— Ха-ха, — снова залился смехом коренастый весельчак, — ты и впрямь по себе выбрал, а я-то думал… А ну, разрежь верёвки, я покажу тебе, как треножат таких молодых кобылок…

— Только товар не попорть, Йоффур, — строго предупредил ярл.

— Не беспокойся, Финнбьёрн, она будет целёхонька, — заржал коренастый, — почти…. Снаружи точно не будет ни царапины, — смотри, Литли, как надо. — Весельчак живо снял с себя верхнюю и нижнюю рубаху. — Если на киске останется хоть одна царапина, я обещаю тебе, Литли, бочонок эля!

Вокруг женщин, в предвкушении весёлой забавы, собрался уже плотный круг викингов. Девица-подросток, освобождённая от верёвок, утирая слёзы с грязных от копоти щек, затравленно озиралась, но никакого просвета в кольце мрачных бородачей не было. Коренастый свен по имени Йоффур, что значит Вепрь, ещё раз весело оглядел зрителей и медленно, рисуясь своей силой и ловкостью, широко расставив мускулистые руки, стал подходить к девице, как загонщик к выбранной в стаде жертве.

— А почему у неё на шее ожерелье? — возмутился ярл. — Кто забыл, что все украшения должны быть здесь! — он указал на свой окованный медью сундук.

Все воззрились на юную пленницу, дивясь, как так могло статься, что в суматохе никто не заметил у неё серебряного ожерелья.

— Может, она прятала украшение под одеждой, — виновато оправдывался старый викинг.

— Ярл, позволь мне взять его как награду за покорность сей дикой киски! — проговорил Йоффур, щерясь плотоядной ухмылкой.

— Стой! — вдруг повелительным тоном крикнула девушка по-свейски, когда до неё оставалось не более двух шагов. От неожиданности коренастый и в самом деле остановился, блудливая улыбка сползла с его уст как овсяный кисель с ложки. Девица больше не плакала, лик её стал строгим, очи холодно вперились в полураздетого викинга.

— Если ты сделаешь ещё один шаг, то умрёшь! — грозно предупредила девица, выбросив вперёд правую длань. Вокруг замерли, почему-то всем сразу стало не до смеха. Йоффур с широко расставленными руками походил на огромного краба. Тишина затягивалась, все глядели на него, и он сделал выбор: шагнул вперёд и ухватил правой рукой одежду на груди девицы. Та легко и быстро отпрянула в сторону, на миг взмахнув левой рукой и мимолётно коснувшись виска насильника загнутой костяшкой указательного перста. Никто не заметил этого движения, столь стремительно оно было. Все только узрели, как грозный Вепрь вдруг упал лицом вниз, оборвав с изодранной и опалённой одежды девицы лоскут расшитой ткани. Обнажилась маленькая девичья грудь, но на неё уже никто не смотрел, все взоры были прикованы к лежащему на земле недвижному мускулистому телу, в котором минуту назад так неистово клокотало похотливое желание.

— Ведьма! — первым опомнился ярл. — Она убила его своими чарами.

— Не прикасайтесь к ней клинком! — предостерегающе закричал самый старший из викингов. — Кто коснётся, тот погибнет, её нужно сжечь, живьём!

— Привяжите к дереву, — распорядился ярл, — наложите побольше сушняка, принесем проклятую колдунью в жертву Ньёрду, богу плодородия.

— А ожерелье, — воскликнул Литли, — его нужно снять!

— Ты что, совсем идиот? — зарычал на него старый викинг. — Это ожерелье погубит весь твой род, сын глупого тюленя! Всё должно быть предано очистительному огню!

Привязанная к стволу сухой сосны девица в остатках одежды метала из недавно ещё заплаканных, а потом враз высохших от гнева очей ярые взгляды на викингов, складывавших у её ног сушняк.

— Сейчас мы тебя поджарим, проклятая колдунья, и ты сгоришь вместе со своими чарами!

— Скорее вы сдохнете, как паршивые свиньи, чем я сгорю, — крикнула в ответ девушка.

— Поглядим, как ты завоешь от огня, дикая камышовая кошка! — воскликнул пожилой викинг и, выхватив из костра крупную горящую головню, проворным мягким шагом подошёл к привязанной девушке. Он всё время старался смотреть только себе под ноги, чтобы не встретиться случайно с глазами беловолосой колдуньи. Вдруг викинг застыл на месте, охнул и пошатнулся: невесть откуда взявшийся широкий варяжский нож почти по рукоять вошёл ему в согбенную шею. Викинг ещё не успел осесть на землю, как запели вылетевшие из темноты ободритские стрелы, и началась скоротечная жестокая схватка.

Скандинавы вначале сражались отчаянно, но, когда из темноты с ярыми криками потекли воины Трувора, навалившись на их правый фланг, опасаясь окружения, свеи быстро отступили к драккарам и спешно отплыли от берега. Люди Рарога не могли преследовать их, лодьи были далеко. Скоро плеск воды и скрип вёсел затихли, скандинавы растворились в ночной темени.

Рарог с Ольгом почти одновременно устремились к приготовленной к сожжению Ефанде и, к своему удивлению, натолкнулись на гневный взгляд девушки. Первым опомнился Ольг. Подойдя к сосне, он быстро разрезал сыромятные ремни за спиной сестры. Оказавшись на свободе, Ефанда зло набросилась на своих освободителей с обвинениями, что они такие же разбойники и грабители, как и те, что разорили их поселение.

— Из-за вас, убийц и разбойников, сожжено наше селение, из-за тебя, Ольг, погиб отец, ты ведь тоже ходил, может быть с этими же самыми викингами, в грабительские походы. Где те десять молодых ладожцев, которых ты увёл тогда к нурманам, почему ты один вернулся? — Сестра так «полоснула» взглядом могучего воина, что он едва удержался на ногах. — Вот он, ответ на твои удачные походы, что пришёл из Нави! — Девушка стояла перед двумя крепкими бойцами почти нагая и, не стесняясь своей наготы, костерила их так, что оба не могли вымолвить и слова. Затем она быстро подобрала из груды вещей нужную одежду, нож, небольшой топор, котелок, ещё что-то и, накинув на плечи белую козью шкуру, пошла прочь.