На этом пути Кампу последовательно переправлялся через Арканзас и его многочисленные притоки, в том числе Канейдиан-Ривер, через реки Ред-Ривер, Бразос и Колорадо [179] , и вышел к нижнему течению Рио-Гранде у 100°30′ з. д. После форсирования этой крупной водной преграды и её притока Сабинас, Кампу и его спутники двинулись вдоль восточных склонов Восточной Сьерра-Мадре, прослеженных ими на протяжении более 700 км до устья Пануко. Им пришлось преодолеть не менее семи речек, впадающих в Мексиканский залив. В Мехико, куда в конце концов они попали, их рассказ о странствии по диким прериям вызвал сенсацию.

Экспедиция Сото

Эрнандо де Сото выдвинулся в Золотой Кастилии и Никарагуа, сопровождал в перуанском походе Франсиско Писарро, и тот позднее назначил его своим заместителем. Во время кровавой борьбы между перуанскими конкистадорами Сото добровольно покинул «страну золота» и вернулся в Испанию богатым человеком. Там он предложил план завоевания Флориды, за которой мечтал найти мифические «Семь Городов». 25 мая 1539 г., следуя от Кубы, он высадился с 950 спутниками и 200–350 лошадьми (по разным версиям) на западный берег Флориды (у 26°30′ с. ш.). Для охраны судов Сото оставил небольшую часть солдат, а с основными силами двинулся в глубь материка, на север. Благодаря своему солидному походному опыту он решил проблему питания, взяв с собой 12 свиней и хряка. К следующей весне их число возросло до 300 голов, а к осени – до 500. По дороге испанцы встречали крупные селения, в иных было более 600 домов.

Эрнандо де Сото

Отряд медленно продвигался по заболоченной лесной местности, изрезанной реками. Враждебно настроенные индейцы (здесь уже зверствовали солдаты Нарваэса) укреплялись на холмах, окружая их частоколом. В октябре Сото вышел к небольшой реке, впадающей в залив Апалачи (у 30° с. ш.). Он вызвал туда флот и послал его разведать берег далее к западу. После зимовки в марте 1540 г. Сото направился на поиски «Семи Городов» на северо-восток по «богатой, плодородной… прекрасно орошаемой» [180] стране индейцев криков – восточной части Примексиканской низменности, дренируемой множеством мелких рек бассейна Мексиканского залива. Сото и его спутники не уставали поражаться обилию дичи и дарами лесов и лугов. Но на охоту и сбор испанцы не хотели тратить время.

Для обеспечения своих людей продуктами, а лошадей фуражом Сото применял своеобразную тактику: в очередном индейском посёлке он захватывал касика и его окружение в качестве заложников, требовал провизии и после отдыха переходил с пленниками к другому населённому пункту, где завладевал новыми, а «использованных» отпускал домой. Так он прошёл около 500 км, причём первый пересёк южную часть Приатлантической низменности и открыл реки Олтамахо и Саванну (обе впадают в Атлантический океан).

У 33°30′ с. ш. отряд форсировал Саванну и повернул к северу. По пути несколько солдат и негров-рабов дезертировали, прельстившись свободой, обилием пищи и красотой индианок. Но большинство испанцев мечтало о городах, богатых золотом, и упорно шло за Сото: от индейцев они не раз слышали о «провинции… Куса, изобильной стране с очень большими городами» [181] .

Укреплённое селение североамериканских индейцев. Рис. XVI в.

Через слабохолмистую предгорную равнину (Пидмонт), круто возвышающуюся над низменностью, Сото вышел к горам в верховьях Саванны (Голубой хребет), т. е. положил начало открытию Аппалачей. Затем испанцы проследовали вдоль юго-западного окончания этих гор, причём отметили на севере цепь с «очень высокими скалистыми гребнями» (Грейт-Смоки-Маунтинс?). Сото высылал вперёд наиболее ловких солдат, которые «лаской и приветом» убеждали индейцев мирно пропустить пришельцев. Отряд пересёк ряд небольших рек, текущих по плодородной равнине в южном направлении, к Мексиканскому заливу (системы Апалачиколы и Алабамы).

