– Все правильно. Гандыбины взяли вас из детдома совсем маленькой, поэтому вам помнить и некого. Однако печальная особенность ситуации в том, что ребенок – в данном случае вы – нужен был амбициозному семейству лишь для того, чтобы получить большую жилплощадь.

Тамара остолбенела от таких откровений. Она машинально перебирала в руках листы бумаги, пытаясь вчитаться в их сухой канцелярский язык.

– На самом деле вы дочь человека, который сейчас по вине вашего приемного отца лежит в реанимации. Ваша настоящая мать умерла, когда вам было два с половиной года. Отца вскоре после этого посадили на очень длительный срок. Вас отдали в дом малютки. А потом вышло то, что вышло. Это, конечно, не мое дело, но сейчас, может быть, Гандыбин и любит вас по-настоящему. Ведь ничего другого ему просто не остается.

– Я отказываюсь верить во всю эту чушь. Я не знаю, где вы взяли все эти грязные бумажки и с какой целью подсовываете их мне. И вообще – откуда вы сами взялись на мою голову? – Тамара на одном дыхании выплеснула тираду в лицо молодому человеку и с вызовом посмотрела ему в глаза. Трудно было вот так, сразу, принять то, что твой отец – продажный, низкий человек. Что родители, которых ты всю жизнь любила, оказывается, – совершенно чужие люди. Леня Фокусник выдержал ее взгляд и посмотрел в ответ с печалью и пониманием.

– Тамара, если бы вы ничего для меня не значили, я бы ни за что не стал бы вас разыскивать и не отдал бы вам документы, которые стоят, поверьте, не одну человеческую жизнь. Мою, кстати, тоже. – Парень горько улыбнулся и накрыл своей горячей ладонью руку Тамары, лежащую на бумагах. – Эта папка бесценна, и я надеюсь, у вас найдется достаточно здравомыслия и силы воли, чтобы принять правду такой, какая она есть. Ой, вы, кажется, телефон уронили.

Это не мой телефон! – запротестовала Тома.

Фокусник сделал вид, что поднял с земли простой маленький мобильник, и вложил его девушке в руку.

– Тамара, поверьте – он вам еще пригодится. Когда вы ознакомитесь с этими бумагами – спокойно и вдумчиво, – у вас появится масса вопросов, ответить на которые смогу только я. Просто нажмите вызов и спросите тетю Броню. Ой, кажется, дождь собирается!

Девушка машинально подняла голову вверх – и лишь краем глаза заметила движение рядом. Молодой человек стремительно удалялся, но перед тем, как исчезнуть за поворотом, повернулся и прощально помахал рукой.

Копоть, Фокусник и Анкудов попали в Тулу уже ночью. Припарковались в квартале от цирковых трейлеров. Ночь стояла тихая и теплая. Лениво мерцали звезды над головой, лениво изредка брехали сквозь сон собаки, успокаивающе шелестела листва. Леня вышел, потянулся, сделал несколько махов руками, чтобы окончательно проснуться, и посмотрел на огромный шатер шапито. Он чувствовал легкую ностальгию и даже сожаление о размеренной кочевой жизни. Надо же, нашел себе приключение на пятую точку. А так бы ездил себе из города в город, развлекал народ три раза в день, получал бы свою небольшую, но стабильную зарплату. «Спивался бы потихоньку с местным дрессировщиком… – с ехидцей добавил внутренний голос. – А теперь что? Приехал сюда с уголовником и бывшим ментом, чтобы украсть удава. Расскажи кому-нибудь – засмеют и не поверят. Да еще и пальцем показывать будут – как на чокнутого какого-то. И, наверное, будут правы. Но – к делу». За несколько лет работы парень изучил, где что находится в цирке, как свои пять пальцев. Шапито хоть и было передвижным, схема размещения шатра, вагончиков и грузовиков была утверждена и оставалась неизменной везде, в любом городе.

– Слушайте, объясните мне наконец – что мы тут делаем? Зачем нам эта чертова змея? И на фига у нас в машине морозильник без мороженого?

– Не змея, а удав, – уточнил Леня.

– Какая разница?

– Паша, не кипишуй. Раз приехали сюда, значит, так надо. Попозже расскажу все в деталях. А сейчас – положись на меня. Я ведь еще никогда плохих идей не предлагал? А, Паш, – предлагал или нет – и стоит ли мне доверять в таких делах? – раздраженно спросил Копоть.

– Ладно, – смирился Анкудов, – что я должен делать?

– Значит, так: ты стоишь на шухере, а мы забираемся на территорию, берем удава, прячем его в морозильник и делаем ноги. Как видишь, все гениально и просто.

– В морозильник? А он там копыта не откинет?

– Паш, ты в школу ходил? Какие у удава копыта? Все схвачено. Из школьного курса мы знаем, что все пресмыкающиеся холода не боятся – они просто засыпают, как рыбы подо льдом. Холод сделает нашего удава более покладистым, и только, – терпеливо объяснил Ленька.

При низкой температуре у змей рефлексы затормаживаются, они становятся медленными и неагрессивными. А нам как раз это и нужно, – добавил Копоть.

– В общем, жди нас тут – и мы вернемся. Только очень жди… – перефразировал Леня стихи классика и, перекинув через плечо огромную дорожную сумку, подмигнул.

Копоть с Фокусником растворились в темноте, а Павел отошел к мусорным контейнерам, откуда лучше всего просматривалась территория вокруг цирка. Он расслабленно прислонился к забору, но глаза опера зорко осматривали каждый метр. Еще в машине они договорились об условном сигнале на случай непредвиденных обстоятельств. Но Анкудов стоял и молился, чтобы сигнал этот не пришлось подавать и подельники вернулись в целости и сохранности.