— Далеко?

— Не очень, — сказал я.

Кое-как пристроив этот ветхий антиквариат на заднем сиденье, я уселся впереди.

— Кому-то подарочек везете? — спросил водитель.

— В мастерскую везу, на Гагарина.

— А я почему-то решил, что подарок. Мои дядя, например, убежден, что кресла и диваны созданы только для подарков.

— Наверное, ваш дядя — добряк? — сказал я, чтобы поддержать беседу.

— Еще какой! — воскликнул водитель. — Помню, прошлой зимой, запыхавшись, ввалился он к нам в квартиру и с грохотом поставил посреди комнаты четыре мягких стула. Мы с женой, конечно, почувствовали себя неловко — дядя человек скромного достатка. Откалывались изо всех сил, но он стоял на своем. «Что ж, — решили мы, — надо компенсировать ему затраты». И тут же под каким-то предлогом подарили ему хрустальную вазу. Дядя подарок принял, предупредив, что он перед нами в долгу не останется. И через неделю притащил письменный стол. «Что ж, — вздохнула жена, — придется ему на именины ковер подарить». И подарили. А он нам в ответ — сервант. Мы ему костюм купили, он нам шкаф приволок. Мы ему подарили охотничье ружье, он нам — тахту с пуфами. Мы ему презентовали часы с кукушкой, он нам — обеденный стол с диваном…

— Хорошо иметь щедрого родственника, — заметил я. — И на мебель тратиться не нужно…

— Вы слушайте дальше, — прервал меня водитель. — В то время как наша квартира напоминала мебельный магазин, его — опустела. Ни единого стула себе не оставил, все нам перетащил. «Ну, вот что, — стало мне жаль дядю, — мы хоть диван вам обратно привезем, — говорю ему. — Нельзя же так — спать на полу!» А он в ответ: «Ни за что не возьму! На кой черт мне ваш диван? Я уже научен горьким опытом, знаю, что такое старую мебель сбывать: в комиссионном не берут, на мусорник не выкинешь — дворник ругается. Один выход — дарить!..»

— Так вы подумали, что и я таким же образом решил от старья отделаться?

— А чего ж, — улыбнулся водитель. — Не один же мой дядя такой разумный…

…В мастерской по ремонту мебели кресло вызвало огромный интерес. Приемщик даже позвал заведующего.

— Прошлое столетие, — констатировал тот. И добавил, обращаясь ко мне: — Думаю, вам будет дешевле купить новое.

— Видите ли, мне оно дорого как память, — сказал я.

— Тогда другое дело. За память надо платить, — согласился заведующий.

Оказалось, в мастерской введена новая форма обслуживания — «Сегодня на сегодня». К моему великому удивлению, кресло пообещали отремонтировать за один день, а за отдельную плату даже доставить его по адресу. Я расплатился и, окрыленный успехом, поспешил в редакцию.

Юрий Юрьевич встретил меня чуть ли не с объятиями.

— К завтрашнему дню отремонтируете? А я думал, что вы у меня дома будете этим заниматься. Даже не представляете, какую вы мне услугу оказали! Если бы не вы, еще б десять лет собирался, но в ремонт так бы и не отвез. А потом я представляю, сколько бы это мне ждать пришлось. Есть у нас такая мастерская по ремонту мебели на Гагарина. Так там, говорят, очередь на полгода. Да и без знакомства как следует не сделают.

Он еще долго благодарил, а затем поинтересовался, сколько мне должен.

— Ничего, — сказал я.

— Ну, это вы бросьте, — помрачнел он. — Не ставьте меня в неловкое положение. За труд полагается благодарить.

— А представьте, если бы за правку какого-нибудь моего стиха я бы вам предложил деньги?

Аналогия была довольно неожиданной для Тощенко. Какое-то время он пристально смотрел на меня, словно видел впервые, потом строго сказал:

— Только не считайте, что я после этого начну снисходительно относиться к вашим стихам.

— Вы меня обижаете, — ответил я. — Снисходительность в таких вещах, по-моему, просто унизительна.

— Приятно слышать, — улыбнулся Тощенко. — Только с таким отношением к творчеству и можно к ном чего-нибудь достичь.

— Поймите меня правильно, — решил и воспользоваться моментом, — я совсем не рвусь в поэты. Даже убежден: поэтические способности мои довольно посредственны. Мне бы хотелось другого — попробовать себя в журналистике. Чувствую, что, скажем, заметку, даже корреспонденцию или там зарисовку я сумею написать. Пусть на первых норах и с вашей помощью…

— Заметку или корреспонденцию? — задумчиво повторил Тощенко. — В моем отделе такая специфика, что без определенного опыта у вас навряд ли что-нибудь получится. А вот если бы вам заглянуть в другой отдел… Знаете, я вас познакомлю с Трофимом Сидоровичем Духмяным, заведующим отделом городского хозяйства. Это как раз то, что вам надо. Пошли!

Вот так. Сейчас меня познакомят с Трофимом Сидоровичем Духмяным. Да я же его знаю, как никто другой в редакции! Он сотрудник моего отдела. Пришел четыре года тому назад совсем беспомощным, не имея ни малейшего представления даже про азы журналистики. По пять — десять раз переделывал каждую свою заметку. Когда работает, почему-то все время ежится. Словно ему всегда холодно. И вот теперь он возглавляет отдел. Мой отдел.

— Вот автора вам привел, причем, мне кажется, перспективного, — отрекомендовал меня Тощенко.

Духмяный съежился так, что его голова совсем ушла в плечи.

— Очень приятно, садитесь.

Он меня долго рассматривал, будто прикидывал, с какой стороны сфотографировать. Наконец сказал:

— Кого-то вы мне напоминаете, а вот кого — не пойму.

Потом поинтересовался моей биографией, специальностью. Спросил, приходилось ли печататься. Мое «нет» его явно разочаровало.