Вождь одного из местных племён вызвался сопровождать непрошеных гостей и 16 июня 1540 г. привёл их в крупный посёлок, лежащий на берегу большой реки (среднее течение Алабамы). Его окружал высокий земляной вал и бревенчатый забор со сторожевыми башнями и двумя воротами. Посёлок состоял из 80 крупных деревянных домов, и некоторые из них были огромны: казалось, что там могут разместиться по 1000 человек. Испанцы, увидев дома-крепости, решили, что их предательски заманили в ловушку, поспешно отошли и атаковали посёлок. Они выбили топорами деревянные ворота, ворвались внутрь и подожгли дома. Со стороны индейцев сражались не только мужчины, но и женщины. Сото был ранен, но остался в строю, чтобы его люди не пали духом. Индейцы мужественно сопротивлялись, но, когда огонь распространился, обратились в бегство.

Потери составили 83 человека и 45 лошадей, и испанцы впали в уныние: золота и серебра они не нашли и находились в окружении враждебных племён; многие поэтому хотели вернуться на Кубу. Но Сото, дав своим солдатам почти месячный отдых, двинулся дальше на запад. В декабре он взял приступом индейское селение. Жители его ушли, и Сото разместил своих солдат на зимовку в покинутых домах. Около двух месяцев всё было спокойно, и испанцам удалось отдохнуть. Дисциплина в отряде упала, охрану перестали выставлять. Индейцы, видимо хорошо осведомлённые, воспользовались этим. В начале марта 1541 г. они ночью ворвались в посёлок и подожгли соломенные крыши домов, где спали испанцы. В ночном бою было убито 40 солдат, погибло почти всё стадо свиней и потеряно 50 лошадей, из них часть сгорела. Испанцы перешли в соседнее селение, но и здесь их беспрерывно беспокоили индейцы.

В конце марта Сото начал дальнейшее продвижение, отражая частые нападения индейцев. Вероятно, он шёл наугад через местность «со множеством водоёмов и густыми лесами», поворачивая то к северу, то к югу, а в общем придерживаясь западного направления. Его отряд проник в долину Теннесси («река, равная по величине Гвадалквивиру у Севильи»), а в мае 1541 г. у 35° с. ш., близ нынешнего города Мемфиса, испанцы достигли широкой и глубокой реки с извилистым течением и мутными водами. Масса вырванных с корнем деревьев плыла по течению – это был великий поток Миссисипи, Река Святого Духа, как её назвали предшественники Сото. До неё дошла едва половина солдат. Почти месяц они потратили на строительство четырёх барж, на которых переправились на правый берег. Разбив их в щепки, чтобы не достались индейцам, испанцы двинулись на запад через земли, прорезанные многочисленными ручьями, речками, реками (в том числе Уайт-Ривер), их старицами и поросшие густыми зарослями тростника.

Недели через две они достигли значительной реки (Арканзас), оттуда началась «славная страна», много выше, суше и ровнее, чем окрестности Миссисипи. Как теперь ясно, Сото первым пересёк Центральные равнины на протяжении почти 900 км и положил начало открытию плато Озарк. Во время отдыха он выслал на север на поиски золотых и серебряных рудников небольшую партию. Разведчики вернулись с сообщением об огромных стадах бизонов, пасущихся в прериях. Третью зимовку отряд провёл на Арканзасе, близ устья Канейдиан-Ривер (у 35°30′ с. ш. и 95° з. д.), а ранней весной спустился к устью реки, проследив 700 км её течения, и двинулся на юг по правому берегу Миссисипи. Однако довольно быстро выяснилось, что испанцы выбрали наиболее трудный путь «из-за огромных болот… непроходимых тростниковых зарослей и густых кустарников», а также многочисленных стариц. Почему Сото всё же придерживался долины могучего потока? Зная, очевидно, где находится и куда течёт Миссисипи, он, ещё не повстречавшись с ней, отправил своего офицера на Кубу с приказом встретить отряд через полгода в устье реки.

