнила Светлана. – Игра, в которой нет правил.

– И конечная цель которой никому не известна.

– Непростая, должно быть, задача, – с серьезным видом заметила Светлана.

– Да уж, приходится помучиться, – согласилась девочка.

– Ну и на фига? – усмехнулся братец.

– Вадим! – строго посмотрела на мальчика Светлана. – Где ты нахватался таких слов?

– А что? – удивленно вскинул брови паренек. – У нас в школе все так говорят.

– Бедность словарного запаса красноречиво свидетельствует о скудоумии, – со всей определенностью констатировала Ирина.

Из сказанного Вадим ничего не понял, но догадался, что его оскорбили. И решил ответит ударом на удар:

– Ты все врешь!

– Про что? – не поняла девочка.

– Про игру, которую ты рисуешь!

– Не говори ерунду, – как от комара, отмахнулась от брата Ирина.

Но тот упрямо продолжал твердить:

– Ты – врешь! Врешь! Врешь! Врешь!

– Вадим! – попыталась остепенить его Светлана. – Скоро и твое мороженое растает.

– А зачем она врет? – с обидой в глазах посмотрел на женщину мальчик.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что никто не знает, как играть в игру без правил, в которой никто не может выиграть!

– Скоро узнают, – пообещала девочка.

Проведя еще несколько линий, она откинулась на спинку стула, придирчиво посмотрела на то, что у нее получилось, удовлетворенно кивнула и с чувством выполненного долга отложила фломастер.

– Ну как? – Она подняла альбом и перевернула его, чтобы страница с рисунком была видна Светлане и Вадиму.

На белом листе были изображены несколько вписанных один в другой кругов с различными центрами. Самый большой круг был спрятан внутрь равнобедренного треугольника. Множество прямых линий и дуг пересекали лист во всех, кажется, возможных направлениях. По небольшим, оставшимся свободными участкам белой бумаги были разбросаны причудливые знаки и символы, большинство из которых не вызывали у Светланы даже смутных ассоциаций с чем-то знакомым. Но при этом странный рисунок чем-то приковывал внимание зрителя, не давал отвести взгляд. Светлана даже не знала, что и сказать. Вадим и тот приумолк.

Хотя, наверное, ненадолго.

А Ирина, похоже, и не ждала никаких комментариев.

– Это только черновой набросок, – сказала она.

Закрыв альбом, Ира отложила его и уже всерьез, со всей основательностью принялась за мороженое. Которое к этому времени окончательно превратилось в молоко с сахаром и сиропом.

Светлана искоса посмотрела на альбом, лежавший возле правого локтя девочки. Самой обычной девочки с необыкновенными способностями. В общем, она готова была поверить в то, что рисунок в Иришкином альбоме мог перевернуть и разодрать в клочья все существующие представления о сущности мироздания.

А почему бы и нет?

Разлом Пятый

Зона 27. Гватемала. Сакапа. Текулутан. Чупакабра.

Брейгель зажал болт в кулаке и сильно надавил на наконечник. Распорки, удерживавшие болт в камне, исчезли в головке, и квестер легко выдернул его из стены. Спрятав болт в чехол, фламандец нажал кнопку на катушке и быстро смотал трос, по которому они выбрались из колодца.

Снаружи, то бишь сверху, вход, ведущий в загадочное многомерное подземелье, был похож на старый заброшенный колодец с квадратным сечением ствола, обложенный сверху старыми, потрескавшимися и обколовшимися по краям каменными плитами. Казалось просто чудом то, что буйствующая вокруг растительность не вывернула эти плиты из земли своими корнями и молодыми побегами.

– Сельва! – с непоколебимой уверенностью заявил Орсон, едва поднявшись на ноги и глянув по сторонам. – Центральная Америка.

Если забыть о том, что колодец был не просто колодцем, а тайным ходом, то можно было удивиться, кому пришло в голову вырыть его, да еще и обложить камнем, посреди непроходимых джунглей. Квестеров со всех сторон обступали огромные деревья с широкими, безумно зелеными, будто лоснящимися листьями. Высоко в кронах на все голоса кричали, пищали, стрекотали и даже завывали птицы и, видимо, какие-то звери. На лианах раскачивались мелкие длиннохвостые обезьяны и, недовольно стрекоча, с любопытством разглядывали незваных гостей. Трава была едва ли не по грудь. Температура градусов под тридцать и высокая влажность сразу же дали о себе знать, и квестеры принялись освобождаться от лишней одежды. Шемаги и куртки отправились в сумки. Армейские майки цвета хаки на узких лямках для джунглей были в самый раз. Во всяком случае, пока гнус не начал донимать. Штаны не стали снимать только потому, что Орсон предупредил – о стебли некоторых трав можно порезаться не хуже, чем о бритву.

На сук дерева неторопливо и чинно вскарабкалась большая зеленая толстая ящерица с длинным хвостом и гребнем вдоль спины. Уставившись немигающим взглядом на квестеров, она то и дело показывала розовый, вызывающе раздвоенный на кончике язык.

Брейгель опасливо покосился на рептилию, в которой было не меньше метра длины, и шепотом спросил у Осипова:

– Как думаешь, эта тварь не опасная?

– Спроси у Криса, – Осипов кивнул на биолога. – Он тебе точно скажет.

– Ну да, конечно, – неуверенно забормотал Брейгель.