Шрифт:
Конечно, он не донесет шкиперу. Хотя нам уже все равно.
Может, даже лучше, если бы он донес. Тогда нас списали бы с корабля. Но нет, он не донесет, он будет возиться с нами, как с сырыми яйцами, не разбить бы. По его приказу мы даже получаем два стакана рома, после того как закончили чистку котлов. Мы даже отправились в город. Я мог бы удрать на французе, уходящем в Барселону, но как бросить четырехмесячное жалованье? И Станислав мог бы удрать на норвежце, идущем в Мальту, но разве его жалованье меньше моего? Мы прикованы к «Йорике» крепче, чем цепями. В конце концов Станислав поднялся на борт норвежца искать знакомых, а я пошел гулять по порту.
44
И вот там у причала я увидел «Императрицу Мадагаскара».
Чудесный английский корабль, девять тысяч тонн водоизмещением, может, и больше. Восстать из гроба и пройтись на такой по морю! Она вся так и блестела чистотой, как лакированная. Даже золотые буквы еще не облезли. Совершенно новенькая, как игрушка из коробки. Никаких шансов на то, что на таком корабле может быть вакантное место. К тому же, мое четырехмесячное жалованье… Может, подпустить на «Йорике» какой-нибудь большевистской агитации? – подумал я. Тогда меня бы прогнали… Впрочем, вряд ли… На корабле мертвых можно агитировать за что угодно, хоть за ад… К тому же, четырехмесячное жалованье… И потом… если «Императрица» уйдет из порта, и я окажусь на ее борту, то где мне удастся сойти? Где такая красавица меня сбросит? В Англию меня точно не возьмут…
Попытка не пытка. Я окликнул вахтенного.
– Whatisit? – ответили с борта.
– Нужны кочегары?
– А документы?
– No, Sir!
– Sorry!
Понятно. Такая чистенькая госпожа. Настоящая императрица. У такой всегда все в порядке. Чтобы подступиться к ней, нужны документы. У нее ведь есть мамаша, и она вовсе не сирота. Ее мамаша – компания Ллойд в Лондоне. Так что я только прошелся вдоль судна. На корме сидело несколько матросов. Они играли в карты. Тоже как на открытке. Но говорили они… Я прислушался… Будь я проклят, они говорили на том же языке, что и мы на «Йорике»… И это на «Императрице Мадагаскара», с которой еще позолота не слезла! Что нужно такой красавице в занюханном порту? Что они везут отсюда? Старое железо? С западного побережья Африки, чуть не с экватора? Well, «Императрица» спешит домой и берет старое железо исключительно как балласт. Она спешит в Глазго, порт приписки указан на высокой корме. Старое железо в трюме, конечно, надежнее, чем камни или песок. И все же странно, что она не берет никакой товар. Неужели здесь нечего взять? Посиди я на берегу несколько часов, я бы, наверное, понял, в чем тут дело. Прекрасная девушка из Глазго, такая невинная и чистая, разве могла она уже потерять девственность? Она даже не накрашена, все в ней естественное. Ей нет и трех лет от роду. Она спущена на воду совсем недавно, ее даже хороший шторм еще не трепал. Так я думал, глядя на красавицу. Чудо из чудес… Действительно, как на картинке… Вот только матросы…
Ладно, мне нет до этого дела.
Сплюнув, я вернулся к норвежцу.
Станислав позвал меня на борт. В кармане у него лежал кусок датского масла и чудесный сыр.
– Пипип, ты пришел вовремя. Садись с нами. Настоящий датский ужин.
Заставлять меня не было нужды. Но про красавицу я забыть не мог:
– Видели эту англичанку у пирса?
– «Императрицу»?
– Ну да.
– Она давно торчит здесь.
– Отличное судно. Настоящая красавица.
– Дрянь, – отмахнулся кто-то из датчан. – Сверху шик, снизу пшик.
– Да ну, – не поверил я. – Это натуральная красавица, никакого пшика.
– А ты устройся на нее, – засмеялся другой датчанин. – За вкусные пироги. За мед и шоколад. Наверное, думаешь, что каждый день будешь получать пудинг и мясо?
– Да в чем тут дело? Я спрашивал. Без документов на «Императрицу» не берут.
– Слушай, приятель, – сказал датчанин. – Ты не похож на ублюдка, который впервые видит соленую воду, но несешь ты полную чушь. Ты что, не понял? Это же накрашенный катафалк! Корабль мертвых!
– Точно, – подтвердил другой датчанин. И спросил: – Налить еще кофе? У нас этого добра навалом. Возьми с собой еще одну банку молока, не жалко.
– Ты с ума спятил, – сказал я, но банку сунул в карман. Говоря «спятил с ума», я имел в виду слова, сказанные в адрес «Императрицы Мадагаскара». Помешивая кофе, у нас такой никогда не давали, еще раз повторил: – Точно, спятил!
– А я говорю, это корабль мертвых!
– Хочешь сказать, что она перевозит в Америку прах солдат, павших на полях боев в Африке во имя прекращения всех будущих войн?
– В общем, да. – Он правильно понял мою патетичность: – «Императрица» перевозит мертвых. Но не солдат, павших, как ты говоришь, на поле сражений, а таких же моряков, как мы с тобой. Никогда о таком не слыхал? Если хочешь увидеть свое имя на дощечке при сельской церкви, где ты крестился, давай нанимайся на «Императрицу». Твое имя рядом с ее названием будет выглядеть здорово. Привлекает внимание, правда? Пипип с «Императрицы Мадагаскара». Не то что с какой-нибудь там «Берты». Или, скажем, с «Йорики».
– Неужели такую красавицу можно утопить из-за приличной страховки? – Я не верил ни одному слову. Они просто завидовали «Императрице». На их грязном корыте такие красавицы могут вызывать только зависть. – Ей ведь, наверное, и лет немного.
– Это верно. Три с небольшим.
– Так зачем ее топить?
– Ее строили для далеких плаваний в Восточную Азию и Южную Америку. Но с детства у нее нелады со здоровьем. Она должна была делать двенадцать узлов, не меньше, это было главным условием, но когда «Императрица» сошла со стапелей, оказалось, что она от силы делает четыре с половиной узла в час. Вот все, на что она способна. На такой далеко не уйдешь.