С огромными трудностями 21 мая 1542 г. испанцы добрались к устью Ред-Ривер, большого (2050 км) нижнего притока Миссисипи, выявив более 600 км течения; там больной малярией Сото умер. Капитана хоронили ночью, чтобы весть о его смерти не распространилась среди индейцев. Гроб его был затоплен в одном из рукавов Миссисипи. В начале июня 1542 г. наполовину сократившийся отряд под начальством офицера Луиса Москосо двинулся дальше на запад с уклоном к северу. Совершая большие дневные переходы, испанцы пересекли почти безлюдные степи, переправились через Ред-Ривер, открыли несколько небольших рек бассейна Мексиканского залива, в том числе Сабин, Тринити и их многочисленные притоки. В «страшный зной», пробираясь сквозь заросли кустарников и густые леса, Москосо прошёл около 700 км и достиг среднего течения Бразос [182] (у 98° з. д.). Он таким образом вступил в степные просторы южной части Великих равнин и, следовательно, продолжил, не зная, конечно, об этом, открытие Кавеса де Ваки.

Участник похода Родриго Ранхель, секретарь Сото, вёл дневник. Из его записок становится ясно, что тот понимал значение собственных открытий и намеревался колонизовать «страну Флориду», т. е. южную часть Центральных и Великих равнин. Для освоения этой гигантской территории он предполагал пригласить своих спутников, а также людей из Мексики, Кубы и из других регионов Нового Света.

Вожделенных драгоценных металлов и мифических городов здесь Москосо не обнаружил; припасы подходили к концу, и до предела измотанные солдаты повернули на восток. Продукты приходилось добывать в кровавых боях с индейцами. Много испанцев было убито, умерло от ран или от истощения. Они не могли найти подходящего места для зимовки и неоднократно переходили с места на место. Их обувь износилась, одежда изорвалась. Босые, закутанные в звериные шкуры, испанцы с величайшими усилиями добрели в конце декабря до устья Арканзаса. Они обосновались во взятом приступом индейском селении, окружённом глубоким рвом. Во время четвёртой зимовки умерло ещё несколько человек; остальные кое-как дотянули до весны.

К марту 1543 г. испанцы построили семь крепких бригантин, благо «отличный строевой лес» находился неподалеку, но сильный весенний разлив Миссисипи задержал снаряжение флотилии: только в конце июня удалось погрузить на суда нужные запасы. На каждом судне помещалось около 50 испанцев и индейцев (мужчин и женщин), которые «добровольно» согласились уйти с пришельцами. При движении вниз по Миссисипи солдатам пришлось выдержать тяжёлый бой с южными приречными племенами. На двадцатый день они достигли моря; общая длина открытого ими отрезка великой реки составила более 1100 км. Без компаса и карты поплыли они в Новую Испанию, следуя на запад, а затем на юг вдоль берега Мексиканского залива. Свои запасы испанцы пополняли богатым уловом рыбы. Через 53 дня они высадились на сушу. Правильно рассчитав, что находятся недалеко от Новой Испании, они бросили суда, двинулись берегом к югу и 10 сентября 1543 г. дошли до реки Пануко.

Две трети отряда Сото погибло во время этой несчастливой экспедиции; вернулось 311 человек, грязных, одетых в звериные шкуры, истощённых и больных. Часть их отправилась в Испанию, а остальные разбрелись по различным странам Нового Света. Ни Сото, ни, как мы видели, Коронадо не нашли ни драгоценных металлов, ни многочисленного населения, которое можно было бы без чрезмерных военных усилий обратить в рабство или закрепостить. Интерес испанского правительства, искателей приключений и миссионеров к территориям севернее залива и Рио-Гранде остыл надолго – до 80-х гг. XVI в.

