Ледяной форт давно остался за спиной путников. Позади себя они еще могли видеть свет его стен. Но вокруг уже сгущался мрак, лишь в руках Орхидеи мерцала переносная лампа. Феликс, Тим и Седоус растянулись за ней цепочкой, след в след, как всегда ходят разведчики форта. Перед ними простирались мерзлые земли, кое-где высились острые скользкие скалы. Иногда Орхидея, приказав отряду ждать, уходила вперед и, вернувшись, подавала знак:

— Все чисто.

— В каких мы краях? — спросил Феликс.

— На подходе к Долине гейзеров, — ответила Орхидея. — Там из-под земли бьют теплые ключи, и вечно стоит туман. Выследить нас в долине нежить не сможет.

— Не туман, а пар, — поправил Исидор. — Если я правильно понимаю, Долину гейзеров окутывают испарения от горячих источников.

— Неважно. Главное, Магоговы отродья боятся этого места. Густой пар над долиной всегда был нашим союзником. Нам бы только проскользнуть туда, а там мы станем настоящими невидимками. Мы будем водить монстров за нос столько, сколько нам заблагорассудится, и перережем их по одному, если они вздумают преследовать нас.

— Вроде бы, мы идем вниз, — заметил Исидор.

Долина и впрямь казалась пологой. Теплело. Лед начал подтаивать и покрываться мелкими ручейками, текущими в одном направлении.

В воздухе ощущалась сырость. Из рыхлой земли торчали мокрые камни. Путь отряда занял три дня, прежде чем все эти изменения стали совершенно очевидны.

На привалах путники спали по очереди, охраняя товарищей, прикорнувших у слабого костерка. Вместо топлива Орхидея использовала таблетки сухого спирта — их научились производить обитатели форта, живя под землей, где даже грибы-древяники встречались довольно редко. Спирт в форте умудрялись гнать из любого пищевого сырья, в основном из ловившейся в местных озерах рыбы.

— Пускай мы доберемся до Долины гейзеров, — разглагольствовал на привале Тим. — А как мы узнаем, куда направляться дальше? Если "рейды обреченных" никогда не возвращались назад, откуда жители форта вообще знают, какие земли они разведали? А, Орхидея?

— Это просто. "Обреченные" оставляют особые приметы для наших разведчиков. Нам могут попасться камни, сложенные особым способом. Твари Магога не обратили бы на них внимания, но я присматриваюсь к камням. Если нам повезет, под ними нас ждет отчет предыдущего рейда — каким путем они шли и куда направляются дальше. Иногда "обреченные" оставляют не только карты, но сообщают о разных странных находках.

Часовщик навострил уши:

— О каких находках?

— Раньше Долиной гейзеров владел Магог. Очень давно. Меня тогда еще не было на свете. Наши воины выбили Магога оттуда. Но с тех пор в долине иногда встречаются необычные вещи, созданные Магогом. Они приносят несчастье, их лучше обходить стороной…

— Ага… — вырвалось у Седоуса, но не с согласием, а с азартом, точно он хотел добавить: "Необычные вещи, ага, уже интереснее!".

На привалах часовщик охотно оставался караульным: он не спешил ложиться спать, а, раскрыв ящик с инструментами, погружался в кропотливую и непонятную остальным возню.

В основном он копался в пистолете. Феликс иногда с раскаянием взирал на останки своего оружия, разобранного и обезображенного какими-то новыми деталями. Феликса даже немного мучила совесть, ведь он обещал себе сохранить пистолет хотя бы в память о его верной службе. Но Феликс одергивал себя: "Я сам одной ногой в могиле, а еще собрался что-то хранить! Поздно играть в игрушки. Пусть Седоус его изучает, раз уж он такой фанат механизмов".

Тим возмущался по другой причине.

— Какой из тебя, собственно, часовой, Седоус? — донимал он часовщика. — Мы спим, а ты как уткнешься в свои железки — так еще хуже, чем спишь. Монстры не только к нам подкрадутся, они тебя украдут — а ты и не заметишь. Я бы на месте Магога тебя в два счета поймал. Положил бы вместо приманки какую-нибудь пружину, ты бы даже ахнуть не успел, как залез бы в капкан с руками и ногами.

Седоус был невозмутим:

— Капкан? Ничего, я бы этот капкан разобрал и спасибо сказал за детали.

Зато Тим в дороге сдружился с Орхидеей. Разведчица заметила, как тихо умеет двигаться вор, как ловко он исчезает за любым ледяным выступом, как прячется в любой тени. Тим стал правой рукой Орхидеи. Она делилась с ним опытом и порой доверяла идти впереди с лампой, ведя за собой отряд. Осторожный Тим был способен определить опасное место, где могла быть засада. Вор предупреждал:

— Стойте, я проверю, все ли в порядке.

— Я научу Тима распознавать знаки "обреченных" и ориентироваться в их картах, — обещала Орхидея. — Если со мной что-нибудь случиться, у вас будет неплохой проводник.

Тим гордился, что ему отводится такая важная роль, но грустный прогноз Орхидеи решительно отвергал:

— С тобой ничего случиться. Просто я буду твоим помощником.

Утром, прежде чем отряд снимался с места, Седоус тщательно смазывал машинным маслом свой корсет и железный протез руки, жалуясь: "Так недолго и заржаветь!". Остальные кутались в плащи — хотя заржаветь им и не грозило, они тоже чувствовали, что сырость им не на пользу.