Геннадий Андреевич Шичко точно посчитал и доказал: за семнадцать лет культурного поднятия фужера с шампанским лично с этого культуропитейщика десять детей берут пример. За семнадцать лет эти десять детей втягиваются в пьянство. За семнадцать лет двое из десяти спиваются, один безнадёжно и погибает. Семнадцать лет поподнимал фужер с шампанским и одного человека убил. Не себя. Себе ничего плохого не сделал. Человека другого убил. Ещё семнадцать лет поподнимал и второго убил. Вот в этом, соратники, и заключается вся преступная суть вот этой теории культурного пития. У нас в стране бушует эпидемия пьянства. Миллион пьяниц-алкоголиков каждый день убивают. Двести пятьдесят дебильных людей калечат. Но эти алкоголики и дебилы — это жертвы эпидемии. А разносчиками эпидемии, спидоносцами, являются как раз люди, которые пьют культурно, пьют умеренно. Именно вот эти вот люди и передают эстафету пьянства из нашего поколения в поколение наших детей.

А сейчас запишите все.

1. «Культуропитейство» — это самая опасная форма алкогольного отравления. Преступная форма — за семнадцать лет своим примером культурнопьющий убивает одного человека.

И как, соратники, бывает страшно видеть, когда этим человеком оказывается собственный сын или собственная дочь.

Я десятки таких трагедий видел. В культурнопьющей семье гибнет от пьянства ребёнок. А ведь втянули отец с матерью, они-то первый фужер в руки-то и вложили этому ребёнку.

2. «Культуропитейство» — это самая тяжёлая форма алкогольной зависимости.

Непонятно, но я сейчас поясню. Вот вы соратники в понедельник пойдёте к себе на работу и подойдите к любому так называемому пьянице или алкоголику, они у вас на работе есть, и попробуйте с ними завести разговор о вреде алкоголя. Не о том, что он, пьяница, плохой, а что алкоголь — это смерть, это конец скоро всем от алкоголя придёт. Будьте уверены: любой алкоголик ваш разговор поддержит. Он эту смерть своими глазами видит. Он знает, что это смерть и гибель. Но вы попробуйте в понедельник подойти к своему любому так называемому культурно пьющему коллеге и предложить ну совершенно невинную вещь: «Слушай, у нас тут на неделе у кого-то день рождения. А давайте его проведём, отметим без алкоголя? Торт состряпаем, чай поставим». «Ааах! Да ты что! Да мы что, алкаши что-ли какие? Да мы что, себе на день рождения шампанского позволить не можем?» Да он вас слушать не будет, этот коллега. Потому что у него самая тежелейшая форма алкогольной зависимости — он культурнопьющий. Он ещё не допился до понимания того, что это смерть, конец и гибель.

Я вот первые три года вёл занятия по методу Шичко, и мы давали рекламу: «Метод Шичко против алкоголя, табака и наркотиков». И, в основном, шли мужчины, в основном, с понятно с какой проблемой. Как мне легко, соратники, легко работалось первые три года, вы себе представить не можете. С теми людьми не надо было делать то, что я с вами делаю пятый день. Тем людям не надо было доказывать что алкоголь — это самое страшное зло, какое только есть на сегодня в нашей жизни. Это убийство, уничтожение нашей нации, которая идёт нашими руками на наших глазах. Тем людям этого доказывать не надо было. Они пришли за помощью. Пришли: помогите! Они уже готовы расстаться с этой зависимостью. Только начинали писать, через два дня как огурчики вылетали. А потом мы начали курсы общего оздоровления, зрения, и пошёл народ, в основном, как и вы, культурнопьющий. И вот здесь, соратники, нам, преподавателям, приходится на этом месте крутиться на пупу. Потому что многие до пятого занятия понять не могут: «Слушай, ну причём тут алкоголь? Ну причём? Ну мы-то ж не алкоголики! Иди алкоголикам про алкоголь рассказывай. Вот в глаз бы чего-нибудь капнул, вот за это тебе спасибо. А он лезет в душу с этим алкоголем». Понять не могут.

3. Не всякий культурнопьющий сопьётся и станет алкоголиком. Но все до единого алкоголики начинали с культурного пития.