Французы во внутренних областях Канады

Жан Франсуа Роберваль, назначенный вице-королём Новой Франции, отправил 23 мая 1541 г. пять кораблей под начальством Картье для колонизации Канады, но эта попытка закончилась полным провалом. Колонисты, не найдя богатств, которые им сулил Картье, после зимовки вернулись на родину. Сохранились только рыбачьи посёлки на берегах Новой Шотландии и Ньюфаундленда. Роберваль должен был идти вместе с Картье, но задержался во Франции и отплыл лишь 16 апреля 1542 г. на трёх судах. 8 июня он встретил Картье у залива Сент-Джонс и безуспешно пытался заставить его вернуться к заливу Св. Лаврентия: ночью Картье ускользнул и возвратился во Францию. Роберваль хотел разведать верхнее течение реки Св. Лаврентия, но ему удалось подняться всего на несколько десятков километров выше Монреаля: стремнины и пороги преградили путь кораблям.

Роберваль приказал тогда исследовать Сагеней своему штурману Жану Альфонсу (португалец Жуан Афонсу), а сам возвратился во Францию. С целью проникнуть возможно дальше через «пролив Сагеней» Альфонс дошёл до большого проточного озера – вероятно, Сен-Жан: сохранилось его донесение, что Сагеней расширяется кверху и становится как бы рукавом моря. «Я думаю, – писал он, – что Сагеней изливается в Катайское море». Это плавание было первым исследованием внутренних областей Северной Канады. Альфонс обследовал также берега Лабрадора, стремясь обогнуть полуостров и найти ещё дальше на севере проход в Восточный океан. Недалеко от выхода из пролива Белл-Айл льды остановили его. Он повернул обратно и прошёл вдоль восточного берега материка до 42° с. ш., где открыл (вторично после Гомеса) «большой залив» (Массачусетс), но не дошёл до его конца. Альфонс прибыл во Францию в сентябре 1543 г.

Канада. Деталь карты П. Десельера 1546 г.

Великие открытия Картье прошли почти незамеченными в Европе. А экспедиция 1542–1543 гг. сразу же обратила на себя внимание, так как привезла груз пушнины, главным образом шкуры американских бобров. Французские суда всё чаще заходили в устье Св. Лаврентия. В летнее время в глубоких водах нижнего Сагенея собирались целые флотилии французских китоловов. Там они топили китовый жир, вступали в немой торг с индейцами или отправляли людей в глубь страны для скупки мехов. Задолго до возникновения в Канаде постоянных европейских посёлков, французские скупщики пушнины организовывали временные фактории в низовьях рек Св. Лаврентия и Сагенея.

Итак, «треска и киты привели французов к воротам Канады», поиски северо-западного пути в Китай «ввели их в эти ворота», скупка пушнины положила начало исследованию внутренних областей Канады и, как мы увидим дальше, завершила его. Все земли, открытые Картье в бассейне реки Св. Лаврентия, французский король отдал во владение двум знатным фамилиям, а нескольким концессионерам разрешил торговать у берегов Северной Америки. Они старались изгонять оттуда всех «посторонних», как иностранцев, так и французов. Правда, французские рыбаки и китоловы, несмотря на запрещение, продолжали промышлять в заливе Св. Лаврентия. Их преследовали, арестовывали, отнимали суда. Тогда они начали собираться группами и оказывали вооружённое сопротивление кораблям предпринимателей, гонявшихся за ними.

В самом конце XVI в. концессионеры пытались организовать две колонии: одну в устье Сагенея – Тадуссак, другую на юго-западном берегу Акадии – Пор-Руаяль, ныне Аннаполис. Во время вербовки первых партий колонистов на призыв предпринимателей откликнулось много французских протестантов-гугенотов, спасавшихся от религиозных преследований, но все переселенцы умерли от голода или цинги. Позднее переезд в Новую Францию был воспрещён «еретикам»: католическим попам и монахам, главным образом иезуитам, вменялось в обязанность не только обращать в христианскую веру индейцев, но и ревниво следить за чистотой религии колонистов-французов.

