В современном русском языке эти слова для многих уже не содержат отрицательной оценки. И это вполне объяснимо. Что плохого в стремлении к личному успеху? Если, конечно, он достигается честным путем. Подобные семантические изменения претерпело в самое последнее время и прилагательное амбициозный (см. 179). Сохраняя отрицательную оценку применительно к внешним моментам поведения человека, это слово нейтрально (или даже положительно) по отношению к духовным сферам, планам, устремлениям, целям.

Эти новейшие изменения в значениях слов отражают те важные сдвиги, которые происходят в морали общества, перешедшего к рыночным отношениям. Забывшего максиму «человек человеку друг, товарищ и брат» и заменившего на положительную оценку слова конкуренция. Иными словами, стремление к собственному успеху оценивается теперь не как недостаток, но как личностное достоинство.

Также в самое последнее время возникли и стали широко употребительными слова, обозначающие сознательные, целенаправленные усилия по широкому информированию о себе, своих возможностях и достижениях: пиар, пиарить, пиариться. Некоторые известные люди перестали стесняться в своих публичных выступлениях – устных и письменных – упоминать о своих наградах и должностях, приближенности к власти. Правда, как кажется, слова хвастаться, хвастовство пока еще не потеряли отрицательной оценки, хотя и заменяются подчас на рассказывать о своих достижениях и успехах.

Одновременно с этим в русский язык проникло и стало весьма употребительным слово лузер, обозначающее того, кто потерпел поражение в борьбе, так сказать «антипобедителя». Русское слово неудачник едва ли его точный синоним, поскольку оно апеллирует скорее к тому, что человеку просто не везет, к тому, что судьба отвернулась от него, а не перечеркивает категорически бойцовские и иные достоинства проигравшего.

Культ усилий ради именно себя, любимого, проявляется и в становящихся популярными призывах-прощаниях: «Берегите себя!» Ср. у Булата Окуджавы: «И себя не щадите, но все-таки постарайтесь вернуться назад!»

В этих обстоятельствах абсолютно закономерно оказываются теснимыми такие русские слова, как скромность и благородство. Структура значения скромный и раньше, и теперь была примерно симметричной той, к которой движется амбициозный (см. с. 179). Скромный в быту, в отношениях с другими людьми – это традиционно «хорошо». Скромные способности, успехи – это «плохо». Впрочем, скромный с оценкой «хорошо» явно имеет тенденцию к сокращению. Например, держаться скромно – в современной ситуации едва ли «хорошо». «Хорошо» – это, наверное, воспользовавшись ситуацией, показать себя с лучшей стороны. Благородный – это в своем основном значении «высоконравственный, честный, открытый, а главное, самоотверженный». Иными словами, готовый жертвовать своими собственными эгоистическими интересами. При этом более важными могут быть и интересы других людей, и морально-нравственные принципы. Человек, нашедший кошелек с крупной суммой и возвративший его владельцу, поступил благородно.

Все приведенные наблюдения над изменением оценки и употребительности некоторых слов русского языка лишь подтверждают старый общий постулат о том, что язык – это зеркало действительности. Уходят явления – увядают слова, появляется в жизни новое – оно требует обозначения в словах. Вопрос в другом, как оценивать отраженные в словах изменения, происходящие в нашей нынешней жизни. Наверное, это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что люди становятся, по старой формуле, кузнецами своего счастья. Вспомним и о том, что лишь плохой солдат не мечтает стать генералом. А плохо потому, что в людях культивируется эгоизм и индивидуализм. Это делает отношения между людьми если не враждебными, то напряженными. А едва ли можно быть счастливым, живя в недружественном окружении. Наверное, все дело в мере, которая, как известно, всякое дело красит. Однако нынешняя тенденция очевидна.

Рассматривая различия между могу и имею право, мы выяснили, в какой именно части их значения совпадают, а в какой – различаются. С учетом этого опыта предлагаю задуматься над совпадением и различием значений слов, выражающих уже не возможности, открывающиеся перед субъектом, но требования, которые налагает на него жизнь.

Должен называет самые разнообразные требования, предъявляемые и к лицу, и к предмету: человек должен трудиться, закон должен быть справедливым и понятным, автомобиль должен быть маневренным и т. п. При этом, когда речь идет о человеке, такие требования могут иметь и материальную природу (Ребенок должен спать не менее 8 часов), и моральную (Дети должны заботиться о своих престарелых родителях). Обязан обычно употребляется только во втором случае. Обозначая, таким образом, требования, обеспечивающие не материальную сохранность или функциональную эффективность, но соответствие моральным принципам – законодательно оформленным или опирающимся только на нравственные традиции общества. Таким образом, должен скорее напоминает могу, а обязан – имею право. Это различие между должен и обязан своеобразно проявляется в формально совпадающем контексте X должен (обязан) Y-у. Если должен, то, видимо, деньги, то есть материальное. А если обязан, то, вероятно, знаниями, карьерой и, может быть, даже жизнью.

Очевидно, что требования к лицу нередко противоречат его желаниям. Этот многократно описанный конфликт разрешается как в пользу «хочу», так и в пользу «должен». Первый путь может получать самые различные именования в зависимости от того, к какой сфере он относится. От самодурства и правового нигилизма до эгоизма и превышения служебных полномочий. Из последних именований отмечу предложенное Львом Аннинским потакание собственным слабостям. Обычно в случае победы хочу над должен выступают разнообразные «оправдания». От революционной целесообразности до прав человека. В последнем случае права никак не связываются с обязанностями человека. А словосочетание обязанности человека в отличие от права человека, увы, даже звучит в современном русском языке как-то непривычно. Второй путь «должен, хотя и не хочу» обозначается такими глагольными формами, как пришлось, приходится (лечь в больницу, ехать поездом, подписать невыгодный договор). К сожалению, наши современники часто употребляют эти глаголы совершенно неправильно (Пришлось недавно побывать в Париже). Вряд ли эта поездка противоречила желанию говорящего – наверное, он хотел таким образом выразить то, что она оказалась случайной, не запланированной. Но тогда следовало сказать случилось, довелось, ничего не сообщая о своих желаниях.