Ну и в заключение этой темы расскажу вам весёлую историю.

Меня очень часто приглашают выступить куда-нибудь в трудовые коллективы. Ну, звонят, как правило, наши же соратники:

— Владимир Георгиевич, вы так интересно о многих вещах рассказываете. Давайте устроим встречу в коллективе?

— Да пожалуйста.

— А когда?

— Ну, на минут сорок можно в обеденный перерыв. Или к концу рабочего дня.

— А как называется лекция?

— Ну, назовите так: сеанс психоанализа с установкой против всех вредных привычек, болезней, табака, очков и так далее проводит президент, профессор, пятое-десятое.

— Ага, ну ладно.

Вешают объявление, народ на сеансы ходит. Приходит народ в «красный уголок». Я говорю: «Так, сели все поудобней. Все, у кого часы с металлическим ремешком, сняли». Все снимают часы, в карман суют.

— Цепочки, кольца?

— Нет, нет, только часы.

Сняли, всё положили. Начинаем сеанс. И я начинаю им рассказывать о методе Шичко, о методе Бейтса, о том, что можно самому восстановить и здоровье, и зрение. Рассказываю о программировании, программировании детей на дурное. Об алкоголе рассказываю, про мочу дрожжевых бактерий, про шампанское, про газы, хохочут. Ну а потом говорю: «Ну вот, хотите помочь себе восстановить здоровье и зрение, помочь детям, разрушить у детей ложные программы, приходите к нам на курсы, мы вам поможем». Все: «Ой, спасибо, хорошо, хорошо». Кто-то говорит: «Так, а установка-то когда будет? Сеанс ведь. Установка ж должна быть». Я говорю: «О, будет вам сейчас и установка. Ну-ка сели все поудобнее». Все садятся поудобнее, кто-то глаза закрывает, начинает руками махать, кашпировщина полезла.

И я таким загробным голосом начинаю давать установку: «Уважаемые товарищи, я верю, что пройдёт совсем немного времени, и окажетесь вы в очередном застолье. И символом праздника посреди стола, вся в орденах и медалях, будет стоять бутылка с алкоголем. И всё-то на ней будет не по-русски написано, а сверху сбоку стоять какие-то непонятные градусы. (Кстати, градусы на бутылке точно обозначают процент мочи дрожжевых бактерий, которые в бутылке содержатся.) И вдруг потянется ваша рука за этим злополучным стаканом. Я бы очень хотел, чтоб вы вспомнили эту нашу мимолётную встречу, и решительным движением навсегда отодвинули от себя этот стакан. Понимая, какое преступление перед своими детьми, перед всеми детьми, перед будущим нашей родины вы собираетесь совершить, взяв в руки этот стакан. Отодвиньте, и вам станет так легко, так хорошо на душе, вы не будете принимать участия в этом дьявольском деле. Вот такая будет у меня вам установка».

«Шшшш! Это ж надо же, вот так нарвались на установку», — шум в зале, недоумение. Кто-то говорит: «Ну а если?..» Я говорю: «Ну а если…» И тут все вздохнули. «Не хватит, говорю, у вас мужества отодвинуть стакан, и уговорят вас его поднять да чокнуться (кстати, это отсюда [От автора сайта: Показывает на голову.] — человек чокнулся, и яд в себя заливает). Так вот, если уговорят вас чокнуться, то чокнитесь на удивление хозяевам и другим гостям на все сто процентов. И залейте этого алкоголя в себя столько, чтоб назад из ушей и из носа закапало. И приползите вы домой обязательно на четвереньках. И дома обязательно обрыгайте все ковры, все углы, и ложитесь в эту лужу спать. А утром, когда вы проснётесь, вы посмотрите в глаза своим детям и скажите: «Дети, алкоголь — это страшнейший наркотический яд. Вы посмотрите, в каких скотов, свиней людей превращает». И будьте уверены, в этот раз дети вам поверят. Дети вам поверят. Вот такими глазами посмотрят, и вы для них будете примером того самого противоалкогольного программиста, которого, наверное, им так не хватает в этой жизни.