Экспедиция Лоайсы-Элькано

Экспедиция Магеллана доказала, что к вожделенным «Островам пряностей», к Молуккам, ведут два пути: испанский, западный – вокруг Южной Америки, и португальский, восточный – вокруг Южной Африки. Возник вопрос: кому же должны принадлежать Молукки по папскому разделу мира – Испании или Португалии, ибо Папа провёл демаркационную линию только через Атлантику? Иными словами нужно было определить, как она должна пройти через Тихий океан. Для разрешения спора стороны передали его в 1524 г. на обсуждение так называемого Бадахосского конгресса [183] , составленного на паритетных началах: каждое государство послало трёх юристов, трёх космографов и трёх штурманов. Конгресс продолжался 50 дней и не привёл к результатам: неизвестны были ни отправной пункт, ни точная длина градуса меридиана и, следовательно, длина большого круга земного шара, ни морские расстояния до Молукк, ни, наконец, их координаты. Расхождения между предложениями обеих сторон доходили до 46°!

Гарсия Лоайса

После провала Бадахосского конгресса испанцы решили открыто не считаться с португальской монополией на торговлю с «Островами пряностей» и снарядили флотилию из семи судов с командой в 450 человек под начальством знатного рыцаря-монаха Гарсии Хофре Лоайсы, не имевшего опыта дальних плаваний. Главным штурманом был назначен Хуан Себастьян Элькано. Лоайса поднял адмиральский флаг на «Санта-Мария-де-ла-Виктория» (300 т); Элькано находился на «Санкти-Эспиритус» (200 т). Два других корабля имели водоизмещение 170 и 130 т, а три малых судна по 70–80 т. 24 июля 1525 г. флотилия вышла из порта Ла-Корунья, намереваясь повторить путь Магеллана. Элькано, проявивший себя ранее как хороший капитан небольшой «Виктории», оказался плохим помощником неопытного флотоводца Лоайсы. Флотилия, состоявшая из разнотипных судов, двигалась через Атлантический океан очень медленно.

В конце 1525 г. близ берегов Патагонии (за 48° ю. ш.) буря разбросала корабли. Лоайсе удалось в январе 1526 г. соединиться только с двумя другими, а на мысе у входа в Магелланов пролив он подобрал людей с «Санкти-Эспиритус», потерпевшего крушение по вине Элькано. 8 февраля новый шторм обрушился на флотилию. Два малых судна – «Санто-Лесмес» под командой Франсиско Осеса (Hoces) и «Санта-Мария-дель-Парраль», капитан Хорхе Нахера, – были отброшены далеко на юг (к 55° ю. ш.). По докладу Осеса, они видели «конец земли», т. е. либо юго-восточную оконечность главного острова Огненной Земли, либо один из южных островов архипелага, за которым простиралось открытое море. Это было важное открытие: оказалось, что в Тихий океан можно пройти, минуя извилистый и опасный Магелланов пролив. Но в то время на сообщение Осеса не обратили внимания.

Не воспользовались им и Осес с Нахера: они повернули на север и в середине февраля нашли в устье реки Санта-Крус адмиральский корабль и третье малое судно. Та же февральская буря заставила большие суда выйти из пролива в Атлантику. При этом два корабля дезертировали: один пошёл на восток к мысу Доброй Надежды и пропал без вести, другой повернул на север, в Бразилию, взял там груз бразильского дерева и прибыл на родину после почти двухлетнего плавания. Только он и возвратился в Испанию.

Моряки приступили к ремонту сильно пострадавших судов. Нуждаясь в припасах, они питались главным образом рыбой и тюленьим мясом. В конце марта флотилия снялась с якоря; Элькано перешёл на флагман. 5 апреля 1526 г. флотилия снова вступила в Магелланов пролив и, пройдя его с довольно подробной описью берегов, вышла через семь недель в Тихий океан (Магеллан же потратил на это четыре недели). Только она двинулась к северу, как налетевшая 1 июня 1526 г. осенняя буря у 47°30’ ю. ш. навсегда разлучила все четыре судна. Осес на «Санто-Лесмесе» пропал без вести. По одной из версий, он взял курс прямо на Молукки, потерпел крушение у какого-то острова Полинезии и погиб со всеми людьми [184] .

