Дальше низины исчезали, перед путешественниками расстилалась необозримая, однообразно-монотонная прерия. Путники двинулись вперед и в первый раз встретили индейцев. Вид у этих «воинов» был неважный: Фрике, знавший о них лишь из книг, был страшно разочарован. Неужели эти лишенные всякой оригинальности некрасивые люди и есть потомки героев Купера, Майн Рида, Густава Эмара и Габриэля Ферри?

Неужели эти мерзкие оборванцы в грязных лохмотьях и шляпах, которые даже самые небрезгливые старьевщики не решились бы взять в руки, бывшие хозяева прерии?

Чистое Сердце, Анкас, Косталь, Большая Змея, где вы? Куда пропали?

Нет больше изящно вышитых мокасин, отделанных разноцветной бахромой и иглами дикобраза. Вместо них какие-то омерзительные штиблеты, починенные бечевками. Нет раскрашенных яркой краской лиц, пусть и не слишком красивых, но оригинальных. Вместо краски — слой грязи, что выглядит совсем уж непривлекательно. Нет пряди волос, украшенной перьями, которую краснокожие воины носили как вызов врагу. Вместо нее длинные, прямые, жесткие волосы, выбивающиеся из-под трепаной войлочной шляпы и беспорядочно падающие на шею, лицо и плечи.

Да, Фрике был весьма разочарован.

Что до скальпов, то полковник Билл сказал ему, что скальпы снимают по-прежнему, хотя и этот обычай вырождается, не имея ничего общего с героической борьбой индейцев с пионерами. Все гораздо проще: молодой воин встречает в глухом углу мирного ирландца-эмигранта или спящего мертвецки пьяного ковбоя и крадет с него скальп. Тем не менее этот подло украденный трофей торжественно приносится домой, приводя в восторг женщин, хотя, если белые узнают о происшествии, виновника вешают.

Наши путешественники встретили человек двадцать индейцев, вооруженных винчестерами и хорошими ружьями. Их лошади местной породы были неказисты с виду, но очень быстры и выносливы.

Несмотря на предостережение обоих полковников, что это напрасный труд, Андре дал индейцам разные яства и угостил их виски.

— Вот что я вам скажу, джентльмен, — ворчал Билл, — у этих негодяев нет ни малейшего чувства благодарности. Большая ошибка показать им, что имеешь с собой запас крепких напитков. Только раздразнишь их жадность.

— Вы смотрите на вещи только с дурной стороны.

— Я забочусь о том, чтобы сохранить свой скальп, а также и ваши, господа. Не так ли, Джим?

— Совершенно верно, Билл.

Андре заговорил с индейцами по-английски. Их вождь весьма вразумительно ответил, что его зовут Красный Пес и что он принадлежит к племени «просверленных носов».

— Скажите лучше отъявленных плутов, — перебил полковник, становясь все мрачнее и недоверчивее.

Что до бизонов, вождь объяснил, что по ту сторону Снейк-ривер их сейчас очень много, хотя уже не сезон.

— Вот то, что мы ищем. Не так ли, полковник? — обрадованно воскликнул Андре.

— Не верю я ничему, — возразил ковбой. — Эти собаки все врут. Они нарочно выдумали. Вот увидите.

Два отряда дружески простились и разъехались в разные стороны. Путешественники благополучно прибыли в Уэтсбург.

На следующий день вечером были в Туканноре, сожженном, как рассказывал портлендский конторщик, недавно ковбоями. Дощатые бараки и палатки были в плачевном состоянии. Все свидетельствовало о недавнем бедствии.

После встречи с индейцами полковник Билл стал невероятно подозрителен. Ежеминутно высказывал опасения, которые казались особенно странными в устах закаленного авантюриста.

На разведку он не посылал никого, кроме своего кума Джима, доверяя только ему. Сам с утра до вечера рыскал позади и возвращался всякий раз на взмыленном усталом коне, отчаянно жуя табак и не переставая ворчать себе под нос.

Андре удивлялся и спрашивал, что все это значит.

— Как хотите, джентльмен, но я опасаюсь.

— Чего именно?

— Всего.

— Тем не менее?

— Нутром чую опасность, грозящую нам сзади. Черт бы драл этих проклятых индейцев!

— Так это они вас так встревожили? Мне кажется, в этой встрече нет ничего удивительного.

— Решительно ничего, потому что они тут живут. И все-таки я опасаюсь.

Охотники благополучно доехали до Снейк-ривер и переправились на другой берег на каком-то первобытном плоту как раз напротив Пэлузской фермы.

На ферме их приняли радушно. Она стояла на плоскогорье, изобиловавшем бизоньей травой, и ее хозяин был очень богат, владея многочисленными стадами рогатого скота. Пэлуз-фарм — последнее владение белых в этой части прерии.