Спрыгнув внутрь, она присела и огляделась в темноте. Похоже, это была библиотека — Николь уловила знакомый, любимый запах книг. Только здесь все книги были старыми...

Ступая на цыпочках, выбралась в коридор и, беспрестанно оглядываясь, нашла лестницу. Взбежав на второй этаж, Николь припала ухом к первой же двери, но за ней было тихо. Обследуя комнату за комнатой, она вдруг увидела, как открывается одна из дверей, и юркнула в ту, возле которой находилась.

Голос Маргарет тихо произнес:

— Пойдемте, я провожу вас.

— Приятно было иметь с вами дело, миссис Коллиз, — отозвался Джадд.

Женщина остановила гостя:

— Тише. Кажется, муж уже вернулся. Да и Норе ни к чему видеть вас.

— Это и понятно...

Когда они прошли мимо, Николь сосчитала до десяти, и, выскользнув из укрытия, рванулась к комнате Маргарет. Дверь не была заперта, хозяйка рассчитывала вернуться через пару минут. Николь ворвалась в комнату и сразу уже увидела то, что было ей необходимо: на письменном столе лежала маленькая, едва заметная флэш-карта от цифрового фотоаппарата.

Не раздумывая ни секунды, Николь схватила ее, сунула в рот, чтобы не занимать руки, и выскочила в коридор, хозяйки дома еще не было видно, но она могла появиться в любой момент.

«Проглочу ее, если что», — решила Николь, и сама едва не расхохоталась, представив в своем желудке отпечатки их с Роном страсти.

Добежав до другого конца коридора, девушка бросилась вниз по лестнице, но сбежав на первый этаж, вдруг увидела девочку, сидевшую на ковре в холле перед телевизором. Не обернувшись, Нора негромко произнесла:

— Я так и знала, что ты — фея, Николь.

Остолбенев, Николь нервно кашлянула, выплюнула на ладонь флэшку. Ее голос прозвучал неуверенно и почти незнакомо ей самой:

— Я — фея?

— Я видела, как ты пролетела мимо окна.

«Ну да, я так неслась, что по скорости это, наверное, напоминало полет», — согласилась Николь.

— А кто еще меня видел? — насторожилась она.

— Никто. Я здесь одна.

Было что-то настолько сиротливое в том, как прозвучала эта фраза, что вместо того чтобы бежать, Николь быстро подошла к девочке и, опустившись на колени, прижала ее к себе.

— А ты умеешь петь, как Кэтрин? — не удивившись, спросила Нора.

— Нет, милая. Так умеет только Кэтрин. Она очень хорошая, правда?

— Я люблю ее, — серьезно отозвалась девочка. — Она вся такая светящаяся...

— Светящаяся? Да, действительно.

— И мой папа сделал ее веселой.

— Сделал?

— Кэтрин сначала была грустной феей, такой голубоватой. А после того, как папа уговорил ее попрыгать на батуте, она стала золотистой. Теперь ей можно ездить на голубой машине...

Николь понимающе протянула:

— А-а, вот как.

— Папа и меня хочет сделать веселой. Только мама против. Она ведь сама не умеет веселиться, и боится, что мне тогда станет скучно с ней. Поэтому она и сад не велит трогать. Чтобы он оставался запущенным и печальным. И я вместе с ним.

— Даже так? — поразилась Николь. — Этого я и не подозревала. Нора, а скажи мне... Скажи мне одну вещь. Даже не знаю, как спросить... Вот если бы твои мама с папой... решили пожить в разных домах...

Девочка спокойно уточнила:

— Развелись?

— Ну да, — с облегчением выдохнула Николь. — Именно. С кем тебе труднее было бы расстаться? Ужасно жестокий вопрос, я понимаю...

Чуть опустив голову так, что ее подбородок уперся в руку Николь, она тихо проговорила:

— Мне очень трудно было бы без мамы...

«Черт!» — простонала Николь про себя.

— Но без папы я просто умерла бы, — закончила Нора виновато.

Николь сразу воспрянула духом:

— А, вот как! Ну, тогда...

Она не успела закончить фразу и даже забыла, что такого важного хотела сказать, потому что наверху раздался вопль полный ярости. Отпрянув от девочки, Николь пробормотала:

— Прости, малыш, мне пора!

— Здесь открыто, — Нора указала на спрятанное за прозрачным желтоватым занавесом «французское» окно. — Беги, фея! Спасайся!

Уже возле самого окна Николь с удивлением обернулась:

— А почему ты помогаешь мне?

— Но ты ведь спасаешь папу, — уверенно произнесла девочка. — Разве не так?