Лейтенант не успел договорить, так как девушка неожиданно вцепилась в его руку.

— Смотрите… — прошептала она, указывая рукой по направлению темневшей впереди громады здания. — Вы видите?

— Нет, не вижу, — глухо ответил Ковалев останавливаясь.

Поднявшийся слабый ветер оживил редкие листья темных деревьев. Парк наполнился легким осенним шумом.

— Вон в том крайнем окне, — продолжала Зоя, — то появляется, то исчезает свет… Теперь видите?

— Да, вижу… Но почему это так вас встревожило?

— Кто-то бродит по комнате, где помещается наша лаборатория… Это свет электрического фонарика… А дверь заперта, и ключ у меня, — проговорила Зоя, увлекая лейтенанта вперед.

— Надеюсь, у вас там не хранится ничего секретного? — тихо спросил лейтенант, когда они уже находились в полутемном институтском коридоре.

К лаборатории старались подойти бесшумно. Лейтенант попытался открыть дверь резким рывком, но она оказалась запертой.

— Ключ!.. — шепотом проговорил Ковалев. Однако дверь не открывалась ключом.

— Этого никогда не было раньше, — тихо заговорила Зоя. — Дверь всегда открывалась очень легко. Возможно, в замке ковыряли отмычкой и сломали его…

Наконец после долгих усилий щелкнул замок, и тяжелая дверь со скрипом открылась.

Лейтенант не сразу вошел в комнату. Он долго освещал лучом своего карманного фонарика все отдаленные углы, тщательно присматриваясь к причудливым теням, падающим от физических приборов.

В комнате не было никого.

— Вот видите! — сказал лейтенант, помогая девушке опускать светомаскирующие шторы. — Вы зря волновались. Наверное, перепутали окна.

Зоя хотела ответить, что расположение окон знакомо ей еще с детства и ошибиться она не могла, но услышанный в это мгновение звук заставил ее насторожиться.

На дворе тихо шумел поднявшийся ветер. Четко стучали стенные часы, отбивая секунды. А откуда-то издалека доносился высокий, нарастающий улюлюкающий свист.

— Что это за звук? — спросила девушка, подходя к лейтенанту.

— Это, кажется, снаряд, — ответил Ковалев. — И, по-видимому, крупного калибра. Вы разве не знаете, что враги с прошлого вечера начали артиллерийский обстрел нашего района?

— Я так и предполагала, что это снаряд. Я еще вечером слышала этот свист. Но объясните мне, что это значит? Это не может быть обыкновенным артиллерийским снарядом! — быстро заговорила Зоя.

Не дожидаясь ответа, девушка кинулась включать рубильники на распределительном щите, и уже через несколько секунд синие зигзагообразные черточки забегали на круглом экране осциллографа.

— Что вы собираетесь делать? — спросил удивленный лейтенант. — О каком необыкновенном снаряде вы говорите?

— Одну минуточку, прошу вас… — сказала Зоя, с напряжением следившая за работой прибора.

Лейтенант осторожно, стараясь не шуметь, приблизился к девушке.

— Что это все значит? — опять заговорил он, всматриваясь в флюоресцирующую поверхность экрана.

В это время сквозь шум ветра опять послышался знакомый улюлюкающий свист пролетавшего снаряда. Лейтенант увидел, как мерцающие синие черточки на экране начали быстро менять свою форму, замысловато изгибаясь и разрастаясь во все стороны. Резкие и высокие штрихи появились мгновенно, на какую-нибудь долю секунды заполнили собой весь экран, а затем изображение сразу исчезло. Откуда-то издалека послышался грузный и глухой взрыв.

— Товарищ Леонтьева! — забеспокоился лейтенант. — Вам необходимо спуститься в бомбоубежище. Наш район под обстрелом.

Но девушка опять ничего не ответила. Как зачарованная смотрела она на экран.

— Вы видели? — прошептала она, как бы очнувшись.

— Я не понимаю, что вас так встревожило! — сказал лейтенант. — Вы, кажется, говорили о каком-то необыкновенном снаряде…

— Да… да… снаряды необычные. Простые снаряды не могли бы так влиять на мою осциллографическую установку. Мы обнаружили полет снарядов, несущих огромный электрический заряд. Тут существует какая-то тайна… враги применили новое оружие, — быстро заговорила взволнованная девушка.

Лейтенант долго смотрел на нее, соображая, насколько серьезно нужно отнестись к такому заявлению. Он видел, как Зоя принялась что-то беспокойно искать на столе. Она открывала ящики в письменном столе, шарила на полу. Но поиски, очевидно, были напрасны.

— Здесь на столе я оставила свою тетрадку с записями, — проговорила она. — Сейчас тетрадки нет. Она исчезла.

Когда темно-багровые краски холодного осеннего утра появились на горизонте и предрассветная дымка тумана, покрывавшая пустые поля, стала более светлой, можно было видеть, как с остановившейся на дороге грузовой машины спрыгнул высокий красноармеец в новой шинели. Он долго осматривался и наконец, выбрав нужное направление, быстро зашагал в сторону от дороги.