— Стоп, вспомнил! — возбуждённо перебил Питер. — Я знаю, во что была одета Мэри Энн! Я звонил ей в понедельник утром, и она упомянула, что на ней жёлтый кашемировый свитер. Это мой подарок на день рождения, вот она и хотела, чтобы я знал: она его носит.

— Замечательно, — обрадовалась я. — То есть будет замечательно, если она не переоделась, когда пришла домой вечером. Послушай, Питер, сделай мне одолжение, не уповай чересчур на эту затею с одеждой. Сержант Филдинг — мой хороший приятель и компетентный следователь. Скорее всего, полиция меня опередила. Я просто стараюсь ничего не упускать, вот и всё.

— Не волнуйся, Дезире, я учёл. А теперь я хочу задать вопрос.

— Ладно, валяй.

— Филдинг случайно не упоминал, куда она ранена? Девушка из больницы?

Нарушать обещание, данное Филдингу, я бы ни за что не стала, поэтому твёрдо ответила:

— Нет. Но уверена, что скажет, если я сумею добыть доказательства, которые помогут установить её личность. А почему ты спросил?

— Только потому, что хотел бы знать как можно больше о её состоянии. Но все кругом такие скрытные.

Не успел он закончить фразу, как явился официант с нашим заказом, и на время мы с Питером постарались забыть, по какому поводу ужинаем вместе. Принявшись сразу за основное блюдо (из уважения к стремлению Питера побыстрее вернуться в больницу я отказалась от закусок), мы болтали о жизни, о работе и даже потчевали друг друга анекдотами. Однако на десерт у нас были капучино, творожный пудинг и опять вопросы.

— Ты не мог бы назвать имена друзей девушек? — осведомилась я. — Какие вспомнишь. И мне также необходимо знать, как связаться с их братом.

— Эрик остановился в «Гранд-Хайятте» на Восточной Сорок восьмой улице. Между прочим, Филдинг тоже спрашивал меня о друзьях вчера вечером. Мне удалось припомнить четверых. Вероятно, у Мередит были какие-то друзья, которых я не знаю, но с этими четырьмя сестры были особенно близки.

Три имени я записала в блокнот, четвёртое вносить не стала: с Чаком Спрингером я уже познакомилась.

— Телефоны не знаю, — извинился Питер, — но все они живут в Манхэттене. Наверняка их можно отыскать в справочнике.

— Не беспокойся, найду.

Когда пять минут спустя мы вышли из ресторана, ветер кусался ещё сильнее, и я жаждала лишь одного — поскорее попасть в помещение. Но по дороге к больнице Св. Екатерины мы наткнулись на маленькую овощную лавку — в таких обычно чего только не продают, — и Питер неожиданно остановился.

— Жди здесь, — приказал он, — я быстро.

Питер забежал в лавку, а я покорно дожидалась, трясясь от холода. Через пару минут он вернулся с двумя небольшими букетами роз — розовых и жёлтых.

— Я ещё с утра хотел купить цветы, чтобы отнести в больницу. Но ты же меня знаешь: как всегда, вылетело из головы. В этом магазинчике выбор небогатый, но всё же. — И он протянул мне розовые цветы. — Это тебе. Поздравляю с Днём святого Валентина!

Вряд ли стоит упоминать, что я с трудом удержалась, чтобы не разреветься, как девчонка.

*

Отделение скорой помощи больницы Св. Екатерины занимало целое здание. Когда я вошла, приёмная была почти пуста. Слева у входа торчал охранник, но, к счастью, он был по горло занят. Могучая женщина средних лет стояла практически вплотную к нему и орала — подозреваю, всякие гадости — по-испански. За подол дамы цеплялась плачущая малышка.

Я двинулась прямо вперёд через двойные двери, проигнорировав, что ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПАЦИЕНТОВ. Остановилась на секундочку, скинула пальто, задрапировала им розы (как-то непрофессионально вести расследование, прижимая к груди букет цветов), затем торопливо направились по коридору до конца, где снова обнаружила двери с воспретительными надписями. Распахнув их, я оказалась в самом сердце отделения.

Прямо за дверьми на носилках лежали два пациента, один из них жалобно стонал. Направо помещение было разгорожено занавесками на маленькие секции, где врачи и медсёстры оказывали неотложную и всякую иную помощь больным и увечным. За одной из занавесок прерывисто кричала женщина, а в промежутках между её криками до меня доносился чей-то тихий плач. Шестеро человек медперсонала носились туда-сюда, то ныряя за занавески, то выскакивая на свет божий, подчиняясь чьим-то-властным указаниям. Они настолько ошалели, что им было наплевать на моё присутствие; более того, они его даже не заметили.

Слева я углядела большой стол для медсестёр. За ним сидели три женщины, две из них разговаривали по телефону. Я приблизилась к третьей в этом триумвирате, пышногрудой блондинке латиноамериканского типа, она сосредоточенно изучала какую-то папку.

— Простите, — произнесла я. Удостоверение я уже держала в руке и, как только женщина подняла голову, на мгновение раскрыла кожаные корочки перед носом блондинки и тут же принялась запихивать документ обратно в сумку. — У меня есть несколько вопросов; это не займёт…