— У меня нет садовника, — угрюмо пробормотал Шнобби. — И сада нет. И старой одежды тоже, за исключением той, что на мне сейчас. — Он глотнул еще пива. — А она что, отдавала свою старую одежду садовнику?

Колон кивнул.

— Ага. Ее садовник был немного странным. — Он поймал взгляд трактирщика. — Эй, Рон, еще две пинты «Ухмельного»!

После чего посмотрел на Шнобби. Он никогда не видел своего старого друга таким удрученным. Надо бы что-то придумать, один ум — хорошо, а два — лучше.

— И Шнобби то же самое! — крикнул он.

— Твое здоровье, Фред.

Брови у сержанта Колона поползли вверх от удивления, когда Шнобби одним глотком приговорил целую пинту. Шнобби несколько нетвердо поставил кружку на стол.

— Были бы монеты, все было бы не так плохо, — сказал Шнобби, хватаясь за вторую кружку. — Я-то считал, у всех этих шишек денег хоть чем ешь. Вот деньги, а вот эти, как их, рыгалии. Одно без другого не полагается. Но быть благородным и нищим? Да где ж такое видано?! — Он осушил кружку и хлопнул ею о стол. — Простым и богатым, эт' пожалуйста, эт' сколько хошь.

Трактирщик нагнулся к сержанту Колону.

— Что случилось с капралом? Он пьет как бочка. Уже восемь кружек выпил.

Фред Колон пододвинулся к его уху и уголком рта еле слышно произнес:

— Ты только не болтай никому, Рон, но он теперь крупная шишка. По-малому не ходит.

— Правда? Что, только по-большому?

Тем временем в штаб-квартире Сэм Ваймс задумчиво перебирал спички. Ангве можно было доверять. Она легко различала запахи даже недельной давности.

— Итак, а кто были остальные? — наконец осведомился он. — Тоже големы?

— По следам не разобрать, — ответила Ангва. — Но похоже на то. Я бы их проследила, однако подумала, что лучше сначала заглянуть сюда.

— Тогда с чего ты взяла, что это были големы?

— У големов нет запаха, — пояснила она. — Они пахнут тем, с чем работают. Это и все, чем они пахнут… — Она вдруг вспомнила о стене, сплошь покрытой надписями. — Там были бурные дебаты, сэр. Големы спорили. И довольно жарко. В письменной форме, разумеется.

Она снова представила себе ту стену.

— Одни големы в чем-то убеждали других, — добавила она, припомнив размеры некоторых букв. — Выражаясь человеческим языком, они изрядно поорали друг на друга.

Ваймс угрюмо уставился на рассыпанные перед ним спички. Одиннадцать деревянных палочек, а двенадцатая была сломана пополам. Не надо быть гением, чтобы понять, что там происходило.

— Они тянули жребий, — сказал он. — И Дорфлу не повезло. — Ваймс вздохнул. — Все чертовски запутывается. Кто-нибудь знает, сколько големов в городе?

— Нет, — ответил Моркоу. — И выяснить это будет очень непросто. Големы не знают износу, хотя их не изготавливают уже много столетий.

— В самом деле? И почему же?

— Запрещено. Священнослужители очень строго относятся к этому вопросу. Говорят, мол, это приравнивается к созданию жизни, а такое дозволено лишь богам. Но тех големов, что уже существуют, ломать не стали. Все-таки големы весьма полезные создания. Некоторые замурованы внутри рабочих колес или валов, кого-то отправили в шахты. Одним словом, големам поручают всю опасную работу, посылают туда, где ни один человек долго не продержится. Так что их могут быть десятки, а то и сотни…

— Сотни? — переспросил Ваймс. — И теперь они начали устраивать сходки и плести заговоры? О боги! Так, я понял. Придется поработать кувалдами. Надо срочно очистить город от големов.

— Почему?

— До тебя что, не доходит? У этих истуканов появились СЕКРЕТЫ! Ты сам подумай! Тролли и гномы — с ними все понятно, даже нежить — она каким-то боком живая, всякие там уродские вампиры, зомби, вер… — Ваймс натолкнулся на взгляд Ангвы и вовремя прикусил язык. — В общем, некоторые ее представители очень даже ничего. Но големы? Они просто рабочие инструменты. Это все равно, что группа лопат собралась поболтать!

— Э… сэр, там было еще кое-что, — медленно промолвила Ангва.

— В подвале?

— Да. Э-э… Но это трудно объяснить. Тут все на уровне чувств. Я почувствовала…

Ваймс пожал плечами. Он знал, что на ощущения, Ангвы можно положиться. Например, она всегда знала, где Моркоу. И если она, к примеру, сидя в штаб-квартире, вдруг поворачивалась к двери, все сразу понимали: сейчас войдет Моркоу.

— Да?

— Почувствовала… глубокое горе. Печаль, тоску, сожаление…

Ваймс кивнул и потер переносицу. День выдался долгим и тяжелым, и, кажется, конца ему не будет.