— Добрый вечер, — вежливо сказал он, как будто этот визит был таким обычным. — Я решил вернуться.

Их удивление превзошло все его ожидания. Один из членов Совета, молодой человек с проседью в волосах, первым пришел в себя.

— Как ты попал сюда? — с трудом выговорил он.

Алвин решил, что лучше будет проигнорировать вопрос, — тон, которым он был задан, пробудил в нем подозрительность, и он задумался, не прекращено ли действие подземной транспортной системы.

— Так же, как и в предыдущий раз, — солгал он.

Остальные двое членов Совета посмотрели с осуждением на третьего, который развел руками, как человек, попавший в тупик. Затем молодой человек, уже обращавшийся к нему, заговорил вновь: — У тебя не возникло никаких затруднений?

— Абсолютно, — ответил Алвин, полный решимости увеличить их смущение. Он увидел, что это ему удалось.

— Я вернулся, — продолжал он, — но собственной воле, однако ввиду наших прежних разногласий, я остаюсь пока вне пределов вашей досягаемости. Обещаете ли вы, если я приду сам, не пытаться вновь задержать меня?

Некоторое время все молчали, и Алвин задумался, какими мыслями они обмениваются. Затем Серани заговорила за всех:

— Думаю, что было бы бессмысленно, Диспар, должно быть, все уже о нас знает.

Алвин слегка покраснел, почувствовав в ее голосе упрек.

— Да, Диспар знает, — ответил он. — И он не желает иметь ничего общего с вами, чтобы избежать загрязнений низшей культурой.

Алвину было в высшей степени интересно следить за реакцией членов Совета. Серани слегка покраснела, услышав его слова. Если ему удастся настроить друг на друга Лис и Диспар, можно считать, что проблема наполовину решена. Все еще бессознательно он познавал искусство политики.

— Но я вовсе не хочу оставаться здесь всю ночь, — продолжал он. — Вы даете слово?

Серани вздохнула и улыбнулась.

— Да, — сказала она, — мы не будем пытаться задерживать тебя. Правда, вряд ли можно сказать, что прежде это особо нам удавалось.

Алвин дождался возвращения робота. Тщательно отдал машине инструкции и заставил повторить их. Затем он покинул корабль, и люк бесшумно закрылся за ним.

Кроме легкого шороха не было слышно ничего. На мгновение темная тень закрыла звезды, и корабль исчез. И только тут Алвин понял свою ошибку. Он забыл, что органы чувств робота сильно отличались от его собственных, и ночь оказалась гораздо темнее, чем он ожидал. Он с трудом ориентировался в темноте.

Наконец между деревьями, впереди, показались огни поселка, и дорога под его ногами высветилась голубым светом. Мох, по которому он шел, был люминисцентным, и за ним оставались медленно исчезающие темные следы. Это было красивое и захватывающее зрелище: когда Алвин вырвал клочок странного мха, тот еще долго светился у него в руках, прежде чем сияние погасло.

Теон ждал его возле дома, и во второй раз представил трем членам Совета. Он с некоторым раздражением заметил их едва скрытое удивление; Алвин не любил, когда ему напоминали о его молодости.

Пока он приводил себя в порядок, разговаривали мало, и Алвин раздумывал, какие замечания были переданы телепатически. Он старался не думать ни о чем, закончив же, он заговорил так, как не говорил никогда прежде.

Алвин говорил о Диспаре. Он описал город, такой, каким он видел его в последний раз, спящий в сердце пустыни, с башнями, сияющими всеми цветами радуги. Из сокровищниц памяти он извлек песни, сложенные в честь Диспара поэтами древности, и рассказал о бесчисленных людях, отдавших свои жизни, чтобы увеличить его великолепие. Никто, — говорил он, — никогда не переберет и сотой части сокровищ города, как бы долго он ни прожил. Какое-то время он описывал некоторые из чудес, созданных гражданами Диспара, пытаясь передать им хотя бы частицу того очарования, которое древние художники создали для вечного восхищения людей.

Члены Совета, не прерывая, выслушали его до конца. Когда он закончил, было уже очень поздно, и Алвин чувствовал себя уставшим, как никогда. Наконец, сказались возбуждение и напряжение долгого дня, и совершенно неожиданно он уснул…

Алвин все еще чувствовал усталость, когда он и члены комитета по расследованию ранним утром вышли из поселка. Однако, несмотря на раннее время, они у озера встретили трех членов Совета, с которыми обменялись слегка самоуверенными приветствиями. Алвин прекрасно знал, куда направляется комитет по расследованию и подумал, что стоит оградить их от лишних хлопот. Достигнув подножия холма, он остановился и повернулся к своим спутникам. — Прошлой ночью я ввел вас в заблуждение. Я прибыл в Лис не старым путем, так что ваша попытка закрыть его излишняя.

На лицах его слушателей появилось облегчение и одновременно беспокойство.

— Тогда как ты попал сюда? — спросил глава комитета, и Алвин понял, что он о чем-то начинает догадываться. Он не знал, были ли перехвачены отданные мысленные команды, однако не сказал ничего, а указал на небо.

С неуловимой для глаза быстротой блестящая серебряная мгла обогнула горы, оставляя за собой длинный светящийся след и остановилась в нескольких тысячах футов над Лисом. Не было заметно ни следа торможения или медленного уменьшения ее огромной скорости. Она остановилась столь мгновенно, что следившие за ней глаза невольно проследовали дальше в направлении движения, прежде чем мозг успел отреагировать. Послышался громкий гул — звук воздуха, рассекаемого кораблем. Чуть позже сам космолет, величественно блестя на солнце, опустился на землю в сотне футов от них.