Самое маленькое судно «Сантьяго» под командой Сантьяго де Гевары не могло одно пересечь Тихий океан – не хватило бы провианта. Поэтому он двинулся на север, вероятно, рассчитывая добраться до Панамы. Западное побережье Южной Америки было ещё совершенно неизвестно, но Гевара надеялся, что нигде на своём прямом пути на север он не встретит выступов суши, которые ему придётся обходить с риском и потерей времени. Так оно и случилось: его плавание наугад прошло вполне благополучно, ветры оказались попутными. После семинедельного перехода 25 июля Гевара достиг Теуантепекского перешейка. Он не нанёс на карту – да и не имел возможности это сделать – западное взморье Южной Америки. Только однажды, уже под 3° с. ш., за две недели до конца похода, он видел на востоке какую-то землю за маленьким островом – вероятно, Никарагуа. Но этот поразительный безостановочный и, конечно, очень тяжёлый путь через океан – от 47°30’ ю. ш. до 16° с. ш., более 7 тыс. км – убедительно доказал, что берег Южной Америки нигде не выступает далеко на запад и что, следовательно, она имеет форму треугольника. На карте Диогу Рибейры 1529 г. этот материк изображён, несомненно, с учётом плавания Гевары.

Одинокий адмиральский корабль (вторично после Магеллана) пересёк Тихий океан в северо-западном направлении. Испанцы прошли экватор 26 июля у 144° з. д., т. е. почти на 1900 км восточнее Магеллана. Лоайса умер 30 июля, Элькано – 6 августа 1526 г. Новый командир Торивьо Алонсо Саласар 21 августа за 14° с. ш. впервые увидел землю, по всей вероятности Таонги или Сибиллу, самый северный из атоллов Маршалловых островов. 4 сентября он подошёл к острову Гуам, где подобрал Гонсало Виго, дезертира с Магелланова «Тринидада». Саласар умер на пути от Гуама к Филиппинам. Заменивший его капитан баск Мартин Иньигес Каркисано достиг Минданао 2 октября, а оттуда повёл «Санта-Марию» к Молуккам. Во время перехода через океан из 145 человек экипажа 40 умерли от голода и цинги.

На острове Тидоре, к западу от Хальмахеры, куда корабль прибыл 1 января 1527 г., испанцы сейчас же начали укрепляться с помощью местных жителей, ненавидевших португальцев. Атаку своих врагов они успешно отбили, но корабль пришёл в такое состояние, что о возвращении на родину нельзя было и думать. Вскоре умер и Каркисано, и капитаном стал Эрнандо де ла Toppe. Под его командой моряки кое-как держались, ожидая помощи из Испании. Они построили вельбот или бригантину, на которой штурман Урьярте и сопровождавший его Андрес Урданета около 1528 г. совершили полный обход острова Хальмахера. Хорхе Нахера на каравелле «Парраль» самостоятельно пересёк Тихий океан, достиг Филиппин и потерпел крушение к югу от Минданао; часть экипажа спаслась на близлежащем островке.

Открытия Сааведры в Океании

Альваро Сааведра, посланный Кортесом «на Молукки или в Катай», вышел из мексиканской гавани Сакатула (устье реки Бальсас, 18° с. ш.) 31 октября 1527 г. на трёх малых судах (115 человек экипажа). Сначала он проследовал на юго-запад, а затем повернул на запад, держась 11 ° с. ш. 4 декабря его корабль «Флорида» (50 т) навсегда разлучился с двумя другими – судьба их не выяснена. В конце 1527 г. Сааведра подошёл, как он думал, к Марианской цепи; на самом же деле это были северные атоллы Маршалловой группы. На один из них он высаживался 15 января 1528 г. Оттуда Сааведра продвинулся к Филиппинам, где подобрал уцелевших людей с «Парраля». В конце марта он пристал к острову Тидоре. На «Флориде» было всего 45 человек, так что они мало чем могли помочь испанцам, укрепившимся на Тидоре.