— Это уже для лета?

— Да, но это только предварительная попытка. — Томоко улыбнулась. — Я хочу также придумать купальный костюм для этого лета. В редакции Etoile мне сказали, что они устроят его демонстрацию с привлечением киноактрисы и поместят снимок на обложке журнала.

Даже Саэко с удовольствием наблюдала энтузиазм девушки.

— Вы, действительно, великолепно работаете. Я даже завидую вам. Молодёжь в наше время стала совсем другой.

Заведующая выложила на стол рулоны тканей и ждала, когда Саэко просмотрит их.

— Как вы видите, сейчас у нас нет хороших материалов.

— В наши дни с этим приходится мириться, — тактично улыбнулась Саэко. — Мне рассказывали, что даже в театрах, прежде чем решать, какую ставить пьесу, вынуждены проверить, что ещё осталось в костюмерном гардеробе. Так что они могут ставить только те спектакли, для которых у них есть костюмы. В результате получается, что решающее слово принадлежит не актёрам и авторам, а заведующим костюмерными. К счастью, костюмы для ведущих ролей были вывезены из Токио, и они сохранились. А хлопчатобумажные ткани для второстепенных ролей все сгорели, и сейчас всё это превратилось в серьёзную проблему. Я думаю, что и вы, Томоко, сталкиваетесь с подобными трудностями, когда не можете осуществить задуманное из-за отсутствия необходимых материалов.

Саэко просматривала один за другим рулоны материалов. Для работников ателье было трудно определить её социальное положение, и даже камень в кольце на её руке ни о чём не говорил, так как это был отнюдь не броский бриллиант, а всего лишь скромный кошачий глаз.

— Не могли бы вы отложить этот отрез для меня, хотя он и для зимней одежды?

— Вы определённо обладаете хорошим вкусом. Материал такого качества сейчас невозможно найти в Японии, и он ещё долго не появится.

— Хотя, возможно, он слишком ярок для меня.

— Ни в коем случае. Одна моя знакомая привезла этот материал из Англии много лет тому назад и недавно предложила его нам, так как ей понадобились наличные деньги. Вы можете быть уверены в его качестве. Это подлинная шотландская ткань.

— Между прочим, — неожиданно сказала Саэко, — не могли бы вы, Томоко, завтра в удобное для вас время прийти ко мне домой. Я бы хотела, чтобы вы посмотрели несколько отрезов материалов, которые у меня имеются, и решили, что можно из них сделать. Вы могли бы стать моим консультантом по европейской одежде.

На следующее день небо было затянуто облаками, как это часто бывает весной, и похоже, что собирался дождь. Томоко вышла из дома в плаще, но во второй половине дня дождь так ещё и не пошёл, хотя низкие облака весь день висели в безветренном небе.

Следуя полученным от Саэко инструкциям, Томоко пришла на улицу Минамите в жилом квартале Таканава, который мало пострадал от войны. Это был тихий район со старыми деревянными домами, и даже деревья выглядели старыми, но не было видно развалин и пепелищ, хотя в воздухе, казалось, витал дух заброшенности. Подобное впечатление возникало не только из-за недостатка света в этот пасмурный день, но также из-за поломанных заборов и видневшихся за ними неухоженных деревьев и кустов, что отражало тяжёлое экономическое положение владельцев в послевоенный период. Там и здесь сквозь дыры в заборах виднелись цветущие ветви сакуры, но на фоне серого неба цветы не выглядели яркими и радостными.

Откуда-то слышались звуки игры на сямисэне, которые, казалось, парили в сонном воздухе улицы. У Томоко возникло ощущение, что она попала совсем в другой мир, отличный от шумного и суетливого окружения, в котором она вращалась каждый день. «Какая большая разница между местами, которые были затронуты войной и которые она пощадила», подумалось ей.

Она задавала себе вопрос, в каком доме может жить женщина, обладающая таким чувством стиля, как Саэко Такано, вкус которой в западной одежде был совершенно естественным и зрелым, далеко выходящим за пределы простого копирования журналов мод.

Томоко увидела табличку с фамилией Такано на одних из ворот с распахнутой калиткой, сквозь которую можно было увидеть большой дом в японском стиле и раскинувшийся перед его входом сад с довольно старыми деревьями. Томоко заметила на воротах ещё три таблички с мужскими именами и подумала, что Саэко, вероятно, поселила у себя пострадавших во время войны, что было обычным для владельцев больших домов. Подойдя к решётчатой раздвижной двери, которая вела в дом, Томоко вновь услышала звуки сямисэна и искусно поющий женский голос, который к её изумлению был похож на голос Саэко. Она исполняла старую мелодию в стиле Киемото.

Томоко позвонила в звонок. Молодая служанка вышла и вежливо встретила её, открыв раздвижную дверь, ведущую внутрь дома. Теперь у Томоко не осталось и тени сомнения, что музыка и пение исходили со второго этажа этого дома, и что голос принадлежал Саэко. Служанка проводила её по коридору в гостиную в западном стиле, а сама пошла дальше в глубь дома. Комната была старая, но светлая, так как её окна выходили в сад. На стенах висели картины известных художников модернистского направления, стулья и вся обстановка были выдержаны в новейшем стиле.