Понимаю, что меня за это ждет наказание, но я в последнее время столько думала, что мне кажется, если я всего не выскажу, моя голова расколется, как раскололась она у керамической куклы.

И еще. Я была сегодня в больнице у себя, то есть у нее – у Сашки Леванцевой. Мы обо всем с ней договорились и поменяемся снова.

– Как это поменяетесь снова? – удивилась Семирукова. Девушка заметно изменилась – у нее улучшилась речь, из облика исчезла прежняя карнавальность, так что прогресс налицо, но вот это ее легкомысленное «поменяемся снова», путало все карты – оно было присуще прежней ветреной Юлии Недорез.

– За семь бед один ответ! – бравировала Юля. – После всего, что случилось, оставаться Леванцевой неприлично.

Юрец ненавидел своих родителей. Отца – за то, что тот ни разу не появился в его жизни и он не знал даже его имени, мать – за беспробудное пьянство, приведшее его в детский дом. Юрец ненавидел детский дом с его фальшиво-участливыми воспитателями, строгим распорядком и отвратительными детьми. Он ненавидел малышню за создаваемый ею шум, ровесников за то, что они были сильнее и, как ему казалось, глупее его. Старших ребят ненавидел особенно – за то, что те постоянно его били.

Макса он ненавидел вдвойне – за собственную зависимость от него и за то, что Макс обращался с ним как с рабом. Бывало, приходилось чистить ботинки своего покровителя и стирать его вещи. Пропитанные потом, засаленные вещи! Макс мог ему приказать все, что угодно: хоть пойти на рынок торговать колготками, хоть просить милостыню. И Юрец слушался. Он не смел и слова поперек сказать, потому что знал, что будет дальше. А дальше ему показали бы на дверь. Не нравится, выход рядом, никто не держит! Юрец, стиснув зубы, терпел. Он знал, что там, за дверью. Там холодный и голодный мир с его звериными законами. В том мире, если у тебя нет и никогда не было ни любящих родителей, ни своего дома, ни денег – ты раб. И лучше быть рабом одного хозяина, чем всего мира. Чтобы сбросить цепи, нужно иметь деньги, большие деньги. Они были для Юрца единственной надеждой и целью всей его жизни. Он верил, что когда-нибудь судьба предоставит ему возможность разбогатеть.

Когда жирный сибарит Осип-Академик сболтнул по пьяни про керамическую фигурку, хранящуюся у его родственницы Юлии Недорез, Юрец смекнул, что это его шанс. До тупых Петровича с Максом ничего не дошло. Куда там им с их колхозными мозгами! Они только языками чесать горазды да водку хлестать. А он сразу сообразил, что к чему, и начал действовать.

Для реализации любого стоящего плана нужны деньги. Юрец не моргнув глазом засадил Максу в спину его же заточку и забрал весь его капитал.

– Собаке собачья смерть! – брезгливо перешагнул он через мертвое тело и навсегда покинул сторожку, служившую им с Максом очередным пристанищем.

На деньги Макса Юрец приоделся, снял квартиру в Корсакове, где впервые за долгое время почувствовал себя человеком. Не нужно скитаться по землянкам, питаться, чем попало, и кому-то служить! По нехитрым подсчетам Юрца, средств у него хватило бы на год, а дальше пришлось бы вернуться к кочевой жизни бича. Устроиться на работу и жить, как все, Юрец не мог. Не привык, не умел ничего делать и не хотел. Работа, по его мнению, была тем же рабством, только в более комфортных условиях. И зачем прозябать в рабстве, когда можно раздобыть дзёмон и жить припеваючи без забот и хлопот?

В небольшом городке найти человека, зная его фамилию и имя, легче легкого. Юрец вскрыл квартиру Юлии Недорез и устроил в ней обыск. Он надеялся найти там фигурку дзёмон, но не нашел. Хозяйка квартиры тоже как в Лету канула. Юрец проявил чудеса находчивости и разузнал у ее подруги, что Юлия уехала в Петербург. В ее квартире он видел листок с петербургским адресом. Там и следует ее искать, догадался Юрец.

В квартире на Яхтенной улице никто ему не открывал и никто в ней не появлялся, сколько он за ней ни наблюдал. Вскрыть металлическую дверь, как дверь квартиры в Южно-Сахалинске, Юрец не смог. Оставалось только ходить кругами и ждать.

Захватив букетик гербер для конспирации, Юрец в очередной раз наведался к сорок седьмой квартире.

– Цветы можете оставить мне. Я передам! – в открывшийся проем соседней двери выглянула молодящаяся платиновая блондинка.

Юрец от неожиданности вздрогнул.

– Зачем цветочкам вянуть? Вон они у вас какие уже замученные. А я в водичку их поставлю, они и оживут, – ворковала она, протягивая руки к букету. – Юля редко здесь бывает, она все в кино снимается.

– В каком кино? – заинтересовался Юрец.

– Известно в каком. В сериале «Двое». Юлия Недорез – популярная актриса и моя соседка! – с гордостью заявила дама.

– А, ну, конечно, «Двое», – пробормотал Юрец. – Вот, возьмите цветы.

Актриса Юлия Недорез была широко известна на фанатских форумах. Из них Юрец узнал о ней многое: ее любимое блюдо, какими духами пользуется, во что одевается, где бывает и, главное, где ее можно найти в настоящее время.

Фанаты знали о своих кумирах все или почти все. Они были осведомлены о съемках следующего сериала – «Двое-2» и о месте проведения съемок. Можно было бы дождаться, когда актриса вернется в свою квартиру на Яхтенной, зайти к ней и отобрать вожделенную керамическую фигурку, но Юрец был нервным. Не желая тянуть кота за хвост, Юрец отправился под Павловск в дачный поселок.