С домом в Балашихе всё просто. Дом четырёхсот-квартирный, но заявлений северян набралось за год работы всего восемьдесят. Даже, если быть точным, семьдесят девять.

Дом, по первоначальному проекту, когда рубль был ещё близок к Советскому исчислению, стоил два миллиарда сто миллионов рублей (не деноминированных, конечно). Но Советского рубля уже не существовало. Всего через полгода дом в строительстве подорожал более чем в два раза и стоил к середине года уже четыре миллиарда шестьсот миллионов. Но, и это были ещё «цветочки». В следующие полгода, из-за стремительного падения рубля – а он обесценивался ежемесячно – проект дома стоил уже сорок шесть миллиардов рублей. Конечно, при такой нестабильности отечественной валюты умные люди все строительные проекты срочно «заморозили», до лучших времён.

Остановится же когда-то, наконец, эта шальная «инфляция»!

Георгий с горем пополам срочно закончил «Нулевой цикл», но полностью! На сто процентов! Перезанял на короткое время денег в родном «МакБанке», рассчитался со строителями – но тоже, полностью, на сто процентов! – и приостановил пока стройку. Тоже, до лучших времён.

А деньги застройщиков? Собрал с работников-северян, с этих Застройщиков, Георгий и поместил на спецсчете в «МакБанке» два миллиарда сто миллионов рублей. Собрал он, конечно, значительно меньше, но зарезервировал полную стоимость строительства. Ту ещё, первоначальную стоимость. И их, этих денег, теперь, по новым расценкам, хватало только на половину фундамента того дома. Но Георгий не расстраивался, и не собирался облагать застройщиков новой «данью». Из-за удорожания строительства. Он всё просчитал. Его собственных квартир в этом доме будет триста восемьдесят. За восемьдесят квартир он получил, хоть и мизерные, но всё же какие-то деньги. А «мизерные», потому что четырёхкомнатная квартира в этом доме северянину обходилась около тридцати миллионов рублей. Тех, не деноминированных. Это же почти бесплатно! Надо только подождать. Но и Георгий в накладе не оставался. Остальные триста квартир он продавал по коммерческим ценам, и окупался не только весь дом, но и все «северные» квартиры.

Вот, обо всём этом и пытался рассказать Красноперов при встрече Президенту, но тот никак не отреагировал. Видимо, он к тому времени уже окончательно поставил на «Инвесталмаз» жирную точку. Или, вернее сказать – жирный крест!

Георгий это всё объяснял и взволнованным «пайщикам», и они согласно кивали головами, понимаем, мол, но – жаловались! «Красноперов собрал деньги, а квартиры не выдаёт!». И хотя, в то же самое, в то же тревожное и нестабильное время, компанией «Инвесталмаз» был заселён северянами дом в Ярославле, пайщики-застройщики никак не хотели успокоиться и подождать. Не верили! Вынь и положи!

Жаловались, жаловались – и нажаловались. «За что боролись, на то и напоролись». Теперь, после последнего решения Правления, когда «Инвесталмаз» выведена из сферы влияния и ответственности головной компании «Алмазы России-Саха» вообще никакой стройки не будет, потому что от Красноперова теперь все отвернутся, и поздороваться никто не пожелает, и смотреть будут мимо, как сквозь стекло. Вот она – благодарность подопечных, о ком заботишься, за кого бьешься, и чаще всего в ущерб самому себе!

Красноперов вышел из зала заседаний Правления разбитый, «оплёванный», одинокий.

Всё. Хозяйственную деятельность в системе Компании «Алмазы России-Саха», у истоков создания которой он пребывал, участие в создании которой принимал непосредственное – его подпись стоит на Учредительном документе Компании – но и только! – хозяйственную деятельность в родной ещё совсем недавно компании Красноперов закончил.

Пришли другие люди, другие командиры, другие распорядители.

С Богом!

Но – жить-то надо!.. Жизнь не остановишь.

Как и ожидал Георгий, уже на следующий день, по его возвращении в Москву, Тамара, секретарь, ни до кого из прежних партнеров дозвониться не смогла. Того нет, и неизвестно когда будет, этот куда-то уехал, когда вернётся, не сообщил.

Значит, в Москве уже всё знают. Но… хуже другое.

«Лопнул» «Инкомбанк». Министерство финансов (через Центробанк, конечно!), отобрало у него лицензию. Короткова найти не смогли. Есть подозрение, что уехал куда-то за границу, но это только предположение. Толком никто ничего не знает.

Молодец Кириллин. Андрей Дмитриевич. Сразу предусмотрел – «залог» Банкам, как предлагал Коротков, отдавать на хранение не надо. Нельзя. Мало ли что. Опасно. Пусть храниться на складе «Алмазного центра».

Как в воду смотрел!

Да. Но – под прямой угрозой теперь и Канадский проект, и все виды строительства в Ярославле. И на «Югах» все стройки остановлены!

– С Банком «Советский» свяжись, Тамара. Надо переговорить со Смоленским, с директором.

– Банк «Советский» не работает. Приостановил все текущие операции. Смоленского в Москве нет, он уехал в Израиль. Надолго ли, никто ничего не знает.

– Найди мне Джона Вольфа, из «БарклайзБанка». Если он в Лондоне, свяжись с Лондоном.

– Георгий Александрович. В Москве сказали, что Джон Вольф в Лондоне. Связалась я с Лондоном. Там девушка, себя назвать не захотела, сказала, что Вольф уехал по делам Банка в Бразилию, и просил передать Москве, если кто-то будет его спрашивать, что они пока в России все Проекты приостанавливают, до полной организации здесь, в Москве, своего Филиала. Просили передать, что головной Банк из Лондона ничего финансировать не будет. Подписание привезённых Вольфом в Лондон договоров и соглашений пока приостановлено. Но договора рассматриваются, так что, она так сказала, пока не волнуйтесь, всё идёт по намеченному в Москве плану.