Увлекательный роман о службе русских бойцов на границе с Маньчжоу-го в 1943–1945 гг и жизни российской эмиграции в Харбине. В романе присутствуют исторические лица Белой эмиграции: атаман Семёнов, главы Бюро российских эмигрантов в Маньчжурской империи Власьевский и Бакшеев, лидер Русского фашистского союза Родзаевский и его ассистент Охотин.
Тимофей Николаевич Чернов
В те дни на Востоке
Тимофей Чернов
В те дни на Востоке
Другу и советчику моему Людмиле Дмитриевне
Часть первая Разные пути
Глава первая
На взгорье Арышев остановился, оглядывая окрестности. Серая песчаная дорога, опускаясь в широкие низины и поднимаясь на пологие холмы, уводила в сопки. Позади виднелась залитая утренним солнцем небольшая станция. Там стояли составы с товарными вагонами и зеленым пассажирским поездом, на котором только что он приехал. А по сторонам желтела старой пожухлой травой степь, и только в низинах зеленела реденькая мурава. В небе звенели жаворонки. Трепыхая крыльями, повисла пустельга, высматривая добычу.
Этот край был хорошо знаком лейтенанту Арышеву. Здесь прошла его солдатская служба, отсюда он был направлен в военное училище. Но, как и прежде, пытливо смотрел на степные просторы, где громоздились сопки самых причудливых форм!
Перекинув с правой руки на левую шинель и взяв с земли маленький чемодан, лейтенант зашагал дальше, напевая знакомую армейскую песню:
– «Забайкалье, Забайкалье, Забайкалье – край родной…» Дорога привела его к подножью сопки и по узкой лощинке опустилась в обширную падь. Со склона падь казалась большим огородом со множеством гряд и борозд, только трубы говорили о жилищах – солдатских землянках. Около них занимались бойцы. Они упражнялись на снарядах, маршировали на плацу. Здесь располагалась часть, в которой Арышеву предстояло служить.
«Где же штаб? – пытался определить лейтенант. Все землянки были однолики, но около одной сидело несколько военных, стояла у коновязи лошадь, запряженная в рессорку, туда и обратно сновали люди. – Видно, здесь.
Когда он подошел поближе, то увидел на скамейке троих офицеров. Один из них в новом кителе с золотыми погонами рассказывал что-то смешное. Его немного вытянутое лицо с бачками и усиками показалось Арышеву знакомым. «Померанцев! Вот здорово!»
Офицер в кителе взглянул в его сторону.
– Кого я вижу! – Он вскочил и кинулся навстречу Арышеву. – Привет, привет, Толик! Какими судьбами?
Анатолий посмотрел на его сапоги, отливавшие глянцем, потом «а погоны.
– Тебя не узнать. Ишь, как, принарядился!
Померанцев сдвинул набекрень фуражку, из-под которой выпал светлый чуб, с гордостью отрекомендовался:
– Адъютант командира полка. Шишка! – И разразился раскатистым смехом, который помнился Арышеву еще с детства.
– Из дому что-нибудь получаешь? – спросил Анатолий.
– Нет, – покрутил головой адъютант. – Бабуся у нас в прошлом году концы отдала. Мать распродала вещи и разъезжает где-то по фронтам с концертами. Хорошо, что с тобой нас еще сводит судьба.
– Признаться, я думал, что ты уже на фронте. Воюешь.
– Что ты! Нашего брата из Забайкалья не очень-то отпускают. Сидим, как тут говорят, в глубоком тылу, кричим: «Смерть немецким оккупантам!» – и не находим себя в списках награжденных…
«Все такой же балагур», – подумал Арышев. Померанцев поправил фуражку, погладил пальцами усики.
– Ты еще не получил назначения? Тогда идем, пока батя у себя… От командира полка Арышев вышел с назначением в первый батальон.
– Ну что ж, земляк, действуй, – напутствовал адъютант. – Сначала взводом бронебойщиков покомандуешь, а там посмотрим. Держи только со мной связь – полный порядок будет!
Арышев хотя и не нуждался в помощи Померанцева, но ему приятно было встретиться с земляком. Радовало его и то, что Иван «в люди выбился». Как он смело и деловито разговаривал с командиром полка, давал советы! Это по его предложению Арышева направили в роту противотанковых ружей. Адъютант убедил подполковника, что дальше там нельзя оставлять взвод без офицера. А как он уверенно держится, словно родился для этой должности.
В штабе батальона, куда вошел Арышев, за столом сидели капитан и старший лейтенант. Оба что-то рассматривали на карте. Арышев узнал капитана. Вспомнилось, как получал ему сухой паек, как потом провожал на станцию. Командира роты Сидорова тогда переводили в другую дивизию. С тех пор прошло два года. Как и прежде; он носил коротко подстриженные волосы, зачесанные на пробор, только в плечах стал пошире, да поглубже пролегли морщинки у рта.
Арышев доложил о своем прибытии…
Сидоров оторвал взгляд от карты, удивленно протянул:
– О-о-о, товарищ Арышев! Лейтенант! Ну, здравствуй, здравствуй. Вот не ожидал! Познакомьтесь, Михаил Петрович, – взглянул он на своего заместителя по политчасти старшего лейтенанта Дорохова. – Мой бывший солдат.
Грузный человек с большой бритой головой подал мягкую руку и предложил Арышеву сесть.
– А как изменился! – продолжал Сидоров. – Помню, был щуплым юнцом, немного сутулился. А теперь откуда что взялось: и выправка, и осанка. Что значит армейская закалка! А вот ямочка на подбородке осталась неизменной. По ней и узнал.