Его руки накрыли ее груди — лаская, дразня, возбуждая, — потом на смену рукам пришли губы и язык…

Белла чувствовала себя блудницей, зато блудницей желанной и любимой.

Они упали на кровать, тесно прижавшись друг к другу. Джеймс отстранился, подвинул ее на край кровати, раздвинул ноги и стал целовать груди и живот, постепенно опускаясь все ниже и ниже. И вот он подул на повлажневшие завитки и жадно припал ртом к ее горячему женскому естеству. Белла судорожно вздохнула и открыла глаза. Его язык вытворял с ней восхитительные и совершенно непозволительные вещи. Она попыталась вывернуться, но возлюбленный крепко держал ее за талию.

— Джеймс! Я не думаю, что можно…

— Ш-ш-ш. Думать не надо. Наслаждайся. И позволь мне продолжить.

Этот мужчина явно знал, что надо делать. Не прошло и нескольких минут, как Белла заметалась по кровати, утонув в жаркой волне страсти. Жидкий огонь растекся по жилам. Она еще никогда не ощущала наслаждение так остро. Тело то горело, то казалось погруженным в ледяную воду.

Она потянула его за волосы.

— Джеймс, я больше не могу. Мне нужно… мне необходимо, чтобы ты был внутри меня.

Он не стал спорить и одним мощным движением вошел в нее. Она рванулась навстречу, Джеймс почувствовал ее страсть и стал двигаться — сильно, уверенно. Страсть становилась все мощнее, горячее, соединяя их воедино навсегда. Белла стиснула плечи любимого и закрыла глаза, наслаждаясь моментом, чувствуя, как кровь стучит в ушах и в груди.

— Я люблю тебя, — выдохнула она, — люблю…

Джеймс лежал, заключив Беллу в объятия. Ее тело было теплым, податливым и расслабленным.

Она любит его. При этой мысли он испытал такое сильное облегчение, что по телу пробежала дрожь. Ему хотелось провести рядом с ней всю ночь, и наплевать, что скажет или подумает бабушка. Но он не желал ставить в неловкое положение Беллу, не сомневаясь, что старуха не сумеет сдержаться и непременно выскажет ей что-нибудь нелицеприятное. Так что придется оторваться от любимой и идти в свою спальню.

Белла пошевелилась и тихо спросила она:

— Ты чем-то встревожен?

— Нет.

— Хм.

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты доверяешь мне, Белла?

— Да, — ни секунды не колеблясь, ответила она. — Но Руперт не остановится, пока не получит нужные бумаги.

Джеймс коснулся ее губ своими.

— Тогда мне придется его остановить.

Она прикусила нижнюю губу.

— Джеймс, я должна сказать тебе кое-что еще. Возможно, после этого ты не захочешь на мне жениться.

— Ничто не может заставить меня передумать.

Белла глубоко вздохнула и выпалила:

— В тот вечер, когда умер Роджер, мы сильно поругались. Он набросился на меня на лестничной площадке, замахнулся, чтобы ударить, а я подняла руку, желая защититься от удара. Он споткнулся и упал. Боюсь… я убила его.

Джеймс вздохнул.

— Ты не убивала его, но если бы и убила, я бы не стал винить тебя за это.

— Откуда ты знаешь?

— Я же говорил — мой сыщик знает свое дело. Слуга Роджера Синклера рассказал, что хозяин в тот день безобразно напился и едва держался на ногах, к тому же пребывал в отвратительном настроении. Если ты подняла руку, чтобы защититься, значит, это была самозащита.

— Знаешь, я боялась самого худшего. Что ты посчитаешь меня… убийцей.

— Послушай, милая, даже если бы ты столкнула Роджера Синклера с лестницы, а потом ногами пинала по всему холлу, я бы не стал тебя винить. Он был жестоким садистом и заслужил свою участь.

Ее голос был тихим и прерывистым:

— А Руперт во всем винит меня. Он сказал, что подкупил одного из слуг, который в любой момент подтвердит, что я убила мужа.

Джеймс угрожающе прищурился.

— У него ничего не выйдет. Уверяю тебя, одно дело угрожать беззащитной вдове, а другое — будущей герцогине. — Он заглянул в глаза невесте и улыбнулся. — Неужели ты еще не поняла: я никому не позволю тебя обидеть!

Белла всхлипнула и прильнула к его губам. Джеймс застонал.

— Так я не уйду от тебя до утра.

Собравшись с силами, он встал и надел панталоны.

Она подняла голову.

— Куда ты идешь?

Джеймс взял двумя пальцами разорванную ночную рубашку.

— Боюсь, это уже не починить. Позволь, я принесу тебе другую.

Взяв свечу, он вошел в соседнюю комнату и направился к стоящему в углу сундуку. Это был небольшой ящик с резной крышкой, украшенной слоновой костью и перламутром. Вероятно, именно в таком красивом хранилище горничная держит белье хозяйки. Подняв крышку, он с любопытством заглянул внутрь. Там оказался миниатюрный портрет мужчины и женщины — он предположил, что это ее родители, — книги, рукописи, стопка документов, перевязанная коричневой лентой, пара гребней — кажется, Белла их иногда носила. Но никакой одежды в сундучке не было.