Вот даже как... Значит сила удара этого гада зависит от того, с кем он имеет дело...

– А знаешь, как это мерзко, не желать боя, но все равно драться? Драться потому, что какая-то сила направляет тебя... Требует, чтобы ты не отсиживался в своем логове, а шел, шел и шел... Умирал, воскресал и снова шел на тракт в поисках героев. И ты идешь... Убиваешь или умираешь, зная, что завтра все повторится вновь. Что воскреснешь и ты, и твой враг, и что быть может уже завтра вы встретитесь вновь и вновь один из вас умрет!

– Паршиво, не спорю!
– согласился я, думая о своей "божественной" жизни там, в реальном мире. Знаю я эту силу, которая требует, чтобы ты шел туда, куда не хочешь и делал то, чего не хочешь... Точнее - силы. Долг, общественное мнение, привычка...

– Сейчас-то ты здесь, в подземелье! Со мной! И меня используешь вместо боксерской груши, вместо того, чтобы бегать по лесу и биться с героями, как тебе и полагается по рангу. Значит не все так плохо, а?

– А вот тут мы подходим к самому интересному!
– монстр назидательно поднял вверх указательный палец, - В какой-то момент я почувствовал, что могу противостоять этой силе. Могу быть умнее и хитрее нападающего на меня героя... Могу не вступать в бой, если этого не хочу. Не всегда, но чаще всего. И мои подопечные, те, кого вы зовете монстрами - тоже стали меняться. Стали чаще прислушиваться ко мне... Стали иногда уходить с тракта... Уходить сюда, ко мне... Мы вместе рыли этот лабиринт, наш дом... Наш подземный город, в противовес вашим, наземным городам. Вместе с ними здесь, в этом зале, мы допрашивали героев... Я долго следил за ними. Выбирал тех, кого покинули боги. Тех, кто опустился, потерял смысл жизни, потерял покровительство своего божества. Я приводил их сюда и здесь они рассказывали мне многое. Рассказывали мне все, в том числе и о тебе.

Ты знаешь, о тебе, ведь, много историй ходит. Ты у нас знаменитость, первый бог, почтивший Годвилль своим визитом.

– Это честь для меня, однако, я не рвался в этот мир, я уже говорил тебе.

– Рвался или не рвался - это не так важно. Ты пришел... Пришел и изменил многое. Многому научил героев... Многому научил нас, монстров. Те, кому довелось встретиться с тобой на тракте и пасть от твоей руки, рассказали мне о тебе. О том, что ты не признаешь правил, что не ждешь своего хода, чтобы ударить... До меня и раньше доходили сведения о том, что подобную тактику используют некоторые герои, у кого уровень повыше. Я относил это просто на счет развития. Если я нашел в себе силы противостоять правилам - что ж удивляться что это сделали и герои?

– Знаешь, Владыка Небесной Выси, я тут недавно с ботом одним говорил...

– С кем?

– С доктором из нашей гильдии. Так вот, он считает, что у каждого есть свое место. И не положено от своей судьбы отказываться. Не принесет это счастья.

– Не принесет, говоришь? Проверим!
– задумчиво произнес Смит.
– Ой как проверим...

– Я так понимаю, изменения в поведении героев появились еще до моего визита?

– Да, все так... Но с твоим появлением этих изменений стало больше. Я не могу это передать, это надо почувствовать... Для того, чтобы это понять, нужно быть монстром, нужно чувствовать на себе это давление, эту незримую силу, толкающую тебя вперед, в бой, на поиски новых врагов. Оказавшись с тобой рядом, я чувствую, как это давление ослабевает. Встретившись с тобой в лесу, я ощутил это в полной мере... И я, и мои монстры. Им не нужно было напоминать, что не нужно бить вне очереди, не нужно было подталкивать к тому, чтобы напасть на вас с Персивалем всем скопом. Они сами поняли: перед ними серьезный противник и одолеть его мы сможем только вместе.

Я машинально кивнул. Все сказанное Смитом укладывалось в мою теорию. Я - брошенный в воду кирпич, от которого расходятся круги. Я изменял этот мир и продолжаю изменять... Единственное что в эту теорию не укладывалось, так это то, что изменения начали происходить еще до моего первого появления здесь, но и этому было логическое объяснение. Созданный авторами игры мир просто оживал. Я - писатель, я знаю, как это бывает. Начинаешь писать книгу, задумываешь мир, населяешь его героями, а в какой-то момент чувствуешь - твое вмешательство уже не нужно. Мир теперь живет своей жизнью и тебе остается лишь записывать происходящее с твоими героями. Книга ожила и пишется сама...

Видимо, то же самое произошло и с "Годвиллем"... А потом появился я и внес существенные возмущения в это развитие!

Довносился, блин! Теперь я во власти полоумного монстра и его здоровенных подельников, у которых очков здоровья больше, чем у всех моих знакомых героев вместе взятых.

– И знаешь, - закончил свою мысль администратор Годвилля, - мне нравится это чувство. Поэтому если я не найду способа исполнить свою давнюю мечту и перенестись в мир богов - ты останешься со мной. Будешь моим талисманом... Не получится стать богом там - стану богом здесь.

Ох, час от часу не легче... Болтаться мне на шее расчленяшки, в виде ожерелья. Даром, что детина здоровый, носить меня не устанет. Или на крупе у мустанка. Или... Как, интересно, выглядит зомбайн, которым меня пугали? Хотя нет, нет, нет, нет! Ничуть не интересно! Совершенно знать не хочу!

– Первое время я опасался противостоять давлению правил открыто, - продолжил, тем временем, администратор Годвилля.
– Боялся вызвать гнев демиургов... Да и не просто это. Влечет меня на тракт, тянет в драку... Потом, постепенно, увеличивал противодействие. Не выходил на поиски героев целый день, не выходил сутки. Тяжело... Приковывал себя в лабиринте цепями, ежесекундно опасаясь, что низвергнувшаяся с небес молния демиургов расплавит мои оковы. Но демиургам не было до меня дела... Ни до меня, ни до моих монстров. И я осмелел... А если рядом со мной будешь ты... Сейчас, стоя рядом с тобой, я вообще не ощущаю давления. Поэтому... Подождем!

И монстр повернулся с явным намерением меня покинуть.

– Ты это, ты того...
– позвал я. Почему-то мне совершенно не хотелось оставаться в обществе расчленяшки. Да и вообще, надо было как-то вывести агента Смита на мысль о том, что лучше ему все же помочь мне выбраться в реальный мир, а не оставлять меня здесь, талисманом. В конце концов, ну перенесу я его с собой, в реальный мир... И что? Там у него не будет ни бессмертия, ни могущества. Там он будет простым человеком, а не Владыкой Небесной Выси! Я его там в психушку сдам на раз-два, и сидеть ему там до скончания века за его речи о богах, героях и власти над миром.