– Пожалуйста, не бросайте меня здесь, – взмолилась статуя. – Возьмите меня с собой, а?

– Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, – торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. – Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.

Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:

– Эй, как его там, это не статуя!

Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.

– Гм-м, привет? – окликнул Ринсвинд.

– Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, – отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. – Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?…

– Извини? – переспросил Ринсвинд. – Ты ведь пленник, да?

– Увы, но это так.

– Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, – буркнул Ринсвинд. – Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил…

– Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!

– Это ты так утверждаешь, – сурово проговорил Ринсвинд. – Но если тецуманцы решили осудить тебя…

– Какеготам, какеготам, какеготам! – завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх-вниз. – Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!

– Вот ты много знаешь! – огрызнулся Ринсвинд. – Скорее всего, он здесь для того, чтобы его принесли в жертву! Правильно? – Волшебник посмотрел на узника, ища у него подтверждения.

Лицо кивнуло.

– Действительно, ты прав. И вскоре с меня заживо сдерут кожу.

– Вот! – крикнул Ринсвинд попугаю. – Видишь? Тоже мне, умник выискался! Он здесь для того, чтобы с него заживо содрали кожу.

– И удаление каждого дюйма кожи будет сопровождаться невероятной, неописуемой болью, – услужливо добавил узник.

Ринсвинд поморщился. Его не в меру ретивое воображение мигом нарисовало картины, которых он предпочел бы не видеть.

– Что, каждого кусочка? – уточнил он.

– По-видимому, так.

– Ничего себе. Что же ты натворил?

– Ты ни за что не поверишь… – вздохнув, промолвил узник.

Правитель демонов позволил зеркалу потемнеть и какое-то мгновение барабанил пальцами по столу, после чего взял переговорную трубку и решительно в нее дунул.

Некоторое время спустя оттуда послышался далекий голос:

– Да, начальник?

– Да, сир! – рявкнул Астфгл.

Далекий голос что-то пробормотал под нос и добавил:

– Да, СИР?

– У нас тут работает некий Кусалькоатль?

– Сей минут посмотрю, начальник. – Голос затих вдали, а потом прорезался снова: – Да, начальник.

– Он какой-нибудь герцог, граф, маркиз или барон? – спросил Астфгл.

– Нет, начальник.

– Так кто же он?

На другом конце линии наступило долгое молчание.

– Ну? – поторопил своего собеседника правитель демонов.

– Да так, начальник, ничего особенного он собой не представляет.

Пару мгновений правитель демонов сверлил трубку свирепым взглядом. «Вот она, благодарность, – думал он. – Составляешь подробные планы, организовываешь все, пытаешься помочь людям, и вот что ты получишь в ответ»,

– Пошли его ко мне, – приказал он.

Музыка, звучащая снаружи, достигла пика громкости и умолкла. В кострах потрескивало пламя. Из джунглей за происходящим наблюдали тысячи сверкающих глаз.

Верховный жрец поднялся на ноги и толкнул речь. Эрик сиял как медная пуговица. Тецуманцы притащили корзины с драгоценностями. Проходя длинной колонной мимо Эрика, они рассыпали эти драгоценности у его ног.

Затем верховный жрец толкнул вторую речь. Она, похоже, заканчивалась вопросом.

– Прекрасно, – отозвался Эрик. – Все просто замечательно. Продолжайте в том же духе. – Он поскреб ухо и наугад выдал: – Можете все взять отгул на полдня.

Верховный жрец повторил вопрос, в голосе его звучало легкое нетерпение.

– Да, это я, – подтвердил Эрик на тот случай, если еще оставались какие-то сомнения. – Ты абсолютно правильно все понял.

Верховный жрец снова заговорил. Но ни о какой «легкости» речи уже не шло.