— А что тут думать? Тролля не вытащишь без волшебства, а волшебство камни испортили, значит, домой надо идти.

— А мои мама и папа теперь всегда будут в яме сидеть? — спросила Паля. — А как я без них жить буду? Мне без них никак жить нельзя.

— Почему нельзя? — удивился циркус. — Я же живу, а у меня никаких мам и пап нет.

— Ты может и живешь, а я не хочу, потому что мои мама и папа — хорошие, и я их люблю. Если у меня не станет мамы и папы, то кто мне на ночь будет всякие сказки рассказывать и светлячков тушить? А кто меня ругать будет, когда я что-нибудь неправильно сделаю?

— А никто не будет, — сказал циркус. — Меня вот никто не ругает.

— Заладил одно и тоже, — сказала сердито Паля. — Я один живу, меня никто не ругает… Вот и живи один, а я с мамой и папой буду.

— Как же ты будешь с ними жить, если они уже давно в яме живут, а ты не знаю где?

— Отстань от меня, не знаю я ничего, я же ещё маленькая, — сказала Паля и села прямо на пол рядом с книгами. — Мне может быть ещё что-нибудь книги расскажут…

— Ничего они тебе не расскажут, они же волшебные, а волшебство здесь испортилось.

— Ты молчи уже, — сказала Паля. — Я думаю, а ты мне мешаешь.

— Ладно, не буду мешать, — согласился циркус. — Лучше посмотрю, как ты думать будешь.

— Смотри, мне что жалко, — сказала Паля. — А знаешь, что я думаю? Я думаю, что волшебство оно не работает только в яме, а снаружи оно очень даже работает, потому что тролль был сначала маленьким, пока к яме не подошел. А как подошел, так он сразу и стал большой.

— Ага, — сказал циркус. — Это ты правильно думаешь, он стал большой и заткнул яму, и теперь в неё никак не попасть.

— Да, — вздохнула Паля, — поэтому надо сделать так, чтобы он опять стал маленьким.

— А чтобы он стал маленьким нужно, чтобы опять волшебство заработало…

— Да, а чтобы волшебство заработало нужно, чтобы камни отвалились, потому что оно из-за камней не работает. Циркус подкатился к яме и стал трогать камни.

— Нет, — сказал он. — Они крепко сидят, сами не отвалятся. И мне их не отковырять, да и тебе, наверно, тоже…

— Крепко сидят… — сказала задумчиво Паля. — Значит надо сделать так, чтобы они некрепко сидели.

— Сделай, — сказал циркус. — Только у тебя ничего не получится без волшебства.

— Потому что ты мне мешаешь думать, — сказала Паля. — Болтаешь, да болтаешь…

— Ничего я не болтаю, это ты болтаешь.

— Я не болтаю, я думаю.

— Значит и я думаю, когда болтаю…

— А ещё мне один отшельник сказал, что ему плохая ведьма сказала, что ловушку можно разрушить извне…

Циркус даже от удивления маленьким стал, хоть и полмешка зерна съел.

— Он сказал, что она сказала, что ловушку… Тьфу! Совсем все запутала. Скажи другими словами так, чтобы мне понятно было…

— Ну, он слышал, как плохая ведьма сказала злому волшебнику.

— Вот так уже лучше, я уже даже что-то понял, давай дальше рассказывай.

— Что ловушку…

— Какую ловушку?

— Ну, это она про эту яму говорила.

— А… про яму, которая плен?

— Ну да, про яму, которая плен.

— Яма, которая плен, которая ловушка, — циркус недовольно покачал головой. — Если не можешь говорить как-то по-другому, то все равно рассказывай, может, я что-то все равно пойму, потому что я умный.

— Что её можно разрушить извне, это значит, что снаружи, то есть с этого места…

— Тьфу! — сказал сердито циркус. — Это же сколько всяких ненужных и глупых слов нужно было придумать, чтобы никто ничего понять не мог, когда можно было совсем все просто сказать. Ладно, давай, тогда разрушай плен, которая ловушка, которая яма, и пойдем домой.

— Но я ещё не знаю, как, — вздохнула Паля.

— Ты же сама сказала, что можно разрушить с того места, где ты стоишь, вот и разрушай.

— Отшельник не сказал, как это сделать, потому что и сам не знал.

— Ну вот, теперь опять все непонятно стало, — вздохнул циркус. — Совсем ты меня запутала, — то можно разрушить, то не знаешь можно, или не можно…

— Я буду думать, — сказала Паля. — И может быть что-нибудь придумаю.